Диссиденты 1956–1990 гг. - Александр Широкорад

А что, старый, завидуешь? Нет, смеюсь и вспоминаю, как 30 лет назад на теплоходе в белую ночь на Онежском озере мы с прелестной незнакомкой не могли найти убежища: меня в каюте ждала подруга, а в ее каюте – мама. И мы залезли в теплоходную трубу, точнее, в кожух трубы. Было очень жарко, но зато весело. И кому я должен завидовать?

Но был в Стране советов и островок откровенного секса – Коктебель. До начала 1960-х годов об этом поселке помнило лишь несколько сотен человек. Прославил же Коктебель советский писатель Аркадий Первенцев, напечатавший в «Советской культуре» фельетон «Куриный бог», где обличал вольные нравы отдыхающих Коктебеля. Сатирик Владлен Бахнов ответил пародией:

Ах, что за славная земляВокруг залива Коктебля:Колхозы, бля, совхозы, бля, природа!Но портят эту красотуСюда приехавшие тунеядцы, бля, моральные уроды!

Спят тунеядцы под кустом,Не занимаются трудомИ спортом, бля, и спортом, бля, и спортом.Не видно даже брюк на них,Одна чувиха на троихИ шорты, бля, и шорты, бля, и шорты.

Пародия быстро разошлась в самиздате и обратила на Коктебель внимание уже тысяч студентов обеих столиц.

Власти осознали, что, пропустив фельетон Первенцева, допустили серьезный промах, и обитателей советского оазиса секса оставили в покое. Это потом некоторые персонажи, в 1970-х годах державшие кукиш в кармане, сейчас публикуют байки о сотнях «кэгэбэшников», располагавшихся вокруг диссидентов на коктебельских пляжах. Они-де пили не из бутылок, как диссидентствующие интеллигенты, а «у них стояло ведро с белым вином местного разлива, и они пили из него, черпая кружками».

Я регулярно бывал в Коктебеле в конце 1960-х – в 1970-х годах и никаких кэгэбэшников не видел и не слышал. По ночам по пляжу ходили пограничники, но к сексу относились нормально: лежу на Гальке – посветят фонариком и пошли дальше. Правда, что ночью, что днем попытки спуска на воду плавсредств, даже маленьких детских надувных лодок, жестко пресекались.

Основателем острова богемного секса в Коктебеле справедливо считают философа, поэта, художника Максимилиана Волошина (1877–1932). Его мать Елена Оттобальдовна летом 1893 года купила в Коктебеле участок земли и построила сравнительно большой дом. Она сдавала дом и другие строения внаем, но после смерти матери Максимилиан превратил их в место отдыха своих богемных друзей. Поэт писал, что в 1911 году было «первое обормотное лето».

Многие считают Волошина основателем «русского» натуризма. Действительно, в 1910–1911 годах вышли его опусы «Блики Наготы» и «Блики. Маски. Нагота».

Конечно, русский народ еще и до Волошина повсеместно купался голышом. Представим себе Пушкина в плавках на пляже в Гурзуфе?! Вспомним, что еще Елизавета Петровна и Екатерина Великая регулярно издавали указы о запрете совместного мытья баб и мужиков в русских банях.

Естественно, что Максимилиан Волошин и его гости в подавляющем большинстве купались и ходили по пляжу нагишом. Да что Волошин, сам государь император Николай II купался в Черном море и Финском заливе в чем мать родила – сохранились даже кадры кинохроники.

Иного мнения придерживались царские сатрапы. Так, в начале XX века в Ялте свирепствовал градоначальник Думбадзе. Он начал высылать по этапу дам, которые плескались в море без купальников. Да и женщина, облаченная в купальник, который в те времена больше напоминал укороченное платье, выйдя из воды, должна была быстрым шагом направляться в купальню (переодевалку). А если она, скажем, решила съесть мороженое или загляделась на пароход на Ялтинском рейде, то и ей на следующий день светила дальняя дорога.

Вообще-то говоря, в начале века один купальник в России приходился на несколько тысяч женщин. Чтобы не прослыть женоненавистником, Думбадзе ссылал и мужчин, которые хоть и были одеты, но преступно наблюдали за обнаженными купальщицами. Нет, я вовсе не шучу, а лишь популярно пересказываю текст циркуляра «О соблюдении благочиния в купальных местах».

Пришедшие к власти в 1917 году большевики поначалу нормально относились и к сексу, и к нудизму. Так, в 1912 году, находясь в Австро-Венгрии, Ленин побывал на нудистском пляже, который произвел на него весьма благоприятное впечатление. Он высказался в пользу «здорового образа жизни», который проповедовали нудисты. Разделяла эти идеи и супруга Ленина – Надежда Константиновна Крупская. К числу сторонников нудизма принадлежали и другие видные большевики, например Анатолий Луначарский, Николай Бухарин, Александр Богданов.

В 1918 году Ленин заметил Бонч-Бруевичу: «Вот за границей это уже превзойдено. Там нигде нет такого простора и, например, в Германии, на озерах такая колоссальная потребность в купании у рабочих, у гуляющей по праздникам публики, а в жаркое лето ежедневно, что там все купаются открыто, прямо с берега, друг около друга и мужчины, и женщины. Разве нельзя раздеться аккуратно и пойти купаться без хулиганства, а уважая друг друга?… Помилуйте, за границей же купаются вместе сотни и тысячи людей, не только в костюмах, но и без костюмов, и никогда не приходилось что-то слышать о каких-либо скандалах на этой почве. С этим надо решительно бороться… Нам предстоит большая работа за новые формы жизни, упрощенные и свободные; без поповской елейности и ханжества скрытых развратников».

Так что купальщикам в Коктебеле нечего было опасаться новой власти. Зато большевики повсеместно национализировали буржуйские особняки. В связи с этим находчивый Волошин с одобрения Наркомпроса объявил свой дом в Коктебеле бесплатным домом творчества. Туда потянулись сотни поэтов, писателей, художников, а также всяческая околобогемная публика, среди которой было много дам полусвета.

После смерти Волошина в 1932 году его вдове было выделено небольшое помещение в главном доме, а остальные строения занял Дом творчества Литфонда, позже переименованный в «Дом творчества радянских писмеников». Ну а литфондовцы продолжали купаться голышом под самыми окнами волошинского дома.

Я видел целую серию фотографий богемных дам, купавшихся и загоравших обнаженными в конце 1940-х или в 1950-х годах на пляже, который в 1960-х годах отошел к новому пансионату «Голубой залив».

Первый раз я приехал в Коктебель в июле 1968 года. Дальше я стал ездить ежегодно по два раза: в конце апреля – мае (за что получал выговор в деканате), и, разумеется, в летние каникулы. Кстати, это было совсем недорого для студента. Скажем, студент и студентка, получавшие в МИФИ стипендию по 45 рублей, могли на нее съездить в Коктебель и обратно (плацкарт Москва – Симферополь – 15 руб.) и снять комнату на две койки по 15 рублей (койка – 1 руб. в день). Попробуйте объяснить нынешнему студенту, что в 1970-х годах бутылка белого крепленого вина (18°) в Крыму стоила 77 копеек, а разливного ординарного сухого вина – 90 копеек за литр. То есть студент на стипендию в 45 рублей мог купить 50 литров (!) сухого вина или 29,2 литра крепленого!