Первая мировая. Убийство, развязавшее войну - Грег Кинг

Еще более стойкий слух распространился благодаря английскому журналисту Генри Уикхэму Стиду и использовался в пропаганде союзников с началом Первой мировой войны. Он стал известен как «Пакт Конопишта», утверждавший, что в ходе встречи кайзера и эрцгерцога они договорились поделить большую часть европейского континента на сферы влияния между ними. Согласно этой версии событий, после окончания войны сын Франца Фердинанда Макс должен был быть коронован как король независимой Польши, а Эрнст — как король Венгрии, Богемии и Сербии.

Будущее Макса действительно обсуждалось в ходе этого визита, но не в том ключе, как это представлял Стид. Кайзер предложил, что Макс может стать правящим великим герцогом независимой Лотарингии, области на востоке Франции, которую захватила Германия вместе с Эльзасом в ходе Франко-прусской войны. Франц Фердинанд и София никогда не планировали для своих детей другого будущего, кроме как будущего частных лиц, во всяком случае, до этого разговора. Их дочь могла в один прекрасный день выйти замуж, а их младший сын Эрнст мог сделать карьеру в сфере управления лесным хозяйством одной из усадеб, которую он унаследует. Но это предложение Эльзас-Лотарингии показалось чрезвычайно привлекательным. Установление влияния Габсбургов в этой провинции — Франц Фердинанд и София, по всей видимости, одобрили эту идею, чтобы обеспечить будущее их старшего сына.

Такое действительно могло иметь место — заманчивое и неожиданное предложение, способное в один прекрасный день принести Максу уважение среди членов королевских семей. Никто, правда, не хотел верить в истину. И слухи об этой встрече в Конопиште однажды аукнулись на судьбах Макса, его брата и сестры.

Семья Гогенберг. Вена, 1913 г.

Глава XII

«Я СЧИТАЮ, ЧТО ВОЙНА БУДЕТ БЕЗУМИЕМ!»

6 октября 1908 г. Австро-Венгрия аннексировала соседние провинции — Боснию и Герцеговину, и это стало кульминацией долгой и неблаговидной борьбы за европейское господство на Балканах. Все начиналось еще тридцать лет назад, когда царь Александр II начал войну с Османской империей. Берлинский договор, завершивший войну, не только провозгласил независимое королевство Сербию, но также предоставил полуавтономию османским провинциям — Боснии и Герцеговине. Чтобы предотвратить дальнейшее вмешательство России в регионе, договор отдавал провинции под власть австрийской администрации. Таким образом Австро-Венгрия получила около 2 миллионов новых подданных. Чуть меньше половины из них были православными, с сильными религиозными и националистическими связями с королевством Сербия. Белград не делал тайны из своего желания обладать этими провинциями и надеялся вскоре заполучить их. Но другая половина населения этих провинций, состоявшая примерно поровну из мусульман и католиков, боялась сербской экспансии и видела в Австрии своего защитника.

В глазах большей части европейцев эти различные балканские провинции, штаты и княжества представлялись источником постоянной угрозы. По мнению общественности, там жили дикари, бандиты и террористы и там всегда была готова вспыхнуть революция или произойти какое-нибудь ужасное насилие. «На Балканах чертовски неприятное положение дел», — говорил немецкий канцлер Отто фон Бисмарк, предсказывая, что рано или поздно Европа погрузится в войну.

Так Босния и Герцеговина в начале ХХ в. стали яблоком раздора между Австрией и Сербией. Первоначально Белград был в дружеских отношениях с Веной во многом благодаря прогабсбургской политике правящей династии Обреновичей, возглавляемой королем Миланом, а потом и его сыном королем Александром. Все изменилось в ранние утренние часы 11 июня 1903 г., когда группа офицеров во главе с капитаном Драгутином Димитриевичем пошла на штурм королевского дворца. Король Александр был крайне непопулярен, а его брак с любовницей Драгой Машин, одной из фрейлин его матери, вызвал водоворот скандальных слухов, позорящих супругов. Заговорщики убивали чиновников и обыскивали дворец в поисках короля и королевы. Через несколько часов они наконец нашли Александра и Драгу, испуганно жавшихся в гардеробе. После того как их вытащили из тайника, в короля выстрелили около тридцати раз, а в его жену — около двадцати; их раздели и вышвырнули трупы в мокрый от дождя сад.

Говорят, что за эту резню Димитриевич получил награду; на престол был возведен новый король Петр I, представитель прежней правящей династии Карагеоргиевичей, а к мнению Санкт-Петербурга в Белграде теперь стали прислушиваться. Будучи проинструктированным заранее, новый король показал удивительное нежелание наказывать участников жестоких убийств. Все заговорщики были награждены, им публично воздавали хвалу как «защитникам Отечества», а Димитриевич в конечном счете стал начальником сербской разведки. Король Петр открыто придерживался в своей политике пророссийских и антиавстрийских взглядов: он хвастался, что «исконные устремления сербского народа» в скором времени будут выполнены.

За этими словами скрывалась идея Великой Сербии, мечта Белграда объединить под своей властью Боснию, Герцеговину, Словению, Хорватию, Македонию и Черногорию. Такие разговоры беспокоили Австрию, но только события лета 1908 г., когда в Константинополе вспыхнуло младотурецкое восстание, заставили Вену пойти на решительные шаги по пресечению амбиций Сербии. Воинственные трубы Османской империи, призывавшие к возврату своих утерянных провинций, Боснии и Герцеговины, угрожали хрупкому балканскому статус-кво; если Константинополь не предпримет никаких шагов, на это мог решиться Белград. Чтобы предотвратить такое развитие событий, Австрия аннексировала свои провинции.

Этот план привел Франца Фердинанда в ужас. Когда группа правительственных и военных чиновников впервые представила эту идею, эрцгерцог неустанно говорил о том, что захват провинций приведет скорее всего к военному конфликту. По крайней мере в конфликт вступит Сербия, что грозило втянуть и ее союзника, царскую Россию. Когда окружающие не захотели его слушать, он неожиданно произнес: «Все это можно рассматривать с разных точек зрения. Послушаем, что скажет моя жена». Через несколько минут он вернулся вместе с Софией и попросил ее высказать свое мнение о предлагаемой аннексии. Обычно эрцгерцог четко отделял политику и личную жизнь, стараясь, чтобы у их врагов не было на руках аргументов, которые они могли бы направить против Софии, обвинив ее в амбициозности. Но в этот раз Франц Фердинанд был настолько против аннексии, что решил рискнуть. София попробовала применить другой подход к собравшимся мужчинам. Она сказала, что как жена и мать может смотреть на идею военного конфликта только с ужасом. Многие мужчины будут убиты, и ради чего? Неужели эти провинции действительно так важны для Австрии? Некоторые присутствовавшие заколебались, им явно стало неуютно после доводов жены эрцгерцога. Видя все это и, возможно, стараясь избежать ущерба для репутации своего господина, полковник Брош резко перебил ее, сказав: «Дамы не должны вмешиваться в военные дела». София выбежала из комнаты. Франц Фердинанд пришел в ярость и приказал Брошу немедленно вернуться в Вену. Думая, что его карьера закончилась, Брош написал заявление об отставке, но Франц Фердинанд быстро простил его, и этот случай больше не вспоминался.