Руна Гибели - Дмитрий Лазарев

— Логинов, — представился незнакомец, отвечая на рукопожатие, — Игорь Андреевич. Предлагаю поспешить — сумерки здесь короткие.

Атака (из воспоминаний Игоря Логинова)

Индонезия. Северное побережье острова Сулавеси.

Ночь с 26 на 27 декабря 2010 года.

— С тобой все нормально, Данира? — окликнул я необычайно задумчивую сегодня ламию.

— Вполне, — буркнула она в ответ и поспешно проскользнула через входную дверь.

Я поймал многозначительный взгляд дочери и кивнул в ответ. Можно было не беспокоиться: коль скоро Моргана взялась бдеть за нашей пьющей души спутницей, из-под своего контроля она ее уже не выпустит. Причем, контроль этот будет достаточно скрытным, чтобы сущность, которая, возможно, вселится в ламию, его не почувствовала. По крайней мере, дочь меня в этом убедила. Она сказала, что у резидентных сущностей, подселяющихся в чужие материальные оболочки, чувствительность к магическому воздействию несколько притупляется. В таких делах Моргана была экспертом, и я не видел причин ей не верить.

Более вести разговоров нам не требовалось: все планы были уже давно обговорены, и всякие дополнительные совещания могли, скорее, повредить, лишний раз насторожив нашего оппонента. Поэтому, ограничившись молчаливым обменом взглядами и кивком, я последовал за Данирой в бунгало.

Атмосфера внутри несколько отличалась от обычной. Повисшее напряжение, источником которого наверняка являлась сидящая на своей кровати ламия, мой Э-детектор чувствовал превосходно. И хотя за последние месяцы он существенно прибавил в чувствительности, но сейчас ему словно что-то мешало более четко определить, что же именно творится внутри криганки. Это ощущалось как некий туман, наполнивший воздух и снижающий видимость. Только туман этот был незримым, да и висел он исключительно в области магической и эмоциональной сенсорики. Впрочем, что-то не так было и с обычными чувствами, но уж это точно не поддавалось идентификации. Хуже всего, что я стал ощущать какую-то сонливость, словно, как минимум, одну из последних ночей провел без сна, что, конечно же, было не так. Откуда взяться усталости, если мы уже, почитай, два дня сидим сиднем на месте, выжидая неизвестно чего?! Или это отходняк от напряжения? Может быть, хотя все равно странно.

Искушение поддаться этой сонливости было весьма велико, тем более, что моя роль в предстоящем, быть может, ночью действе была сугубо пассивной. Моргана все контролирует. По крайней мере, мне хотелось бы в это верить. Однако разобраться с напряжением Даниры все равно не помешает, и сделать это желательно до того, как я завалюсь спать. Конечно, оно может быть обусловлено ожиданием и подготовкой ночной попытки похищения Осколка, а в этом случае желательно не пугать ее излишней подозрительностью. Вот только недостаток бдительности с моей стороны может отпугнуть не меньше, чем ее избыток. Наш враг, в хитрости и недюжинном уме которого мы уже имели возможность убедиться, может заподозрить ловушку, если я уж слишком рьяно буду исполнять роль беспечного балбеса.

Поэтому я подошел к ламии и, поддев пальцем ее подбородок, заставил ее посмотреть мне в глаза.

— Давай, колись! Что с тобой происходит?

— Голод. Нужна энергетическая подпитка…

— А чего тогда молчишь как партизан? Или надоела кошерная энергия и решила ночью на охоту отправиться?

— Нет! — Она даже вздрогнула. — Вы же запрещаете…

— А ты, типа, паинька, — усмехнулся я, подавив зевок. — Ладно, давай покормлю.

Ламия с готовностью протянула руку ладошкой вверх, и я взял ее кисть в свои ладони. Сосредоточенность, потребная для смешивания в нужной пропорции энергии из позитивного и негативного резервуаров, сегодня давалась необычайно трудно. Только максимальным напряжением воли мне удалось сохранить четкость ощущений и не нарушить дозировку, что для ламии могло бы обернуться серьезными проблемами. Для «кормления» криганки требовалось физическое прикосновение, так как при излучении — моем обычном способе обращения с эмоциональной энергией — был довольно велик риск превысить интенсивность, особенно сегодня, когда сконцентрироваться на процессе мне удалось благодаря прямо-таки неимоверным усилиям. Что за чертовщина?!

