Лукоеды - Джеймс Данливи

— Батюшка, церковь же богата.

— А нам это нужно потому, что сюда приходят такие как ты и требуют отпущения грехов за ночь порока.

— Я эту ночь провел с мужчиной.

— С кем?

— С мужчиной.

— Ну, это совершенно другое блюдо с другим гарниром.

— Спасибо, батюшка.

— Заткнись, ублюдок, и не благодари меня, как мог ты такое предположить. Где ты учился?

— В столице.

— Держи свои грязные городские привычки при себе и не распространяйся о них среди этих бедных невинных людей. Какой у тебя бизнес?

— Я не могу сказать вам, батюшка.

— Ей-богу, скажешь, или я выйду из этой исповедальни и вышвырну тебя из этой святыни.

— Ну, я, если можно так сказать, занимаюсь пивом.

— Ну, и зачем себя вести так позорно, если занимаешься таким хорошим делом?

— А недавно, я занялся еще и электроприборами.

— О, Боже, это ж можно было догадаться. Ты практикующий гомосексуалист?

— Нет, нет. Я только учусь.

— Ты знаешь, как Господь смотрит на такое поведение? Он его презирает. Ты тот, кто летним вечером на пляже высматривает голозадых пацанов, переодевающихся в купальные костюмы, сверкая на солнце своими свежими щечками.

— На пляже я не был, батюшка. Разве только, когда сажал малышей в шлюпку для прогулки после репетиции хора.

— А, так это ты. Вывез невинные создания в бушующее море, где они чуть не утонули.

— Ах, батюшка, ради Бога, дайте шанс остаться незамеченным. По крайней мере, на данный момент. А когда я буду баллотироваться на какой-нибудь политический пост, я дам вам знать.

— Вы презираете себя?

— Немного, батюшка.

— Стыдитесь.

— Стыжусь. И очень.

— Вы себя запятнали. Оскорбили Бога. Бросили ему в лицо кусок грязи. Богу, который любит вас. Дал вам хороший бизнес.

— Да, батюшка.

— Просите о прощении его, немедленно к нему идите и положите ваше сердце у его ног.

— Да, батюшка.

— А когда опять наступит соблазн совокупиться с мужчинами, просите его дать вам силы воспротивиться. А если это невозможно, постарайтесь, чтоб ужас этот не длился до утра. Вы слушаете меня? Что вы там делаете?

— Извините, батюшка. Завтра первые скачки, в три тридцать, и сегодня ночью букмекер будет принимать ставки в замке на балу.

— Хорошо, я вам дам совет.

— Я думая, что выиграет Неисправимый.

— Ничуть. Ставьте на Будущего Сына.

— Спасибо, батюшка.

— Теперь помолитесь с четками шесть раз и положите фунт в ящик для бедных.

— Его там украдут постояльцы в мгновенье ока.

— Тогда дайте его мне.

— Поставьте его на Будущего Сына.

— Не надо мне подсказывать.

— Извините, батюшка.

— И сделайте так, чтобы новена увела вас от всех соблазнов в будущем. А божья благосклонность придала вашим мыслям чистоту девы непорочной. И помните, что благородную натуру отличают простота, искренность и безыскусность. Пусть поток глубокой веры принесет вас в объятья нашей матери.

— Батюшка, вы что!

— Ах, да, возможно, такое выражение не к месту.

— Конечно, нет.

— Тогда иди и не греши.

— Это точно. Вы идете на бал, батюшка?

— Меня не приглашали.

— Считайте, что приглашены.

— Спасибо.

— Спасибо вам, батюшка.

Блай со склоненной головой, серый пиджак плотно обтягивает его огромные плечи и толстую шею, медленно подходит к алтарю и встает на колени. Клементин быстренько отступает в тень. И появляется на входе в бальный зал. Мини Монк стоит под канделябром, склонившись над столом. Несколько раз бросает для практики маленький стальной шарик, который, постукивая, обегает, сужая круги, вращающееся колесо.

— Ваше высочество, полагаю, вы останетесь довольны сегодняшним дельцем. И вы в накладе не останетесь. Ваш замок, должен вам сказать, как раз для этого подходит. Вы же не захотите его использовать надолго. Скажем так, под казино. Понятно, что вы не хотите развивать все это дальше. Лишь небольшое дельце скрытно провернем. И только с избранными. А не с разной там шелупонью. Только лучшие из лучших. Я лично знаком с клиентурой калибра майора Макфаггер и леди Макфаггер. Майор любит выигрывать небольшие суммы денег на колесе удачи. Ну, вот, легок на помине. Майор.

