Миссия в ионическом море - Патрик О’Брайан

- Тогда вам, несомненно, известно, что я рассматриваю возможность предать вас военному трибуналу за несоблюдение приказов.

- Да, Баббингтон дал мне понять, сэр, и я сразу сказал ему, что хотя я и чрезвычайно озабочен тем, что вызвал ваше неудовольствие, я успокаиваю себя тем, что смогу доказать, что выполнил приказы, согласно моему пониманию, наилучшим образом. И я могу добавить, сэр, что капитан Баббингтон постоянно действовал согласно моим распоряжениям. Если они оказались ошибочны, сэр, то ответственность полностью лежит на мне.

- Вы приказали ему вернуться из Медины, не доставив депеши для консула?

- Образно говоря, да, приказал. Я особенно подчеркнул ему необходимость чтить нейтралитет Медины, а он не смог бы его придерживаться, вступи Баббингтон в конфликт с французами. Я всецело одобряю его возвращение - войди он в Голетту, его бы непременно захватили.

- Ведь вы дали свое согласие на захват "Дриады" как на тщательно спланированную уловку? Разве вы не знаете, сэр, что "Дриаде" или другому подобному кораблю предназначено быть захваченным? И что в течение пяти минут с момента получения известий о ее захвате и нарушения французами нейтралитета мне следовало послать эскадру, сместить бея и водворить нашего друга, в то же самое время очистив каждую гавань в стране от французских кораблей? Неужели вы и понятия об этом не имели?

- Никак нет, сэр, клянусь честью.

- Полная ерунда, - возмутился Харт. - Я совершенно четко все обозначил. 
- Нет, сэр, не обозначили, - возразил Джек. - Вы выразили в общих словах "дело чрезвычайной важности, требующее особенной осторожности", что меня удивило, поскольку миссия по передаче подношений и дипломатической почты не кажется мне задачей, требующей проявления исключительных способностей.

Вы также заметили о необходимости соблюдать нейтралитет Берберских государств. Когда я обратился к своим приказам, я не нашел там ничего подобного. Даже ни малейшего намека, что их следует понимать с особой подоплекой - что мне следовало направить корабль под моим командованием в западню и заставить его сдаться, возможно, с тяжелыми потерями.

И меня это нисколько не удивляет, сэр, - гремел Джек, его затрясло от гнева от одной лишь мысли, что Баббингтон спускает свой флаг под натиском сокрушительного огня. - Меня не удивляет, что вы не дали мне четких прямых приказов, обязывающих меня поставить друга в подобное положение. С другой стороны, мои письменные приказы, как и ваши устные наставления, требовали уважения нейтралитета, вследствие чего нетрудно будет догадаться, где именно возникла необходимость в свободе действий. И могу добавить, сэр, - сказал он, взглянув в глаза адмиралу Торнтону, - я придерживался нейтралитета с терпением, делающим честь любому из смертных.

В какой-то момент этой тирады, по мере того, как та набирала силу, моральный перевес оказался на другой стороне, и теперь уже Джек Обри, выпрямившись на стуле, раскрыл свои приказы на нужной странице и передал их адмиралу Торнтону, добавив:
- Вот. Я взываю к вашей непредвзятости, сэр. Разве любой смертный не истолкует это место как ключ ко всему делу?

- Законам нейтралитета должно быть уделено скрупулезное внимание. 
Пока сэр Джон вновь нацепил очки и просматривал приказы, Харт ввернул, что приказы писались в большой спешке, так как нельзя было терять ни минуты, что у него не оставалось времени перечитать их, и возможно, клерк ошибочно передал его намерения. Что слепой лошади, хочешь кивай, хочешь мигай, один черт, и что несмотря на все это, у него нет и тени сомнения - его устные наставления четко обозначили его намерения. Любой мог заявить, что нечто наклевывается, когда семидесятичетырехпушечнику приказано держаться на расстоянии дневного перехода, любой может заявить, что следует буквально понимать приказы. Ему не в чем себя упрекнуть.

Это было сказано бессвязно, гневно, неумело и несколько запутанно. Адмирал Торнтон ничего не ответил, но Джеку заметил:

- Несомненно, международное право должно соблюдаться, но даже римские добродетели можно раздуть, и есть еще такая вещь, как быть слишком щепетильным наполовину, особенно в войне такого рода, с врагом, который не останавливается ни перед чем. Дать бортовой залп первым в присутствии свидетелей - это одно, а драка на берегу, где первый удар может прилететь от кого угодно - это совсем другое. Неужели вам не пришло в голову десантировать отряд морских пехотинцев?

- Да, сэр. Капитан Харрис учтиво предложил высадить десант. В делах подобного рода я не святее вас, сэр. И я так бы и поступил, не настаивай мои приказы на соблюдении нейтралитета.

- Ничего подобного в них не сказано, - упорствовал Харт. - Ничего подобного в них не сказано, трактуй вы их надлежащим образом.

Никто не счел нужным прокомментировать его реплику, и спустя некоторое время адмирал Торнтон произнес:

- Хорошо, капитан Обри. Несмотря на то, что исход этого дела крайне неудачен, не думаю, чтобы мы могли добавить что-нибудь существенное. Всего доброго.

"Боже святый, любимая", - написал Джек в своем непрерывном письме: - "никогда в жизни я не чувствовал большего облегчения. Весь обратный путь в шлюпке я едва осмеливался улыбнуться или даже поздравить себя. А на борту меня ждал Уильям Баббингтон с выражением такой смертной тревоги на лице, каковая, видимо, была, когда он узрел адмирала при первой яростной вспышке гнева.

Я отвел его на кормовую галерею - стоял тихий вечер с легким бризом с зюйд-зюйд-веста, эскадра под брамселями плыла курсом ост, так что вокруг нас разливался великолепный закат, и дал Уильяму точное описание того, что прошло. Мы веселились как парочка школьников, которым удалось избежать умопомрачительнейшей порки и отчисления, и позвали Пуллингса и Моуэта поужинать с нами.

Я не мог благопристойно рассказать им, что думаю о контр-адмирале - не мог даже описать, насколько больно было слышать и видеть человека его ранга и возраста звучащим и выглядящим настолько жалким, словно какое-то ничтожество - но мы и так прекрасно понимали друг друга, и Моуэт спросил меня, помню ли я ту грубую песенку, которую матросы сочинили о нем, когда я еще командовал дорогой "Софи". Как признался Моуэт, он не имел ничего против того мнения, что в ней выражалось, но ее ритм нарушал все законы стихосложения".

При этом и назвать ее безобидной нельзя, ведь даже в весьма сдержанном припеве пелось, как Джек прекрасно помнил:

Есть мудак у нас один,

Краснорожий сучий сын.

"Вышел прекрасный званый ужин, для полного счастья не хватало только Стивена, и даже он присоединится к нам через два дня, если будет благоприятный ветер и хорошая погода. Этим утром адмирал вызвал меня к себе, принял доброжелательно - никаких холодных взглядов и проклятой ледяной отстраненности, никаких "капитан Обри" или "вы, сэр" - и отдал долгожданный приказ направиться в порт Маон и там взять на борт припасы и моего хирурга, находящегося в тех краях в отпуске.