Новый Мир ( № 5 2008) - Новый Мир Новый Мир

“О работе неумелой, небрежной, недобросовестной и т. д.” (“Правда” и “Известия”, 1931,

19 апреля) раскритиковал за литературную малограмотность и косноязычие 3-й том издания “Жизнь животных по А. Э. Брему” в переработке В. И. Язвицкого и М. А. Гремяцкого

(М. — Л., “Молодая гвардия”, 1930 — 1931). “Не сомневаюсь, что переработка Язвицкого будет встречена как праздник злопыхателями и врагами рабоче-крестьянской власти”, — делает Горький далеко идущий вывод.

На деле Язвицкий как раз в 3-м томе “Жизни животных...” участия не принимал. В предисловии “От составителей” говорится: “Том III, описывающий жизнь млекопитающих, весь составлен М. А. Гремяцким и проредактирован проф. Н. С. Понятским, но окончательно доработан после смерти последнего…” (“Жизнь животных по А. Э. Брему”, т. I. М.— Л., 1931, стр. VII). Валерий Язвицкий написал один раздел для 1-го тома (“Описание костистых рыб, земноводных и пресмыкающихся”) и полностью составил том 2-й (“Жизнь птиц”). Вероятно, Горький этих томов в руках не держал. Свою ошибку он исправлять не захотел, и Язвицкий так и остался без вины виноватым (см., напр.: “Архив А. М. Горького”, т. 10, кн. 2. М., 1965, указатель имен).

19 В 1930 году вышел седьмой, ставший последним, выпуск перевальского альманаха “Ровесники” с подзаголовком “Содружество писателей революции „Перевал””. Из “Перевала” к тому времени вышли А. Веселый, Н. Огнев, Э. Багрицкий, Д. Алтаузен, М. Голодный,

М. Светлов, А. Ясный и др. В предисловии к альманаху А. Лежнев писал: “Те, для которых „Перевал” был лишь временным пристанищем на пути, покидают его — для того, чтобы отойти в сторону или успокоиться в недрах новой группировки, которая более подходит к ним по своей сущности и в которой острые углы обозначены не так явственно и резко” (стр. 9). В “Комсомольской правде” (1930, 8 марта), в статье, озаглавленной “Непогребенные мертвецы”, М. Гребенников писал: “Не подлежит никакому сомнению, что „Перевал”, содружество писателей революции, организованное в 1924 г. в Москве при журнале „Красная новь”, в настоящий момент — одна из самых реакционных организаций”.

П. Слетов покинул “Перевал” одним из последних, в марте 1930 года.

20 О поездке группы писателей и художника Сварога на Урал см. в предыдущей публикации дневника.

Сварог (Корочкин) Василий Семенович (1883 — 1946) — живописец, график. Автор рисунка с натуры “Есенин на смертном одре” (впервые опубликован: “Наше наследие”, 1990, № 3), полотна “И. В. Сталин и члены Политбюро среди детей в ЦПКО им. М. Горького” (1939) и др.

21 Ланин Александр Иванович (1845 — 1907) — присяжный поверенный в Нижнем Новгороде, у которого Горький в 1893 году и позднее служил письмоводителем.

22 Перцов Петр Петрович (1868 — 1947) — критик, публицист, до революции издатель журнала “Новый путь”, автор “Литературных воспоминаний” (М., “Academia”, 1933).

23 Речь идет о трех связанных общей темой и общим заголовком этюдах молодого Горького “Месть. Параллели” (см.: Горький А. М. Полн. собр. соч., т. 1. М., 1968, стр. 206 — 216). Во всех рассказах общая тема, разработанная то мелодраматично, то шуточно, — месть.

24 Упоминание подушки в связи с ОГПУ можно пояснить эпизодом из “Романа без вранья” А. Мариенгофа (1926), когда он и Есенин были арестованы в частном притоне некоей Зои Петровны Шатовой:

“В час ночи на двух грузовых автомобилях мы, компанией человек в шестьдесят, отправляемся на Лубянку.

Есенин деловито и строго нагрузил себя, меня и Почем-Соль <Г. Р. Колобова> подушками от Зои Петровны, одеялами, головками сыра, гусями, курами, свиными корейками и телячьей ножкой.

В „предварилке” та же деловитость и распорядительность. <…>

Неожиданно исчезает одна подушка.

Есенин кричит на всю камеру:

— Если через десять минут подушка не будет на моей наре, потребую общего обыска… Слышите… вы… граждане… черт вас возьми!

И подушка возвращается таинственным образом” (цит. по: “Мой век, мои друзья и подруги. Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова”. М., 1990, стр. 376).

25 Страхов (Браславский) Адольф Иосифович (1896 — 1976) — украинский художникплакатист, книжный график и скульптор.

