Фаина Раневская. Любовь одинокой насмешницы - Андрей Шляхов

Все думали, что Марецкая уже не выйдет на сцену, но она вышла и продолжила играть. Марецкая была женщиной остроумной, находчивой и, даже умирая, находила силы для того, чтобы подшучивать над своей болезнью. Так, приглашенная на творческий вечер одного известного актера, она вошла в вестибюль, оглядела присутствующих и быстрым движением, словно шляпу, сорвала парик, обнажив совершенно лысую голову, и через секунду вернула его на место.

Когда-то, играя в спектакле «Орфей спускается в ад», Вера Петровна впопыхах выбежала на сцену в туфлях разного цвета. Ее партнеры по сцене начали хихикать, указывая ей взглядом на ноги. Вера Петровна посмотрела вниз, усмехнулась и как ни в чем не бывало заявила: «И что вы смеетесь, красный туфель под красную шляпку, а белый под белую сумку!»

Какое-то время все трое лежали в Кремлевке — Орлова, Марецкая, Завадский.

Орлова умерла первой — 26 января 1975 года.

Марецкая нашла в себе силы прийти на панихиду. Долго стояла у гроба, всматриваясь в изменившееся лицо покойницы. Говорят, у Марецкой вырвалось: «И тут она первая…»

Марецкая ненадолго вернулась на сцену. Тут как раз затеяли съемки «Миссис Сэвидж» на телевидении и почти одновременно постановку радиоспектакля. По негласному праву первой исполнительницы и там и там должна была участвовать Раневская. Но ей позвонил Завадский и уговорил отказаться.

Фаина Георгиевна, несмотря на внешнюю «колючесть» своего характера, была женщиной доброй и сострадательной.

Нина Сухоцкая спросила ее: «Зачем ты это сделала, Фаина?» Раневская ответила, что ей звонил Пушок (Завадский) и сказал: «Фаина, Вера очень плоха, ей немного осталось. Помоги ей, пусть запишет «Сэвидж», откажись».

Раневская отказалась. Она далеко не в первый раз шла на уступки Марецкой по просьбе Завадского. Так, например, в 1964 году Фаина Георгиевна играла роль Марии Александровны Москалевой в спектакле «Дядюшкин сон» по Достоевскому (режиссером этого спектакля была Ирина Сергеевна Анисимова-Вульф). Играла отменно, вытягивая на себе чуть ли не весь спектакль. Когда Театр имени Моссовета собрался ехать на гастроли в Париж, Раневскую вызвал к себе Завадский. «Фаина, хотел с вами посоветоваться. Как быть с Верой Петровной? Марецкая — украшение нашего театра, а ей не с чем ехать во Францию», — сказал он. «Ну, пусть она играет Марию Александровну, я откажусь от роли», — чтобы поскорее закончить разговор, ответила Фаина Георгиевна, сразу понявшая, чего от нее ждет режиссер. «Я была в Париже. И не раз. Боюсь, что теперь он уже не для меня», — добавила она, имея в виду свои детские заграничные путешествия с семьей.

Больше она никогда не играла в «Дядюшкином сне». Сама не хотела. А жаль — столько трудов пропало втуне…

Впрочем, певица Тамара Сергеевна Калустян, хорошо знавшая Фаину Георгиевну, имела свое мнение по поводу отказов Раневской от ролей. В одном из интервью она сказала: «К тому времени Фаине Георгиевне было трудно играть (речь идет о спектакле «Странная миссис Сэвидж». — А. Ш.). К тому же возникали бесконечные спонтанные вводы. Актрису об этом не предупреждали. Она нервничала. Ее возмущали неизвестные и не всегда одаренные партнеры. Как известно, она написала довольно грустное письмо Завадскому по этому поводу. Упреки были в непрофессионализме. В том, что театр не может так обходиться с актрисой. Вадим Бероев, игравший в спектакле на рояле, действительно был любим Фаиной Георгиевной… А актер, которого впоследствии ввели, не умел играть. И вообще раздражал Фаину Георгиевну. Поэтому она и приняла такое решение. И отказалась от одной из лучших ролей. Когда на сцене миссис Сэвидж играла Вера Марецкая, то один знакомый, видевший Фаину Георгиевну в каждом ее спектакле, был растерян: «Это даже невозможно сравнивать!» Ее обожали порой до фанатизма. Иногда, когда мы шли по улицам, мало того что прохожие оборачивались в ее сторону, так некоторые просто падали на колени и целовали ей пальто. Ее магнетизм был необъяснимой природы. Если он так действует до сих пор… Но Раневская и раньше отказывалась от выигрышных ролей, если ощущала дискомфорт. Так, отказалась от Марьи Александровны Москалевой в «Дядюшкином сне» Достоевского… Фаина Георгиевна эту роль не очень любила. Не любила — и все тут. Говорила: ну не могу ее оправдать — никак. Хотя она почти всегда была адвокатом для героинь, даже отрицательных».

А ведь когда-то именно обещание Юрия Александровича поставить «Дядюшкин сон» и дать Фаине Георгиевне роль Москалевой оказалось той самой каплей, которая перевесила чашу весов и вернула Раневскую в Театр имени Моссовета!

Светская львица Марья Александровна Москалева, умеющая ловко пустить пыль в глаза, сразить соперницу одним словом, погубить любую репутацию ловко запущенной сплетней, первая дама губернского города Мордасова, внушающая всем страх и ненависть, — эта роль своей глубиной была как раз для Раневской. По ее таланту.

Сто двадцать душ имения — это такой мизер, такая мелочь… Разве можно блистать в свете, имея за душой сто двадцать крепостных? Ни в коем случае!

Марья Александровна старается не для себя. Она искренне желает счастья своей юной красавице дочери Зине, жаждет для нее блестящей, роскошной жизни… На мужа у Марьи Александровны надежды нет — Афанасий Матвеевич, человек недалекий, неспособный и, попросту говоря, слабоумный, давно лишился места и живет один в пригороде Мордасова.

Остается один-единственный путь к счастью — ее выгодное замужество. Мать, что называется, засучив рукава, берется за дело. Она запрещает Зине выходить за влюбленного в нее учителя и находит для нее подходящего по всем статьям жениха — богатого «полупокойника» князя К., который не станет (во всяком случае — не должен) долго досаждать молодой жене своим присутствием.

Москалева коварно заманивает кандидата в женихи в гости и искусно разжигает в нем страсть к собственной дочери. Романс в исполнении юной прелестницы, намеки хозяйки дома, алкоголь — все это побуждает размякшего князя сделать Зине предложение.

Мария Александровна чувствует себя счастливой. Но счастье ее разбивает соперник князя Мозгляков, получивший у Зины отставку. Он убеждает плохо соображающего «дядюшку» в том, что его предложение, сделанное Зине, не что иное, как сон, чудесный, приятнейший сон.

Марья Александровна не сдается — спустя год Зина выходит замуж за старика генерала, губернатора какого-то края, где становится первой дамой, так сильно похожей на мать.

Пьеса, в которой мать ради того, чтобы сделать свою дочь счастливой, губит ее душу, давала необъятный простор для столь большого актерского дарования, которым обладала Фаина Раневская.