Ведогони, или Новые похождения Вани Житного - Вероника Кунгурцева

Стеша же, пока происходило побоище, старалась уговорить Переплута взлететь к прикованной девушке, дескать, ведь она такая же крылатая, как ты, а свояк свояка должен видеть издалека и, конечно, из беды выручать… Потом нашла новые резоны: дескать, они все загадки разгадали, а с ними вот как, да? Напустили великана, чтоб он их тут перебил. Нечестно, де, это. Ваня, безуспешно пытаясь подняться (с ногами было что‑то неладное), краем уха слышал разговор десантницы. И ведь уговорила девчонка крылатого пса — неизвестно только, какой из резонов подействовал!

— Ладно уж, садись на меня, только не знаю, выйдет ли из этого что‑нибудь путное… — проворчал Переплут.

— Выйдет, выйдет, — забормотала Стеша, мигом вытащила из рюкзака свою походную кружку, набрала сильной водицы — по дну скребла кружечка‑то — но еле–еле подняла девочка кружку с четвертушкой воды! Села на крылатого хорта верхом, и взлетели они к Златыгорке. Пес парил — и Стеша на лету дала прикованной посестриме напиться…

Пока десантница верхом на Переплуте поила Златыгорку сильной водой, а Ваня, задрав голову, наблюдал за ними, внизу происходило вот что: Змей отступил. Он бросился к медному столбу — и пока полуослепший от огня и дыма Верлиока впустую махал мечом — змеиные головы выхлебали весь чан… со слабой водой! Мальчик, заметив наконец, что происходит, заорал, дескать, не та это вода: но было поздно! Видать, в пылу боя Змей забыл о том, что чаны переставлены — и змеиные головы, словно куры кормушку, окружившие чан, успели глотнуть бессильной воды…

И вот обладатель девяти голов рухнул в песок: он так ослабел, что не мог удержать на плечах свои многочисленные тяжеленные башки. Чем Верлиока тут же и воспользовался: он молча подскочил к Змею и стал срубать буйны головы одну за другой, а девятиглавый пытался — и никак не мог оторвать от земли пудовую лапу со спасительным когтем… Ваня полз по песку к месту поединка. Вот уж восемь голов отделены от шей, осталась последняя — та, что в золотом шлеме… Кровь текла ручьями, мальчик, весь испачканный в змеиной крови, подползал…

Верлиока поднял меч, чтоб отсечь девятую голову — страшно закричала вверху Степанида Дымова — Ваня замахнулся — и всадил в толстую икру веляка свой кинжал! Велетень в недоумении оборачивался, он еще не почувствовал боли, мальчик пытался выдернуть нож — и никак не мог, он, как заноза, застрял в ноге. Веляк поднял свой кровавый меч… Ваня пригнулся — и понял, что сейчас его голова окажется девятой в этой сече! А ведь у него нет волшебного когтя, даже ногти, сидя в людинце, он обгрыз…

Вдруг Березай, успевший схватить брошенную Верлиокой палицу, ударил веляка — туда, докуда смог дотянуться. Но великан, хоть и согнулся от боли, довершил замах мечом — Ваня, пытаясь спрятать голову, сделал кувырок, а Шеша, всё это время висевший у него на шее, отлетел к краю обрыва. Промах! Обозленный велетень опять взмахнул мечом — и разрубил плечо лешаку, вновь выступившему с захваченной палицей вперед: брызнула зеленая кровь! Так вот какого цвета кровь у полесовых! И палица вывалилась из руки Березая! На ходу выдернув из ноги кинжал и столкнув с дороги лешачонка, Верлиока шагнул к Ване, который отползал в сторону… Разъяренный велетень приближался, он был уже рядом! Вверху, за спиной веляка, Златыгорка, отведавшая сильной воды, натужившись, рвала цепи… Они со звоном падали вниз, к телу обезглавленного Змея… Не успеет… Переплут, ссадив десантницу, летел сюда… Не успеет…

Ваня глянул — а сзади обрыв… Дальше некуда! Верлиока близоруко наклонился, чтоб получше разглядеть противника, ухмыльнулся, обдав мальчика вонью гнилого дыханья, поднял меч… Широко расставленные ноги веляка… Вспомнив о змеином прошлом, мальчик в мгновение ока проскользнул между ногами Верлиоки, краем глаза заметив, что Переплут, взмахивая черными крылами, летит над пропастью… Веляк, затоптавшись, сделал по краю обрыва несколько шагов — тут канатом растянулся несчастный Шеша, уткнув в песок свой утиный нос… И… Верлиока споткнулся о «канат»! Змееныш от могучего удара взлетел над пропастью высоко в воздух… Но и велетень потерял равновесие — он зашатался, взмахнул руками и… и… с ужасным воем рухнул вниз!

А бедный змееныш?! Перевернувшись в воздухе, он угодил на спину летящему над обрывом Переплуту!