— Кого я вижу, Мини Монк, ты, маленькая жалкая моль, проедающая дыры в достатке людей. Боже, Клементин, а ты устраиваешь этот маленький суаре по полной программе. Только что получил твое приглашение. Подумал, надо приехать пораньше. Я тут захандрил немного. Страшно нуждался в встряске. Поймал свою женщину еще на одно роге. Меня это немного расстроило. Мужчина не любит, когда его кобылке кто-то на стороне бросает палку. Терпеть не могу. Дрянь. Но, ты, ей-богу, выглядишь на все сто. Именно как Клементин. Ну, сегодня мы покувыркаемся в постели с женщинами. Выровняем всех твоих блядешек по уровню моря.

Майор Макфаггер в треугольной шляпе и длинном розовом фраке. Кружевное жабо у горла. Черные панталоны с блестящим кожаным гульфиком и белые рейтузы, плотно обтягивающие мощные ноги Гвоздя. Между небесно-голубыми лацканами висит хрустальный медальон с вделанным в него кусочком истинного креста. Стоит, похлопывая хлыстом по кончику блестящей туфли.

— Ей-богу, Клементин, сегодня сельские джентльмены должным образом зарядят девчонок, как здесь обычно принято, или, клянусь, я заторчу здесь как хуй без яиц.

Макфаггер поднимает кнут над головой. Мини Монк и Клементин ныряют вниз, а кнут, развернувшись во всю длину бального зала, хлопнув, срезает свечу ровно пополам.

— Смотри, а я еще не потерял удар. Помогает держать вечеринку в порядке. Некоторым не терпится засадить хозяйке, вот тут то мы и посечем его член как огурчик на мелкие кусочки.

Клементин осторожно и медленно складывает руки на груди. Не хотелось бы заиметь эту штуку вокруг своей шеи. Кто знает, что могла сказать леди Макфаггер во сне. Могла умолять меня, взобраться на нее. А затем бы застонала, как будто так оно и есть. Успокойся, она — леди принципа. Она не из тех, кто шепчет имена, адреса и количество заходов любовника. Муженьку. Чтобы немного его завести.

— Да, Клементин, ей-богу, дайте только мне поймать этого парня. Я его так надеру, что он от страха жопой заговорит, а из горла кровь фонтаном забьет.

— Извините, майор, мне нужно кое-что тут проследить. Прошу, налейте себе, что хотите.

Клементин быстро идет по коридору. Мимо всех этих спален, гардеробных и прихожих. На верхней площадке парадной лестнице. Смотрит вниз. Люди снимают пальто. И, о, Господи. Леди Макфаггер. Нужно узнать, не рассказала ли она. О нашей маленькой невинной попытке. Сыграть на время в мужа и жену. Персиваль снимает с ее плеч белое боа. Везде горностай. Даже вокруг моей шеи и запястьев. Придает чувство решительности. Интересно, стоит чуть приодеться и сразу поднимается настроение.

— Гейл, рад видеть вас.

— И я рада видеть вас, Клейтон. Извините, что мой банк так с вами поступил. Они такие близорукие. Особенно, если все это окутано плохими новостями. Кстати, для чего все эти мужчины собрались перед замком? Похоже на войско.

Клементин мчится по парадной лестнице, за ним следует празднично одетая в белое леди Макфаггер с красными следами вокруг глаз, там где были синяки. Оба останавливаются в холле и выглядывают в окно в сгущающиеся сумерки.

Перед выстроенными ровными шеренгами мужчинами стоит полковник Макдюрекс. Над их головами клубится вечерний туман. Приоткрой чуть окно. Чтобы слышать.

— Так, парни. Рота А и Б заходят с севера сзади. Рота Ж уже на позиции в садах и на горных лугах. Рота В займется захватом винных погребов. Рота Г остается на позиции. Я и мои адъютанты будем наступать впереди. Два быстрых выстрела означают, что встретили сопротивление и вы знаете, что делать. Сверим часы. Приступайте к выполнению ранее поставленных задач. Да здравствует Республика!

Плащи топорщатся от спрятанного оружия. Макдюрекс с командой стоит посреди холла. Кивает головой, когда подходит Клементин. Персиваль выглядывает из-за двери под лестницей. Из парадного зала появляются три экс-зэка с пулеметами Стена на перевес. Нам постоянно мешают лазутчики. Нет никакой возможности сделать церемониальный залп из пушек. Леди Макфаггер стоит прямо позади меня чуть слева. Подняв брови. Появляется, грызя ногти, группа гостей, которых я вообще никогда не видел. Понаблюдать за бескровной победой.

— Добрый вечер, г-н Клементин. Как видите, время пришло. Это лишь вопрос выбора, хотите ли вы, чтобы мы вам вышили лилии на ваших лацканах пулеметами, или без боя сдадитесь мои войскам, выполняющим поставленные перед ними задачи. Мы заставим вас сдаться и полностью изолируем этой район, перекрыв дорогу на мосту. Все кабели перерезаны. Теперь осталось провести четырнадцать малых взрывов или четыре мощных и Кладбищенский замок, символ угнетения, перестанет существовать. Первым или вторым, нам в принципе все равно, чем завершить выполнение миссии.