Энергия принялась тихонько переливаться в ламию, а у меня появилось ощущение, что с каждой каплей ее из меня уходят силы. Где-то внутри зазвенел тревожный звоночек — что-то не так! Неужели Кукловод уже начал действовать? Но я по-прежнему не чувствовал в Данире чужого присутствия. Впрочем, в моем состоянии это не показатель: неведомо откуда взявшаяся усталость здорово притупила мою чувствительность. Однако прерывать процесс я не мог. Во-первых, ламии от этого могло резко поплохеть. Поэтому начинать и заканчивать «кормление» требовалось плавно. А во-вторых, если это атака, то пусть Кукловод думает, что все на мази — в конце концов, ради этого все и затевалось.

Закончив переливание энергии, я отпустил руку Даниры, шагнул назад, покачнулся и едва не упал. Ощущение выжатого лимона — это уже серьезно. Ловушка ловушкой, но что если в результате махинаций Кукловода я прямо тут концы отдам? Не слишком-то привлекательный вариант развития событий. Кстати, ощущения мои чем-то напомнили тот день, когда Мишка Тихонов, находящийся под внушением Гипнотизера, пытался вырубить меня сильным снотворным. Только ведь в ближайшие часы я ничего не пил и не ел, а попытку энергетической атаки непременно заметил бы мой сторожок. Или нет? Мысли начали путаться, и внезапно меня охватил страх: а что если я ошибаюсь и это нападение не Кукловода? Мне вдруг вспомнилось второе покушение Ордена… и сонный камень, который тогда ко мне применили. Неужели и сейчас то же самое? Но ламия и… Орден?! Слишком невероятно, чтобы быть правдой. И все же, такую вероятность нельзя сбрасывать со счетов: в конце концов, я же не знаю, кто такой Кукловод. Он вполне может оказаться связан со Святыми Отцами. Скажем, их тайный покровитель. Но в таком случае сейчас я рискую куда большим, чем потеря Осколка — жизнью. Где там Моргана? Неужели она ничего не чувствует? Ладно, попробуем сами. Сонные чары сильны, но и я стал существенно круче, чем два года назад.

Бороться с сонливостью! Бороться во что бы то ни стало! Черты лица Даниры передо мной стали расплываться. Плохой знак… Еще чуть-чуть — и я вне игры. Попытаться окатить себя положительной волной, но стало только хуже: тело расслаблялось и норовило погрузиться все глубже в объятия Морфея, которые, если мои предположения верны, запросто могут превратиться в объятия Танатоса[4]. Все естественно: положительная Э-волна лечит вред, нанесенный организму, а погружение в сон Э-магия не воспринимает как вред, а значит, и противодействовать ему не будет. Что же делать?

Внезапно произошло нечто, слегка меня взбодрившее. Мой Э-детектор, находящийся в предкоматозном состоянии, выловил эманации боли, крови и смерти. Мучительной смерти, происходящей в данный момент совсем недалеко. Что за черт?! Ощущение было странным: не просто эманации, а какие-то странные всплески Силы, переплетающиеся с ними. Силы, питающейся болью и страданиями. Я это воспринимал, как некий аналог зубной боли — дергающее, пульсирующее очень неприятное чувство где-то внутри меня. Но оно странным образом прояснило мое сознание. Боль и неприятные ощущения несколько разогнали одолевающий сон. Несколько и ненадолго. Однако навели меня на мысль.

Я попытался окатить себя отрицательной волной, чтобы вызвать боль. Она поможет мне бороться со сном. А если при этом я ненароком причиню себе значительный вред — что ж, положительная Э-магия потом все исправит. В дополнение к пульсациям чужой боли отрицательная волна сработала выше всяких похвал. Правда, ощущения при этом были еще те. Лекарство из серии: «о простуде и думать забыл — так желудок свело!» Боль, жжение и прочие подобные удовольствия. Однако сон перед ними отступал. Правда, очень медленно и неохотно, но сдавал свои позиции. Зрение понемногу стало проясняться, и сквозь постепенно рассеивающуюся дымку я увидел застывшую в напряженном ожидании ламию. Понятно — ждет, когда я окончательно вырублюсь. Но для чего? Чтобы забрать Осколок или убить? Хотя, почему «или», когда можно и то, и другое вместе?

Как бы то ни было, сдаваться сну нельзя — можно и не проснуться. Я постепенно одолевал усталость, правда, при этом делая своему организму, мягко говоря, нехорошо. Но ничего — сам сломаю, сам и починю. Зато мысли стали меньше путаться. Интересно, почему на ламию сонный камень не действует? У нее есть какой-то антидот, или криги в принципе нечувствительны к действию этого артефакта? Впрочем, какая разница? Главное сейчас — не подать виду, что я беру верх в сражении со сном, иначе вся наша засада насмарку. Надеюсь, Моргана бдит и не упустит момента, когда надо будет вмешаться.