Кирасир. Двуглавый Орёл против турецких стервятников - Василий Панфилов

– Ну а там… Сами понимаете, расстояние менее полуверсты, да с высоты… Пушки с кургана легко достанут, и окажутся наши супротивники промеж двух огней. Дальше – если будут стоять и делать попытки всё-таки взять лагерь Берга, тем лучше. Верхом они его не возьмут, а пехотинцы из них… Да сам генерал Берг знает…

– Как из дерьма пуля, – желчно отозвался немец. Переждав смешки, командующий добавил:

– Ну а если заметаются и разделятся на части, как у них бывает нередко, то у нас две тысячи кавалеристов, из которых полторы – тяжёлые. Да и воины Аюки стоят двух, а то и трёх татар каждый. Ну всё, основу боя я вам сказал, дальше предлагайте свои дополнения.

Поскольку было неизвестно – хотят ли татары поставить всё на один решительный бой или взять измором, решили перестраховаться и запасы в лагере были серьёзные. Да и вообще, подготовились именно к татарскому налёту. К примеру – сделали многочисленные навесы, защищающие от лёгких стрел.

Никто не сомневался, что враги нападут – очень уж место было значимым. Собственно говоря, если верить разведке (а не верить причин не было), то сами татары хотели встать лагерем как раз в этих местах и войска Померанского опередили их буквально на неделю.

Атака началась с утра – дозорные калмыки предупредили о приближении татар, и вскоре завертелась знаменитая «карусель». На оба лагеря обрушился буквально град стрел. Дикие завывания, крики «алла» (нечастые – в основном орали ругательства и «родовые» кличи) – брали, что называется, «на испуг».

– Урус, сдавайся, не больно убью, – флегматично переводил драгун Василий Мехметов из крещёных казанских татар, – дальше ругательства, их переводить?

– Не надо, прапорщик, – отказался Грифич, – что нового могут поведать нам грязные степняки?

Послышались смешки и предложения «научить крымчаков по части ругани». Игорь согласился – важно было показать, что к противнику он относится пренебрежительно, а все предосторожности исключительно из-за привычки делать всё как следует.

Офицеры и сержанты из дворян развеселились и составили крайне цветистое пожелание, в котором сплелись родители крымчаков, собаки, свиньи, ослы, верблюды, дула мушкетов и дупла деревьев.

Мехметов поцокал головой с видом ценителя и записал на листке.

– Сохраню, – пояснил Василий, – очень уж красиво получилось.

Послышались смешки и новые скабрезности, пока прапорщик переводил «благие пожелания» на крымско-татарский. Затем казанец взял медный рупор, откашлялся и выдал… Сказать, что крымчаки взбеленились – не сказать ничего.

– Ааа! – раздался многоголосый вой, и видно было, что вражеское войско в бешенстве. Затем татары вытащили какого-то пленника, судя по одежде – крестьянина из местных. И… демонстративно перерезали ему горло. Медленно. Одним убитым дело не ограничилось, и ещё десяток человек были убиты на виду русского войска, причём более жестокими способами.

Между прочим, тактика пусть и скотская, но не самая глупая – выглядело и звучало это очень инфернально, и необстрелянные войска могли дрогнуть.

Вот и войска Рюгена пока не стреляли, изображая лёгкое замешательство. Изображали потому, что разведка крымчаков не могла не донести, что армия Рюгена – свеженабранная. Ну а про боевой опыт «новобранцев» и систему подготовки они могли и не знать…

– Ближе, ближе, – шептал приданный артиллерийский поручик, – пали!

– Бах! Бах! Бах! – Раздались пушечные залпы, и пространство заволокло дымом. Однако ясно было, что орудия собрали кровавую дань… Тут же раздались гулкие ружейные залпы – прямо в дым. Ну мало ли, вдруг сгоряча всё-таки продолжат атаку…

Но нет, отступили.

– Ну?

– Да много набили, княже, – доложил запыхавшийся Тимоня, – почитай с полтыщи набили.

Затем, под пристальным взглядом командира, добавил неохотно:

– Ну, может, и чуток поменьше, ежели только с ранетыми вместе…

Раненых быстро дорезали – а куда их девать? Работать крымчак не будет принципиально, а кормить такого… Да и самое главное – ветераны прекрасно знали, что ЭТИМ в плен лучше не попадаться, так что и отношение было соответствующим. Тем более после недавней демонстрации на пойманных крестьянах.

– Урус! – донеслось издали, – сдавайся!

