И уйти в закат - Сергей Сергеевич Мусаниф

— Может быть, она слишком нам поверила, — предположил Грег. — И пытается разобраться в сюжете, который их связывает.

— Удачи ей, — мрачно сказал специальный агент Джонсон. — Наш аналитический отдел уже пару недель не может разобраться, что там у него за сюжет, раз он способен вытворять такое.

— Эм… — сказал Стивен, которому очень не хотелось начинать этот разговор, но он чувствовал, что должен. — Я тут пораскинул мозгами на досуге…

— Не дает покоя твое академическое прошлое? — поинтересовался Грег. — Запомни, Стив, ты — не аналитик. Ты — исполнитель, как и я. Рассуждать не по нашей части, наше дело — свинец.

— Пусть скажет, почему бы и нет, — разрешил специальный агент Джонсон.

— Э… у меня есть теория относительно Питерса, — сказал Стивен. — Ночью я изучил все материалы, что у нас есть, посмотрел записи проповеди и происшествия из отеля, пытался анализировать картинку с беспилотников… Вы заметили, что он обращается к своей пастве несколько раз в день, строго в одно и то же время? Делает это регулярно, и даже когда он был в Техасе, то все равно выходил на связь по интернету, и его обращение транслировалось на всю общину через систему громкоговорителей.

— Это нормально, — сказал Грег. — Для поехавших сектантов, я имею в виду.

— Факт номер два, — продолжал Стивен. — Он действительно способен исцелять людей от смертельных болезней, и большинство его пациентов остаются жить в общине. А те немногие, кто уезжает, в скором времени начинают чувствовать недомогание, и болезнь возвращается к ним вновь. Случаи рецидива зафиксированы у ста процентов тех, кто покинул общину.

— Да, мы обратили внимание, — сказал специальный агент Джонсон. — Возможно, таким образом он наказывает отступников.

— Факт номер три, — сказал Стивен. — Нападавшие на отель в Техасе были неуязвимы для пуль. Никто, кроме мисс Кэррингтон, не сумел нанести им урона.

— Сюжетная броня приспешников, — пожал плечами специальный агент Джонсон. — Немного странно, конечно, но ничего экстраординарного.

— Факт номер четыре, — сказал Стивен. — Люди, присутствующие на проповеди в конференц-зале каким-то образом забыли об инциденте, когда мисс Кэррингтон прострелила Питерсу ногу. Забыли, потому что он их об этом попросил.

— Вот это любопытный сюжетный выверт, — согласился специальный агент Джонсон.

— И есть еще несколько напрягаюших лично меня моментов, — сказал Стивен. — И я подумал, а что если это… э… не сюжетный выверт? По совокупности? И броня на нем и его людях вовсе не сюжетная?

— А какая? — поинтересовался Грег. — Кевлара я на них не заметил.

— По всем признакам это похоже на сюжетную броню, — сказал специальный агент Джонсон и в конце передразнил Стива. — По совокупности.

Стивен вдруг подумал о том, что специальный агент Джонсон, хоть он уже и специальный и его непосредственное начальство и все такое, на самом деле ненамного его и старше. Ну, сколько Джонсону лет? Тридцать? По идее, они принадлежат к одному поколению. Почему же так тяжело?

— То есть, может быть, она и сюжетная, — совсем запутался он. — Но не обусловлена какой-то глобальной завязанной на Питерса историей.

— Ты хочешь сказать, что он — не главное действующее лицо? — уточнил Грег. — Просто второстепенный герой, который нужен для какого-то определенного действия? Как в том анекдоте про «соль передать»?

— Эм… нет, — сказал Стивен. — Определенно, нет. Я хочу сказать не это. Кроме того, если он даже второстепенный герой какой-то конкретной истории, для нас это по большому счету ничего не меняет. Мы же все равно не знаем, что это за история.

— Броня, которая одновременно и сюжетная и не обусловлена сюжетом, — резюмировал специальный агент Джонсон. — Я чувствую, что наклевывается какая-то очень интересная теория.

— Ну, она спорная и местами еще довольно сомнительная, — признал Стивен. — Но моя теория заключается в том, что никакой истории нет. И Джеремайя Питерс не главный или второстепенный герой, и даже не эпизодический персонаж, потому что во множественной вселенной не существует сюжета, в котором он задействован. Я думаю, что он…

***

Для вечерней трапезы, на которую я получила официальное приглашение, переданное мне Доном, Джеремайя Питерс облачился в узкие серые брюки и кремовую рубашку с короткими рукавами и стоячим воротничком, что сделало его похожим на обитателя модных городских кофеен. Ему бы еще бороду отрастить и в барбершопе ее правильно оформить, и хоть сейчас в рекламе хипстерских товаров сниматься можно будет.

— Добро пожаловать в мою скромную обитель, сестра, — торжественно сказал он.

Я подумала, что теперь, для полноты образа, он должен предложить мне поужинать вместе с ним чем бог послал, но он не стал.

Степенно опираясь на трость и прихрамывая, он прошел через всю комнату от двери, сел во главе стола, взял со стола салфетку, развернул ее и положил себе на колени.

Сам стол был такого размера, что за ним можно было бы накормить футбольную команду вместе с запасными, тренером и массажистами, но сервировали его только на две персоны. Питерсу накрыли во главе стола, мне — по правую руку от него.

Мы с Кайлом пришли заранее, но за стол моего телохранителя-тюремщика никто не позвал. Мордоворот прислонился к стене за моей спиной и сунул руки в просторные карманы своего комбинезона.

За столом прислуживала пожилая женщина в таких же белых одеждах, как и у меня (но без вериг), и я решила, что ничего не буду говорить в ее присутствии, чтобы не разрушать легенду. А если она будет тут все время, то вообще ничего не буду говорить, и пусть Джеремайя выкручивается, как хочет.

Комната была просторная, но довольно обычная. Деревянные стены, деревянная мебель, камин, который в такую теплую погоду не требовалось топить. Не было в ней той роскоши, которую ожидаешь увидеть в доме главы тоталитарного культа. Но и признаки показной скромности тоже отсутствовали: еда была вполне обычная, не хлеб с водой, и еды было много. Для двоих — уж точно. Индейка, печеная картошка, свежеиспеченный хлеб, несколько салатов. Вместо воды — яблочный сидр. Наверное, кукурузный самогон, который в этом штате должны гнать цистернами, он несовершеннолетней предложить не решился… А, ну да…

Женщина в белом поставила на стол последний салат — вот он точно на девяносто процентов состоял из кукурузы — и удалилась.

— Раздели же со мной трапезу, сестра Роберта, — сказал Джеремайя. — Преломи со мной хлеб.

— Мучное вредно для фигуры.

— Едва ли твоей фигуре можно повредить одним кусочком, — сказал Джеремайя. — Впрочем, я не настаиваю.

Он взял нож и принялся разделывать индейку. Первый ломоть галантно положил