Холостяк - Карли Филлипс

Она улыбнулась:

— Если мне не придется заказывать рыбу, меня все устраивает.

Она зашла и села в кабинке. Роман мог бы сесть напротив нее, сохранив дистанцию, но он предпочел сесть рядом с ней, таким образом она оказалась запертой между ним и стеной. Шарлотта надула губы, притворяясь недовольной:

— Ты нечестно играешь.

— А разве я обещал играть честно?

Роман догадался, что словесная пикировка — это ее средство избегать серьезного разговора. Как долго это будет продолжаться, он мог только гадать.

Шарлотта не могла сейчас сосредоточиться на Романе, она смотрела не на него, а на семейство из четырех человек. По глазам двух светловолосых мальчишек было видно, что они затевают какое-то озорство. Один взял двумя пальцами хрустящую вермишелину и прищурился, готовясь бросить ее щелчком. Брат что-то прошептал ему на ухо. По тому, что мальчишка изменил угол прицела, Шарлотта догадалась, что брат его подстрекает. Родители, занятые серьезным разговором, казалось, ничего не замечали.

— Он этого не сделает, — прошептал Роман, откидываясь на спинку.

— Я бы не поставила на это ранчо. — Шарлотта употребила избитое выражение. — Вообще-то в твоем случае я бы не поставила на это чемодан.

Роман охнул, но Шарлотта, не обращая на него внимания, стала наблюдать за детьми.

— Готовься, целься, пли! — прошептала она в такт действиям мальчика.

И, словно слушаясь ее, мальчишка выстрелил вермишелиной, та разломилась пополам, взмыла в воздух и в конце концов не слишком красиво плюхнулась в бассейн с золотыми рыбками.

— А может рыбка умереть, если ее ударит жареная вермишелина? — спросила Шарлотта.

— А если она проглотит жареную вермишелину? Если бы это был мой сын, я бы схватил его за шиворот и макнул головой. После того, как мысленно поаплодировал его выстрелу.

— Ты говоришь как человек, который побывал в детстве во многих передрягах.

Роман улыбнулся ей совершенно невероятной улыбкой, от которой у нее внутри все растаяло, и ей захотелось забраться к нему на колени и никогда с них не слезать. Опасная мысль. Шарлотта прикусила изнутри щеку.

— Я могу ею понять. Мы с братьями много чего творили, когда были молодыми.

Шарлотта повернулась к нему, наклонилась вперед и подперла подбородок руками.

— Например?

Ей хотелось погрузиться в счастливые времена. Счастливые времена других людей.

— Дай-ка подумать. — Роман задумался. — Вспомнил один случай. Это было в тот раз, когда мама пошла на вечер встречи одноклассников и оставила Чейза присматривать за мной и Риком.

— Чейз командовал вами, как диктатор?

— Когда он бодрствовал — да, но в тот вечер он заснул.

Вспоминая, Роман прищурился, и от уголков его глаз разбежались лучики морщинок.

— Надеюсь, вы его не связали?

— Черт, нет, конечно! — Казалось, Роман даже обиделся. — Что уж, у нас совсем нет воображения? Скажем так, мамина косметичка представляла массу возможностей.

У Шарлотты расширились глаза.

— И он не проснулся?

— Когда Чейз выступает в роли псевдопапочки, единственный плюс в том, что он спит как убитый. Мы сделали из него красо-отку, — сказал Роман, нарочито растягивая слова на южный манер. — Его девушка тоже так подумала.

— Да ты что, правда? — воскликнула Шарлотта, смеясь. Роман покачал головой.

— Ему было восемнадцать, он встречался с первокурсницей колледжа, и она предложила встретиться у нас дома, чтобы они могли уйти сразу же, как только мама вернется. В дверь позвонили, мы разбудили Чейза, чтобы он открыл…

Остального Шарлотта не услышала: она расхохоталась так, что из глаз брызнули слезы.

— Ох, хотела бы я на это взглянуть!

Роман наклонился к ней.

— У меня есть фотографии.

Шарлотта вытерла глаза носовым платком.

— Хочу их посмотреть.

— Выходи за меня замуж, и я тебе покажу.

Она заморгала и резко выпрямилась. Рядом все так же шалят мальчишки, до нее доносится аромат жареных блинчиков с овощами, и Роман делает ей предложение? Наверное, она ослышалась. Наверняка.

— Что?

Роман взял ее за руку и крепко сжал ее своей сильной теплой рукой.

— Я сказал, выходи за меня замуж.

Глаза его расширились, казалось, он сам ошеломлен тем, что произнес эти слова. Но, по-видимому, он все же был не настолько ошеломлен, чтобы не повторить их снова.

Шарлотта была просто поражена. Наконец она сумела пролепетать:

— Ты не можешь… я не могу… не может быть, чтобы ты говорил серьезно.

Ее сердце забилось так сильно, что сбилось дыхание, и она никак не могла перевести дух. За один день — два сюрприза. Сначала приезд отца, теперь вот это. Она протянула руку за стаканом воды, но рука так дрожала, что стакан пришлось поставить, иначе она бы его уронила.

Роман взял стакан и поднес к ее губам. Шарлотта сделала большой глоток и слизнула капельки воды с губ.

— Спасибо.

Роман кивнул.

— Я не собирался выпаливать это вот так, но говорил совершенно серьезно.

— Роман, но ведь не может быть, чтобы ты правда хотел жениться.

— Почему?

Шарлотта предпочла бы, чтобы он отвел взгляд — все, что угодно, только бы разорвать эту связь, потому что завораживающие голубые глаза умоляли ответить «да», послав к черту все «как» и «почему». Но отец вернулся очень вовремя — его возвращение ясно показало ей, почему не стоит следовать велению сердца.

— Потому что…

Она закрыла глаза, пытаясь подобрать слова для лучшего ответа, такого, который будет звучать наиболее осмысленно и рационально, такого, который объяснит Роману все различия между ними.

— Я тебя люблю, — сказал Роман.

Ее глаза широко распахнулись.

— Ты не можешь…

Он наклонился к ней, упершись одной рукой в стенку кабинки, и заставил Шарлотту замолчать, закрыв ей рот поцелуем. Теплым поцелуем, от которого ее сердце просто плавилось.

— Хватит уже повторять это слово «не можешь», — прошептал он, касаясь губами ее губ.

Потом он снова припал к ее губам и раздвинул их, его язык ворвался в ее рот, он целовал ее до тех пор, пока из ее горла не вырвался низкий стон.

— Эй, мама, посмотри, они целуются по-французски!

— Ого, с языками и все такое! А разве это можно делать на людях?

Шарлотта и Роман оторвались друг от друга. От смущения она густо покраснела.

— И это говорит ребенок, который стрелял вермишелью по рыбкам! — сказала она, качая головой.

— Я задал тебе вопрос, — сказал Роман очень серьезно.

— И ты должен знать мой ответ. — Каждый удар ее сердца отзывался болью. — Я… — Она облизнула влажные от поцелуя губы. — Ты видел моих родителей, ты знаешь, как живет моя мать. Как ты можешь просить меня повторить ее путь?