Позолоченная роза (ЛП) - Хамм Эмма

Ее рот раскрылся. Как он это делал? Она взглянула на него и увидела его улыбку.

Он подмигнул.

— Мы еще не закончили. Смотри.

Амичия повернулась к их народу и увидела, как золотой свет пробежал по ближайшей Жути. Чудовищный облик пропал, и он стал мужчиной, которого она уже видела. Пекарь из Болотца с мукой на носу.

Свет пробежал по каждой Жути, превращая их в ткачей, фермеров и рыбаков. Снова и снова появлялось все больше ее людей, и она уже могла видеть сотни человек. Тех, кого она любила и не забывала.

Трещины окружили их народ, алхимики убегали от силы Небесного.

— Александр, — сказала она. — Ты спас их.

— Нет, petite souris, mon amour, — он притянул ее в свои объятия, прижал к своему сердцу. — Мы сделали это вместе.

— Что теперь?

Он приподнял ее голову, чтобы она посмотрела на него.

— Я хочу кое-что тебе показать. Еще один сюрприз.

— Нам можно оставлять их так скоро?

Он посмотрел на их людей и кивнул.

— Они знают путь. И мы ненадолго. Но сначала нужно многое объяснить.

Амичия успела кивнуть, и он раскрыл крылья, и они вместе вылетели в разбитое окно, за которым ждал холодный воздух.

Глава 37

Амичия смотрела на золотые пластинки его крыльев, на то, как перья вместе удерживали их в воздухе. Она не думала, что металл мог летать. Они должны быть слишком тяжелыми, но… летели.

Его крылья взмахивали. Он обвивал ее сильными руками, прижимая к сердцу, словно она была ценнее всего в мире. И в тот миг она себя такой и ощущала.

Амичия опустила голову на его плечо, вдыхала его чистый запах. До этого от него пахло землей и металлом, а теперь — свежим ручьем в горах. Чисто. Приятно. Успокаивающе.

— Мы почти там, — сказал он, его голос гудел у ее груди.

— Я не боюсь.

Он рассмеялся.

— Конечно же. Когда ты боялась, petite souris?

Она могла перечислить сотню раз, когда он и его народ вызывали у нее страх. Когда она жалась в стенах поместья, потому что не знала, что они с ней сделают.

Многое изменилось с тех пор. Теперь у нее был народ. Теперь у нее был мужчина, которого она любила больше жизни. Страха не было, потому что она была не одна.

Александр подвинул ее в своих объятиях, она ощутила, как он опустился на что-то твердое. Но это было невозможно. Они были все еще высоко в воздухе, они не могли ни на чем стоять. Даже горы не доставали так высоко.

Она открыла глаза и огляделась, увидела туман облаков. Они выглядели твердыми, но Амичия знала, что на них нельзя было стоять. Но ей стоило меньше опираться на науку.

— Мы на месте, — Александр обнял ее крепче, а потом отпустил.

Амичия запищала от страха, она еще не слышала у себя таких звуков и надеялась, что больше не услышит. Она поспешила поймать его за шею, прижалась к нему.

— Не бросай меня! Ты с ума сошел?

Смех зазвучал возле ее уха, и он отцепил ее руки от своей шеи.

— Разве ты не научилась доверять мне, Амичия?

Она видела достаточно от Александра Жути, чудища, которое заглядывало в ее глаза. Но она, казалось, не знала этого золотистого мужчину, который унес ее на небеса.

Амичия отпустила его шею и опустила ноги на облака. Она скривилась. Она провалится, и что он скажет? Что верить нужно было сильнее?

Ее ступни коснулись облаков и остались стоять. Под ее ногами была странная твердость. Словно там был пол, что поддерживал ее.

Она топнула одной ногой, другой, посмотрела на Александра, приподняв бровь.

— Где мы?

Он уже не смотрел на нее. Он глядел на что-то за Амичией.

— Дома, — ответил он с благоговением.

Сглотнув, она обернулась, не зная, что ожидать. Ничто в ее человеческой голове не готовило ее к величию, на которое она смотрела.

Это был город, созданный из солнца. Золотые колонны, словно трубы органа, тянулись высоко в небо. Сияющее стекло отражало свет в ее глаза, и она едва могла смотреть на строение, которое было совсем не похожим на замок, что она видела раньше.

Амичия ждала, что из окон полетят Небесные на золотых крыльях. Она увидела город, но ничего не произошло.

Она затаила дыхание, а потом печально выдохнула.

— Где все? — спросила она.

Золотые глаза Александра стали печальными. Его крылья прижались к телу, так он делал, и когда был Жутью. Он сделал один шаг вперед, другой.

Одежда Короля Жути смотрелась на нем неуместно. Ткань, поеденная молью, почти не прикрывала чудесное тело. Он держался в этом виде уверенно.

Его гладкая грудь сияла на солнце, как и город, что когда-то был его домом. Его мышцы двигались, полные сил. Он был похожим на мужчину, которого она знала, но при этом отличался.

Может, она всегда будет скучать по рогам, что раньше были на его голове, или по длинным спутанным волосам, обрамляющим его лицо.

— Александр, — спросила она снова, — где все?

— В твоей маленькой книге было не все, — прошептал он. — Нас послали помочь людям. Всех. До единого. Одни попали в войну, когда мы попытались убедить людям, что хотим помогать. Вы сначала боялись нас.

Глядя на него с позолоченными крыльями и телом, что было крупнее всех мужчин, что Амичия видела, она понимала их страх. Она сглотнула и спросила:

— Была война?

— Она еще идет в некоторых частях этого мира. Мы с тобой не можем ее остановить, как бы ни пытались, — он повернулся к ней и протянул руку. — Идем, Амичия. Я покажу тебе, кто я.

Она не знала, была ли это хорошая идея. Она испачкает следами замок, и она снова была лишь мышкой. И все же она взяла его за руку. Если Александр и научил ее чему-то, так это тому, что он не позволит ей унижать себя.

Его ладонь была теплой. Когти не царапали ее запястья, но мозоли были знакомыми. Она посмотрела на ладонь, похожую на человеческую, с золотыми ногтями и улыбнулась.

— Мы сначала боялись вас?

— Очень, — он сжал ее ладонь и повел к городу. Облака отлетали с дороги, раскрывая золотую дорожку, что вела их. Прямую и узкую. — Но мы были настойчивыми. Несмотря на войну.

— Кто победил?

Он печально покачал головой, глядя на заброшенный небесный город.

— Никто. Люди приняли, что Небесные могут им помочь, но мы многих своих потеряли.

— Я не могу представить, как можно убить кого-то из твоего вида, — Амичия могла лишь представить сражения, как Небесные пикировали с неба, как Жути, но куда сильнее. Она поежилась. — Там была бойня.