Все, кто мог, подскочили к краю пропасти: Верлиока лежал внизу — голодные зыбучие пески почти уже засосали веляка…

Шеша, лежа поперек спины крылатого пса, умудрился поднять свой утиный нос и крикнуть: «Я лечу! Я лечу! Я летучий Змей!» — и веревкой повис между крыльев черного хорта.

Глава 7. Медная труба

Ваня стоял у края — ноги, хоть и дрожали в коленках, но слушались его! Рядом с ним всё еще заглядывал в пропасть Березай, по другую сторону возвышалась Златыгорка. Посестрима обняла побратимов — оба вмиг ощутили, что силушки у ней прибавилось! Но нужно было сказать ей! Мальчик достал мертвого жаворлёночка и молча протянул виле. Посестрима вздрогнула, осторожно погладила тельце — и опустила в жилетный карман. Ваня рассказал, как это случилось, и спросил, а где же соловушка? Неужто тоже…

— Нет, нет, — замотала головой Златыгорка. — Он спасся, он улетел…

Тут приземлился крылатый хорт — Шеша свалился со спины Переплута и, в ужасе оглядываясь на самогорску вилу, пополз к чану с сильной водой. Черный пес, указывая на Ванины ноги, спросил:

— Всё в порядке?

Ваня кивнул — тяжкое сомнение угнетало его: неужели от страха у него отказали ноги, ведь вот же — опасность миновала, и ноги двигаются, как ни в чем не бывало!.. Переплут понюхал кровь, в которой был перемазан мальчик, и сказал:

— Это змеиная кровь излечила твои ноги!

Ваня вновь слабо кивнул: что ж, выходит, есть надежда, что он не трус… И нашел глазами десантницу…

Стеша осторожно сняла залитый кровью шлем с уцелевшей головы, взглянула: это была человеческая голова — так она и знала! Это был… это был пастушонок Смеян! Девочка подошла к скатившимся первыми головам в шлемах, подняла забрала: седобородый и парень… Страшные лица, ужасные глаза, перекошенные в детской обиде рты… Стеша закрыла глаза мертвецам.

Восемь змеиных голов валялись тут же. Златыгорка принялась сбрасывать их вниз, в зыбучие пески, Березай помогал ей. Ваня заметил: когда кровь одной из змеиных голов попала на рану Березая, края ее стянулись, значит, вправду змеиная кровь лечит…

Вдруг треснул чан с сильной водой — змееныш вылакал остатки водицы, и чан не выдержал Шешиного веса. По виду утконос оставался прежним, а силушки‑то у него явно прибавилось: Златыгоркины цепи, которые переползал змееныш, лопались, как гнилые нитки. А в песке оставалась глубокая колея.

— Эй, вила, я тебя не боюся! — вновь заговорил хрипатым голосом Шеша. — Я теперь сильный, как дедушка! Ну — что ты со мной сделаешь?!

Златыгорка, продолжая очищать гору, отвечала:

— Я с детенышами‑то ведь не воюю! А тем паче — с ползучими!

— Ах, вот как! — встал на дыбы змееныш. — Ты, значит, ползучих презираешь!

— Ну, а против ползучих Змей я ничего не имею, а тем более таких — с бабочками… — И Златыгорка мимоходом погладила Шешу по голове! Змееныш только пасть раззявил!.. Но тут же переключился на другое, он вспомнил о выигрыше и заорал:

— А где мой синий клубочек? — и повел из стороны в сторону своим утиным носом.

Клубок лежал подле медного столба, только не синим он был — а красным: утонул в змеиной кровищи. Шеша выхватил его из крови — и вынужден был замолкнуть: клубок заткнул ему пасть.

— Хоть бы спасибо сказал! — проворчал крылатый пес, подойдя к кровавой луже, возле которой расположился змееныш. — За спасение‑то! Держал бы сейчас пески пустыни на себе, вместе с Верлиокой, ежели б я спину вовремя не подставил!

Шеша выпустил клубок — сжатый с полюсов, он превратился в эллипс! — и прохрипел «спасибо», а, дескать, от его мамы Переплуту будет особая благодарность! Ваня, взяв деформированный клубок в руки, осерчал: видать, змееныш, надравшись сильной воды, сильно придавил шар челюстями, и как же он теперь покатится? Рассерженный мальчик брызнул на силача из чана со слабой водой! И змееныш запищал прежним голосишком:

— Ну, что ты натворил! Сильной‑то воды ни капли ведь не осталось! Мне дома‑то не разрешают ее пить… — и Шеша, дергая утиным носом, пустил слезу.

Златыгорка подошла к тулову Змея, чтоб и его сбросить в пропасть, Стеша сказала: «Погоди!» — она наклонилась, чтоб закрыть Смеяну глаза, — и, как обещалась когда‑то, поцеловала пастушонка в запекшиеся губы. И тут же, будто на мир черный мешок набросили, наступила кромешная тьма! Разве сегодня затмение? Загремел гром, молния располосовала небо, угодив в медный столб, которого касалось темечко Смеяна. Змееныш мигом влез на Ванины плечи, бормоча: «Я грозы боюся!»