Дальше послышались привычные обещания всех благ в таком случае, ну а если нет – жуткие казни. Стандартный набор… Солдаты отвечали в меру своей испорченности – иногда очень смешно и изобретательно. Ну там про маму, папу, ишака и свинью в одном предложении…

Вскоре им это надоело, и враги отошли, принявшись осаждать лагерь Берга. Вскоре под звуки музыки подошла и турецкая пехота – около десяти тысяч янычар. Впрочем, боевая слава данного подразделения ушла в прошлое, так что славяне смотрели на них без особой опаски. Выстроившись перед укреплениями Берга, они начали «заводить» себя – вперёд вышли дервиши и начали традиционные пляски-завывания, от которых пришли в экстаз верующие… Впрочем, скорее суеверные – количеству всяческих талисманов и амулетов на мёртвых телах янычар удивлялись многие.

Раззадорив себя, турки полезли на укрепления, откуда моментально ударили ружейные залпы.

– Бббах! Ббах! Бббах!

Турецкая же артиллерия (немногочисленная, как подметил Грифич) только-только разворачивалась[97].

– Ну-ка, дайте залп… Да не по янычарам, вояки Берга и сами отобьются – по пушкам давайте.

– БББАХ! – «Дали» – и очень неплохо. Несколько удачных залпов, и орудийная прислуга османов частично разбежалась, частично была уничтожена. Разбежались и татары…

– По коням! – заорал Грифич и подал пример, вскочив в седло Облака.

– Рраа! – И кирасиры с драгунами в боевом порядке спускаются с возвышенности, врезаясь в спины туркам!

– Нна! – Тяжёлый клинок герцога с хрустом отделяет голову от туловища.

– Вжик! – Янычар с роскошной бородой до самого живота тяжело падает с разрубленной головой, крася землю кровью.

– Бах! – Выстрелил из пистолета один из телохранителей Рюгена, свалив какого-то шустрого пикинёра.

– Слава! – И кавалерия окончательно сбивает янычар в кучу. Кавалерия, да в спины пехоте, которая не успела выстроиться в боевой порядок, да которая прижата к укреплениям противника…

– Алла! – Некоторые турецкие воины хотели схватиться с русскими, но мешала слишком тесная толпа. Образовалась чудовищная давка, в которой, по мнению попаданца, только насмерть задавили несколько десятков человек. А уж переломанных рёбер… Он прекрасно помнил, как могут притиснуть в метро ручкой от зонтика. Здесь же теснота была куда как серьёзней, а «пассажиры» были не с банальными зонтиками, а с холодным и огнестрельным оружием в руках и за поясами.

Кавалерия же Грифича тем временем старательно сбивала янычар в кучу, рубя саблями и палашами, а с другой стороны осман расстреливали солдаты Берга.

– Бббах! Бббах! Ббах! – Залпы звучали один за другим и некогда лучшая пехота мира ничего не могла им противопоставить. Находящиеся в глубине рядов не могли нормально пошевелить руками, а стоящие в первых рядах только-только успевали поднять оружие… если не потеряли его в давке… как следовал залп, и на смену им приходили другие. Чтобы умереть.

– Алла! – И толпа янычар устремилась на укрепления русской пехоты. Но медленно, слишком медленно. Пришлось идти по трупам своих товарищей, а пушки и ружья тем временем собирали кровавую дань.

– БАХ! – Раздался очередной залп картечи, выкашивая осман. И снова…

– Бббах! – Залп из ружей.

Всего через двадцать минут бой по сути закончился за неимением противника. Татары же только-только начали группироваться, но, по мнению Рюгена, – слишком нерешительно, скорее пытаясь напугать, чем для боя.

– Труби пехоте атаку!

Принц увидел в этой нерешительности хороший шанс, не прогадал… Выстроив полки, они двинулись на татар под мерный рокот барабанов. Сам он ехал впереди и, отбив клинком несколько стрел на самом излёте, вытянул саблю вперёд и провёл линию, как бы перечёркивая войско крымчаков.

Психическая атака удалась, и татары дрогнули[98] – сперва один отряд, затем другой… И вот войско бежит. Приказав кавалерии преследовать самых нерасторопных, он ничем не рисковал. Именно сейчас, в панике, да с висящим «на хвосте противником», остановиться для отпора они не рискнут. Ну а потом будет поздно – на короткой и средней дистанции рослые кони русских воинов значительно превосходят по скорости коротконогих степных лошадок и драгуны… Да и воины Аюки успеют собрать кровавую жатву – достаточную для того, что оставшиеся в живых крымчаки уже не представляли такой опасности.

Потери в битве были приличные – погибло чуть больше двухсот солдат Берга, два десятка юнкеров и больше половины калмыков. Но последние, увы, погибли глупо – увлеклись преследованием, Аюка не смог удержать соплеменников – и сильно оторвались, а опомнившиеся татары развернулись и погнали их обратно… Калмыков они боялись значительно меньше драгун.