Любовная лихорадка и золото скифов - Борис Михайлов

Ольга улыбнулась, закивала головой.

— Я, я, майн Эрик!

Эрвин что-то сказал Курту, тот оторвал кусочек от инструкции к лекарству, взял карандаш, болтавшийся на спинке кровати вместе с табличкой температур, что-то записал и протянул Ольге. На бумажке была цифра 207. Курт сказал, чтобы зашла в "Асторию", номер 207. Дальше общаться им не дали. В палату вошла врач с медсестрами, за ней несколько гэбэшников и Елена. Ольга, сжимая в руке бумажку с номером, торопливо покинула палату.

27

Концерт юных сестер знаменитой Сони Ротару Игорь слушал равнодушно, жалел, что необдуманно согласился пойти. Гораздо лучше провели бы вечер где-нибудь в ресторане или на дискотеке. Собираясь на концерт, Игорь не послушался Лены и надел костюм. Теперь пиджак пригодился — Лена накинула его на голые плечи. С наступлением темноты в концертном зале без крыши, на берегу, похолодало.

После концерта они немного прошлись по набережной и возвратились домой. Евдокия Андреевна не спала и ждала с ужином.

— Звонили тебе. Предупредили, чтобы в девять была в госпитале, — объявила мама.

— Они оставят тебя в покое? — возмутился в очередной раз Игорь.

— Поправится старик — уедут и я, наконец, вздохну. Впервые столько хлопот. Ой, Игорь, еще одна проблема! Закрутилась с несчастными немцами, чуть не забыла — завтра идем на день рождения к Ритке. Всю неделю помнила, решала, что подарить, а сегодня забыла.

— Я ее знаю? На девичнике была? — спросил он.

— Рита Травина. Бизнес — леди. Тебя доставала вопросами, что нового в Питере.

— Помню. Подарок не выбрала? Пока занимаешься немцами, поезжу по магазинам, куплю что-нибудь. Не будем терять зря время.

— По магазинам? — переспросила Евдокия Андреевна и рассмеялась. — Да у нас всего три магазина, где можно что-то выбрать. Все рядом. На Либкнехта и Куйбышева, на углу Галерейной.

— Собирались перед отъездом отдохнуть вместе, а ты по-полдня с немцами носишься или у гэбэшников торчишь. Долго бездельничать мне нельзя. Работать за меня никто не будет.

— Лена говорила, ты у себя в конторе главный. Отпрашиваться ни у кого не надо. Неизвестно, когда снова вырветесь на море. Не торопитесь.

Игорь улыбнулся.

— В том-то и дело, что главный.

***

Чины из службы безопасности Украины дожидались Елену в кабинете главврача, и сразу же пошли в палату. Эрвин не спал и чувствовал себя вполне сносно, поздоровался с Хелен, спросил, что от него хотят, разрешат ли уехать домой. Елена перевела, люди в штатском ждут правду, обещают отпустить домой, если честно расскажет все.

Эрвин заставил себя вспомнить последний военный день в городе. Рассказал, как лейтенант, не дождавшись грузовика, уехал с полковником на легковушке, оставил его одного с узлом, который не поместился в машину.

— В избе оставались еще тяжелые ящики со старинными вазами, разной керамической посудой. Все хорошо упаковано для перевозки. Я должен был прибавить к ним оставшийся узел, а тут прибежал Густав Краузе, и сказал, что надо скорее бежать к комендатуре. Уходят последние машины, наши полностью покинули город.

Мы сбросили плащ-палатку с остатками личных вещей лейтенанта в яму, приготовленную для туалета. Засыпали немного землей, ветками и побежали к комендатуре.

Следователи между собой принялись обсуждать, не могли ли наши после освобождения города, вместе с вещами, подготовленными для отправки, отдать гражданским властям и узел, что сбросили в яму.

— Успели засыпать яму? — попросил Елену спросить у Эрвина один из офицеров.

— Она глубокая, времени не было засыпать полностью, — объяснил немец. — Но сверху не увидишь.

— Надо найти жильцов, соседей, поговорить с ними. После освобождения города раскапывали они яму, или наоборот, засыпали.

— Никого из живых нет, наши интересовались. Яму наверняка засыпали, а туалет переносили еще не раз, — заметил местный гэбэшник.

— Вспомните, какие предметы были в узле, из офицерской плащ-палатки? — спросил другой участников допроса.

Эрвин назвал монеты с портретами царей, рамки от русских икон, то есть оклады, ожерелье из бусин драгоценных камней, клипсы, ножи, кинжал, плоские металлические пластинки — чеканка, терракотовые и бронзовые фигурки.

Сотрудник службы безопасности стенографировал разговор, хотя весь допрос записывался на диктофон.

— Монеты золотые?

— Не поймешь. Может золотые, а может бронзовые или железные. Тяжелые, все облеплены засохшей грязью.

— Что за пластинки с чеканкой? — не отставал полковник.

— Бруски железные с рельефом животных. Некоторые, я думаю, золотые или бронзовые. Там, где грязь по краям отбита — блестели золотом.

— Все награбленные предметы отправляли в Германию? Неужели ничего не оставляли себе? — спросил мужчина, что протоколировал допрос.

Эрвин объяснил, что лейтенант что-то оставлял себе.

Один из следователей достал карту Крымского полуострова и с помощью Елены пытался узнать у Эрвина, какие города и музеи они с лейтенантом грабили.

Елена перевела дословно, и Эрвин обиделся — они не грабили. В русской карте разобраться не мог. Кроме Симферополя нашел Керчь и то приблизительно. На Феодосию указал в Коктебеле. Вспомнил пароходы из Азовского моря. Завели разговор о раскопках, он снова показал на район Керчи. Елена напомнила про Судак. Он подтвердил, но на карте найти не смог, а когда Елена сама показала, отрицательно замотал головой.

— Что конкретно нашли и увезли из Феодосии?

— В музеях работали штатские специалисты, они отбирали, что отправить в Германию. Мы упаковывали, грузили. Командовал всем лейтенант. Книги восемнадцатый — девятнадцатый век, научные работы русских ученых. Керамическую посуду. — Допрос длился уже час и Эрвин, успокоившись, старался подробно отвечать на все вопросы. Офицеры поняли, что рядовой солдат выполнял команды, в детали операции его не посвящали. К тому же был молод и не специалист в археологии. Профессионально охарактеризовать предметы, что закопали в огороде Полюткиных, не в силах.

— Состояние вашего больного вполне удовлетворительное. Можете забрать, — нарушила наступившую паузу главный врач, нечаявшая избавится от беспокойного пациента и визитов высоких гостей.

Сотрудники госбезопасности удовлетворились диагнозом врача и решили отвезти Эрвина к себе.

— Переведите, сейчас едем в управление. Вместе с господином Вакером посмотрим карту, где его команда мародерствовала. Нашли карту Крыма на немецком языке. Будет и дальше сотрудничать, расскажет всё, ближайшим самолетом отправим в Германию. Учитывая добрые отношения между нашими странами и возраст господина Вакера, не станем привлекать к уголовной ответственности.