Валькирии Восточной границы - Виталий Хонихоев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потому и задача у всех, кто магией обладает — сейчас одна. Попытаться закрыть Врата Преисподней, пока подмога с той стороны не подошла. Напрячь все силы и рвануть туда, где в центре точка прорыва стоит, а там камень запечатывающий, разбить его и все. Вот только обычный Прорыв закрыть и то сложно, потому как тварей тысячами, и они как будто охраняют камень этот, кидаются со всех сторон… а уж такой…
Было бы немного времени — так как обычно, обнесли Прорыв рвом и стеной, запечатали магией область и подождали подкреплений. Его Императорского Величества Комиссия по Закрытию Врат — отправила бы сюда войска и магов, две недели дел и зачистили бы Прорыв без потерь и суеты, как положено — создали бы боевой клин из магов, устроили «железный клин», вдающийся в сферу Прорыва, выманили тварей на себя и артиллерией да магией — прибили бы тварей денька за два. Так это обычно и делается. Снарядов тьма уходит, снарядов, бомбических мин и патронов. Господин Куревякин из Москвы запатентовал изобретение, позволяющее энергию магов по проводам передавать и невидимыми молниями поражать их на расстоянии, только сперва надо проволоку эту перед «железным клином» размотать. Говорят очень действенная штуковина, вот только проволоку надо серебряную, дорого это очень…
— Погоди — перебиваю я увлеченно размахивающую руками валькирию: — ладно, я понял, этот Прорыв или Прокол надо закрывать, причем срочно. Но почему с собой артиллерию не взять? Вон у лейб-гвардии я видел пулемет крупнокалиберный с водяным охлаждением есть, на тачанке привезли…
— Владимир Григорьевич… — качает головой Цветкова: — да как же вы не помните… ах, да… — она отводил глаза в сторону и некоторое время переживает что затронула потерю памяти. Потом — объясняет. Что внутри периметра Прорыва, ближе, чем на шесть верст к центру подойти только маги могут, обычного человека на восьмой версте вывернет наизнанку, кровью харкать начнет. Что у самого центра, у запечатывающего камня ярость Врага Рода Человеческого такая плотная, что не выдерживают и с ума начинают сходить самые стойкие маги. И что ближе, чем на тридцать саженей к камню подойти только господа Запечатывающие маги могут. А их по всей Империи не больше двух дюжин наберется. И что это сам Сиятельный Князь Муравьев Николай Николаевич в штабной палатке был, он к нам во главе ЕИВ Комиссии прибыл, он один из Запечатывающих. На самом деле в Императорской Табели Магических Рангов для таких как он отдельная категория есть, так и называются — Маги Запечатывающие Врата Адские, но так слишком долго. А Николай Николаевич — это фигура, Владимир Григорьевич, вот вы не помните, а он в Хабаровске Прорыв практически в одного закрыл. Что же до пулеметов новомодных этих, то патроны в газырях у валькирий не простые свинцовые болванки, свинцовые они снаружи, а внутри у каждой — спрятано серебряное лезвие с рунами, каждую такую пулю валькирия перед выстрелом заговаривает… а пулемет — на ветер сотню за это время мечет, а толку? Твари на рану крепкие, их это не остановит. На них дырки от пуль на глазах заживают. А лейб-гвардейцев с собой за радиус взять — это все равно как погубить их на месте. Потому армейские, ежели кто не маги — снаружи радиуса будут стоять. На всякий случай.
— Ну… понятно тогда. — у меня гаснет возникшая было в голове светлая мысль все же взять с собой за радиус пулемет в тачанке и поставить валькирию над казенной частью благословлять со скоростью шестьсот пуль в минуту. Оказывается, и патроны для этого особые нужны и скорость благословления оставляет лучшего желать, мда…
— А ты чего такая довольная, Цветкова? — спрашиваю я у валькирии, которая выглядит так, словно только что торт в одно лицо слопала, того и гляди треснет от улыбки.
— Да как не быть довольной, Вашблагородие! — выпаливает валькирия: — если такая возможность — пасть на поле битвы за веру и отечество!
— Чего⁈ — не верю своим ушам я: — а ну-ка повтори для недалеких…
— Оказия какая лепая! — повторяет для непонятливых Цветкова: — ежели погибнуть на поле брани — так прямиком в рай! И апостол Павел встретит нас и в объятия свои… заключит… навеки… — глаза валькирии заволокла томная поволока и она сложила руки перед собой, умиляясь.
