По ту сторону небес - Карен Робардс

— Вот, пожалуйста. — Пожалуй, более жизнерадостным тоном она за последние несколько дней к нему не обращалась.

— Спасибо.

Мэт все еще полулежал на подушках. Кэролайн требовалось только отдать ему тарелку и чашку, что она и сделала. Стараясь изо всех сил не выдать своего нетерпения, она следила за тем, как он, осторожно балансируя, поставил тарелку себе на живот и сделал глоток.

— Вкусно.

Казалось, он смакует чай, но в ярко-голубых глазах, обращенных на нее поверх края чашки, мелькнуло любопытство. Несомненно, Мэт недоумевает, почему она все еще находится в комнате, хотя последние два дня всячески старалась избегать его общества. Чтобы отвести от себя подозрения, Кэролайн чуть отвернулась от Мэта и принялась концом передника сметать крошки со стоявшего рядом с кроватью столика.

Мэт отхлебывал чай и следил за ее действиями. Пирог на коленях оставался нетронутым.

— Может быть, тебе помочь с пирогом? — спросила наконец Кэролайн вкрадчивым голосом, не в силах больше выносить ожидание. Возможно, вопрос ее прозвучал чуть более едко, чем она хотела (воспоминания о том, как покорно принимал он бульон из рук Ханны Форрестер, все еще жгли душу), но это было ей даже на руку, поскольку отводило от нее все подозрения, возможно уже возникшие у Мэта.

— Ты же хорошо знаешь, что я прекрасно обхожусь без посторонней помощи.

— Да, признаться, я так и думала, но сегодня у тебя был такой вид, будто ты несказанно рад, что вдова Форрестер тебе помогает.

В ответ на это Мэт сощурил глаза, в которых неожиданно, к недовольству Кэролайн, заблестели искорки смеха: разговор явно забавлял его. С досады она готова была откусить себе язык за то, что сболтнула лишнее.

— А-а, но ведь ты и Ханна Форрестер совсем разные, тут и сравнений быть не может, — загадочно произнес Мэт.

— И что же это значит? — допытывалась Кэролайн, подходя все ближе и уперев руки в бока, поскольку подозревала, что в его замечании кроется нечто оскорбительное для нее.

Но Мэт и не подумал отвечать, лишь приподнял бровь, покачал головой и продолжал так же невозмутимо и не спеша потягивать чай.

Кэролайн, сжав губы, отвернулась и отошла.

— Хорошо, что Мэри изъявила желание подружиться с тобой. Жена Джеймса — добрая женщина.

В ожидании того момента, когда Мэт откусит свой кусок пирога, Кэролайн протирала ширму. Услышав его слова, она напряглась всем телом.

— А почему бы, позвольте вас спросить, нам не стать с ней подругами? Разве в ком-нибудь из нас есть нечто такое, что может помешать сблизиться? — В ее глазах, в упор смотревших на него, появился воинственный блеск.

Прояви Мэт чуть больше благоразумия, одно выражение ее лица заставило бы его призадуматься и тщательнее подбирать слова.

— На самом деле у вас, как мне кажется, очень мало общего. За всю свою жизнь Мэри ни разу не удалялась далеко от дома, и к тому же она очень добродетельна.

— Не хочешь ли ты сказать, что я этим не отличаюсь? — Голос Кэролайн дрожал от ярости и негодования.

Мэт поднял голову, оторвавшись от почти уже пустой чашки. Выражение его лица было невинным и вместе с тем удивленным.

— Я и не думал никого сравнивать. Но по своей закваске вы — антиподы.

— Неужто? — Ее грудь гневно вздымалась под слегка поблекшим зеленым хлопчатобумажным платьем, которое она надевала во время уборки.

— Собственно говоря, в этом плане ты не похожа ни на одну женщину в нашей общине. Взять хотя бы Ханну Форрестер. Вот уж кто ни разу в жизни, насколько я знаю, не совершил неблаговидного поступка. Достойнейшая женщина эта Ханна Форрестер.

У Кэролайн зародилось подозрение, что Мэт просто потешается над ней. Что-то похожее на самодовольную ухмылку мелькнуло в уголках его губ, а глаза под полуопущенными веками мерцали ярким голубым светом.

— Добавь к этому ее умение превосходно готовить, и можно сказать, что ты от души воздал ей хвалу. — Теперь, когда у Кэролайн имелись основания полагать, что Мэт попросту дразнит ее, она нашла в себе силы не попадаться на его удочку. И добавила с улыбкой:

— Ешь своей пирог.

— Я так и сделаю.

Протянув ей пустую чашку (Кэролайн так дрожала, предвкушая наступающий момент, что чуть не выронила ее из рук), Мэт взял вилку и вонзил ее в пирог. Кусок, который он отломил, был довольно крупный. Сгорая от нетерпения, Кэролайн внимательно наблюдала за тем, как Мэт запихивает его в рот.

Всего лишь на какое-то мгновение на его лице отразилось предвкушение неземного блаженстга. Затем глаза непроизвольно расширились, черты исказила гримаса отвращения — и Мэт выплюнул все на тарелку.

Потрясенный взгляд его голубых глаз натолкнулся на притворную невинность янтарного взора Кэролайн.

— Что-нибудь не так? — спросила девушка, изображая участие.

— Ты… — маленькая… мегера! — прошипел Мэт. — Ты намеренно испортила пирог!

— Я?! — Кэролайн округлила глаза. Она едва сдерживала смех, так что даже сдавило горло, но внешне умудрялась сохранять вид полнейшей невинности.

— Да, ты! Бухнула в него соли и один Бог знает чего еще!

— Это просто смешно! Пирог пекла не я, а миссис Форрестер!

— Из чистой злобы!

— Злобы?!

— И зависти!

— Зависти?!

Их взгляды скрестились. Кэролайн задрала нос кверху и приготовилась с величественным видом выйти из комнаты. Мэт со свирепым видом сложил руки крест-накрест на груди, как вдруг странное выражение промелькнуло на его лице. Кэролайн остановилась и увидела, что в этот момент глаза его закатились, и он обмяк всем телом. Голова безжизненно упала на подушки.

— Мэт!

Он даже не шевельнулся. Глаза были закрыты, и он не дышал. Это что, очередные шуточки? Или — О, Господи! — он мог насмерть подавиться вишневой косточкой или отравиться той жуткой смесью, в которую она превратила начинку!

— Мэт! — Кэролайн не на шутку встревожилась и подошла поближе. Мэт все еще не шевелился. И теперь она убедилась, что его грудь действительно абсолютна неподвижна. — Мэт! — Кэролайн бросилась к нему, схватила за руки и стала яростно трясти, не переставая выкрикивать его имя.

В это момент Мэт открыл глаза, его руки цепко ухватили ее за локти, и потрясенная Кэролайн очутилась в его объятиях. Она начала отчаянно кричать и вырываться, но прежде чем ей это удалось, Мэт ухитрился повернуться боком так, что теперь она оказалась прижатой к кровати. С минуту Кэролайн лежала на спине, широко открыв от изумления глаза; ее руки были скованы крепкими пальцами Мэта, придавившего ее всей тяжестью своего тела. Встретившись с ним глазами и увидев в них искорки самодовольства, она разозлилась и напрягла все мышцы.