26 Фадеев А. А. Об одной кулацкой хронике. — “Известия”, 1931, 3 июля. В несколько измененной редакции статья появилась и в журнале Фадеева (“Красная новь”, 1931, кн. 5-6, стр. 206 — 209). С предисловием и примечаниями Е. Шубиной эта статья републикована в кн.: “Андрей Платонов: Воспоминания современников. Материалы к биографии”. М., 1994, стр. 268 — 278).

Вениамин Каверин писал в своих мемуарах: “Нельзя не отметить, что по отношению к Платонову Фадеев должен был испытывать особое чувство вины. Именно по его вине жизнь Платонова была уродливо и безжалостно искажена. В повести „Впрок” в „Красной нови”

Фадеев, редактор журнала, подчеркнул те места, которые необходимо было, как он полагал, выкинуть по политическим причинам. Верстку он почему-то не просмотрел, и подчеркнутые им места в типографии набрали жирным шрифтом. В таком виде номер журнала попал на глаза Сталину... Двойная жизнь Платонова, мученическая и, тем не менее, обогатившая нашу литературу, началась именно в эту минуту...” (Каверин В. Эпилог. М., 2006, стр. 327 — 328). Эта красивая фантазия заслуженного литератора не нашла подтверждения при просмотре журнала de visu: никакого жирного шрифта в публикации “бедняцкой хроники” в “Красной нови” нет. Сталинские маргиналии на тексте “бедняцкой хроники” точно воспроизвел И. Курляндский (“Вождь в гневе. Сталин за чтением Андрея Платонова”. — “Политический журнал”, 2007, № 3-4). О Платонове Сталин отзывался: “Мерзавец!”, “Подлец”, “Контрреволюционный пошляк!”, “Болван!”, а общая резолюция гласила: “Рассказ агента наших классовых врагов, написанный с целью развенчания колхозного движения и опубликованный головотяпами-коммунистами с целью продемонстрировать свою непревзойденную слепоту.

P. S. Надо наказать автора и головотяпов так, чтобы наказание пошло им „впрок””. Номер “Красной нови” с замечаниями Сталина хранится в рассекреченной на сегодняшний день части его архива (РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 201). Фадеев закончил свою статью пересказом сталинских слов: “Коммунисты, не умеющие разобраться в классовой сущности таких „художников”, как Платонов, обнаруживают классовую слепоту, непростительную для пролетарского революционера.

И потому нас, коммунистов, работающих в „Красной нови”, прозевавших конкретную вылазку агента классового врага, следовало бы примерно наказать, чтобы наука пошла впрок”.

Добавим, что номер “Красной нови” с “бедняцкой хроникой”, несмотря на крайнее раздражение Сталина, не был изъят из продажи и библиотек, чему подвергся номер “Нового мира” с “Повестью непогашенной луны” Пильняка, и оставался доступным всем интересующимся.

27 См.: Дятлов В. Больше внимания тактике классового врага. — “Правда”, 1931, 18 июня.

28 Ошибка Полонского: прах писателей переносился на Новодевичье кладбище не с Ваганьковского, а с упраздненного кладбища Данилова монастыря.

29 Современники передавали, что Малышкин позднее продал этот лоскут Демьяну Бедному, и завзятый библиофил, обладатель ценнейшей библиотеки, заказал вмонтировать его в переплет для первого издания “Мертвых душ”, — но было ли это на самом деле, неизвестно.

Эта история спустя более чем полвека после 31 мая 1931 года обросла множеством вариаций, зачастую заведомо фантастических, при том что ее основа — разграбление советскими писателями последнего пристанища Гоголя “на сувениры”, — остается неизменной. Ср. с рассказом Ю. В. Алехина, специально опрашивавшего в 1960 — 1970-е годы еще живых очевидцев:

“В Литературном институте имени Горького, где я учился, семинар прозы вел Владимир Германович Лидин <…> Он рассказал, что в один из майских дней ему позвонил директор кладбища — бывший комсомольский работник — и предложил присутствовать при переносе праха Гоголя. На сие действо собрались примерно тридцать человек, среди которых были Юрий Олеша, Михаил Светлов, Всеволод Иванов, Лидин... Сняли с могилы камень и голгофу. И принялись копать. Сверху оказался чей-то череп. Экспертиза установила, что этот череп принадлежал вовсе не великому писателю. Потом наткнулись на склеп из кирпича. Долго копали, но под памятником на оси, где и должен быть гроб, его не оказалось. Копали очень долго и лишь к исходу дня в боковом отводе склепа обнаружили погребение. Доски у гроба были подгнившие, его вытащили.

Присутствовавшая при этом супруга известного архитектора Барановского Мария Юрьевна горько плакала. И один из энкавэдэшников сказал своему коллеге: “Смотри, вдова-то как убивается!” Когда открыли гроб, то увидели — о, ужас! — что череп великого писателя повернут набок. И многие утвердились в небезосновательном опасении Николая Васильевича. А по Москве моментально разнесся слух, что Гоголь перевернулся в гробу.