— Что-то серьезно с вами всеми не так — говорю я, глядя на замечтавшуюся девушку: — и я обязательно с этим разберусь. Вот обязательно. Дайте срок. Вы же все тут фанатики религиозные. Вернее — фанатичные девы-валькирии. Какой к черту рай?
— А вот такой! — встряхивается валькирия Цветкова: — ежели Преисподняя и ее твари есть, значит и рай есть. Раз демоны такие страшные и ужасные, то ангелы — красивые и… приятные такие… — замечталась снова она. Сублимация сексуальной энергии в религиозную, вот просто напрямую. Хм… непорочные девы говорите. Интересные вопросы у меня в голове поднимаются… и живут они, как вскользь заметил фон Келлер — недолго, и интересы, которые у нормальных девушек в голове в эту пору — заменены на религиозные… да и амнезия эта после инициации… много у меня вопросов к Ордену Святой Елены, ой много. Но… у меня тут вообще вопросов много, ни черта я пока не понимаю в этом мире, почти неделю тут а все никак не освоюсь.
— Нет, я за концепцию переживаю — отвечаю я ей: — какой именно рай? Пирушка, горячие парни с топорами и Рагнарек в конце? Или более христианская версия, когда на облаке сидишь попой и на арфе играешь? Или, цитируя фельдкуранта Отто Каца — может быть, у вас более прогрессивный взгляд на пекло, может быть, вы идете в ногу с духом времени и с реформистами? Иначе говоря, вы признаете, что в аду вместо простых котлов с серой для несчастных грешников используются папиновы котлы, то есть котлы высокого давления? Считаете ли вы, что грешников поджаривают на маргарине, а вертела вращаются при помощи электрических двигателей? Что в течение миллионов лет их, несчастных, мнут паровыми трамбовками для шоссейных дорог; скрежет зубовный дантисты вызывают при помощи особых машин, вопли грешников записываются на граммофонных пластинках, а затем эти пластинки отсылаются наверх, в рай, для увеселения праведников? А в раю действуют распылители одеколона и симфонические оркестры играют Брамса так долго, что скорее предпочтешь ад и чистилище? У ангелочков в задницах по пропеллеру, чтобы не натрудили себе крылышки?
— Что вы такое говорите⁈ — возмущается валькирия: — нельзя такое говорить! В моде у социалистов атеизмом и нигилизмом баловаться! От вас, Владимир Григорьевич не ожидала! Я… сейчас молчать тогда буду! Как не стыдно!
— Ну все, все… — поднимаю руки, сдаваясь: — не буду больше такого говорить. Буду щадить неокрепшие чувства юных и непорочных валькирий.
— И вовсе не юная я… — ворчит Цветкова, но я вижу, что уже не сердится: — а с лошадью своей фон Келлер правильно попрощался… не везет животным этим, чего уж тут…
— Это почему?
— Так ведь времени у нас нет — объясняет Цветкова: — торопимся мы. Маги некоторые могут ускоряться, а некоторые нет. Все на лошадях поедут. Даже мы, у нас ведь шага-скорохода нет. Амуницию дополнительную повезем. Но внутри периметра даже трава ядовитой становится… если мы быстро все закроем, то это ничего страшного, организм магов привычен к нагрузкам… а вот лошади почитай все падут. Для них это дорога в один конец — шмыгает носом она: — жалко лошадок.
— Интересная у тебя логика, валькирия Цветкова — говорю я, качая головой: — лошадей ты жалеешь, а люди пусть падут во славу веры и отечества, так что ли?
— Вот вы Владимир Григорьевич смеетесь — укоризненно замечает та в ответ: — а лошадки ни в чем не виноваты.
— Ты у меня Цветкова допросишься — говорю я: — после всего этого закрытия Врат — буду я с тобой беседовать. Вдумчиво так. Лекцию прочту. Надо вас тут просветить, а то скоро начнете скальпы снимать и жиром с ворванью губы у идолов мазать. Что за средневековье.
— Если бы я сама, своими глазами Святую Елену не видела я может быть и не верила бы так истово — отвечает мне Цветкова: — однако же мне и рай показали и ад. Все я видела и верую, ибо правильно это! Даже словами передать не могу насколько в раю лепо! Все, что вокруг вижу — не сравнится с красотой и благодатью райских кущ!
— Вот как. Прямо показали тебе райские кущи?
