Волчий Рубин - Ольга Гребнева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И что же вы предлагаете? — Генерал сощурился от сигарного дыма, попавшего в глаз.
Учёный почесал в затылке, как-то очень по-детски, будто ученик, вызванный к доске с несделанным домашним заданием.
— Генерал, дайте мне время. Хотя бы до утра. — Он глянул почти умоляюще.
— В девять часов решение должно быть у меня на столе.
Под глазами Доктора залегли тёмно-серые тени, а угол рта возмущённо подёргивался. Он был в крайней степени ярости, что со смешливым учёным случалось очень редко. Видно, за ночь молодому человеку не удалось даже подремать. Ворвавшись в кабинет Генерала секунда в секунду в назначенное время, Доктор швырнул на стол перед начальником толстую растрёпанную папку, раскрыл ближе к концу и ткнул пальцем.
— Почему я впервые слышу о том, что у подопытного была тяжёлая контузия?! И вы рассчитываете, что после такого психоматрица будет нормально работать?! На изначально травмированном мозге, да ещё и с заблокированной памятью! Вы вообще понимаете, чёрт возьми, что Владиславу сильно повезло, что он не скончался на операционном столе?!
Генерал спокойно выслушал гневную тираду и кивнул Доктору на кресло. Не торопясь, отщипнул кончик сигары и закурил.
— Мой мальчик, не стоит так нервничать. Если вы потрудитесь открыть последнюю страницу досье, то увидите, что сержант Владислав Комольцев погиб во время исполнения боевого задания четыре месяца назад. Так что говорить о его смерти на операционном столе — занятие по меньшей мере бессмысленное. Покойник не может умереть во второй раз.
— Но на самом деле он жив. Мы-то это знаем, — учёный немного снизил тон, но не собирался так просто успокаиваться. — Вы ставите под угрозу весь Эксперимент, не давая мне полной информации об участниках.
Сигара была оставлена на краешке пепельницы, а Генерал наклонился через стол, приблизив лицо к молодому человеку:
— Доктор, — голос звучал вкрадчиво, — вы не доверяете официальным документам?
Собеседник устало опустил глаза.
— Ладно, если вам нравится играть в конспирацию, оставим вопрос о жизни и смерти. К делу, — вздохнул он и перешёл на сухой научный язык, разительно отличавшийся от эмоциональности предыдущих реплик. — Итак, вследствие лёгких психических расстройств, вызванных контузией, в работе психоматрицы произошли ошибки, усугубленные во время пребывания в иномирье ментальным воздействием со стороны местных жителей и стрессом. Кроме того, что изначальная программа перестала быть ведущей для посланника, возможны спонтанные прорывы блока памяти, вероятность чего резко возросла после полного считывания информации, произведённого мной вчера. В качестве резюме скажу, что я на свой страх и риск, без вашей санкции открыл мини-портал, чтобы поработать с матрицей и хоть немного исправить дело. Гарантии дать не могу, но сделал всё, что в моих силах. Самый разумный вариант, на мой взгляд, отправить… второго номера, дублёра… Забросить недалеко от местопребывания Владислава, и пусть они вместе идут к Городу.
Генерал задумался, ничего не ответив. Доктор, зная свойство начальника углубляться в размышления без каких-либо объяснений, молча развалился в кресле и, кажется, начал проваливаться в сон, о котором умолял утомлённый организм. Когда под закрытыми веками уже замельтешили цветные пятна, складывающиеся в маловразумительные, но чем-то приятные образы, дремоту прервал вопрос Генерала:
— И кто по вашему мнению лучше подойдёт для отправки?
Молодой человек встрепенулся, неохотно раскрыл сонные глаза, зевнул и сказал:
— Чтобы не повторить прежней ошибки, я бы посоветовал в первую очередь обращать внимание на физическое и психическое здоровье претендентов. Я бегло просмотрел досье на остальных, кто у нас есть. Конечно, идеальных не бывает, но наиболее подходит Арман Лерой.
Правая бровь Генерала удивлённо поползла вверх. Он усмехнулся и проговорил:
— А смешно получится, если, как вы предполагаете, у Комольцева память частично вернётся. Не выйдет ли так, что вместо того, чтобы идти к Городу, наши напарники устроят там партизанскую войну друг против друга?
— Не должны. Я же говорю, что внёс коррективы в психоматрицу Владислава. Блок восстановлен на девяносто процентов. Вероятность того, что он вспомнит именно обстоятельства… хм… своей смерти, стремится к нулю.
— Ох уж мне эти вероятности … Чует моё сердце, что Арман попадёт в оставшиеся десять процентов. Подберите другого кандидата. Или выбросим его не рядом, пусть параллельно задание выполняют.
— Всё равно рано или поздно встретятся, так уж лучше, чтоб они изначально вместе работали. А другие… Генерал, я ознакомился с медицинскими картами и биографиями всех. Не подходят либо по здоровью, либо по подготовке. Поймите, обычный человек там не выживет. Если Комольцев уже не первую травму получает… Лерой в этом отношении — просто идеал мечтаний. Общее состояние, спортивная подготовка, навыки работы с различным оружием, он ведь даже фехтованием в юности увлекался…
— Кажется, вы говорили, что нужен человек здоровый не только физически, но и психически. Считаете нормальным того, кто в течение пяти с лишним лет успел побывать во всех горячих точках земного шара и повоевать за такое количество противоборствующих сторон, что, наверное, сам запутался?
Доктор поморщился и отпарировал:
— Теперь вы занимаетесь чистоплюйством, Генерал. Мы же его отправим не закон Божий детям преподавать, а воевать. В одиночку против незнакомого мира. Поэтому не надо изрекать пафосных слов, которые более к лицу газетчикам, а не офицеру, занимающемуся запрещёнными экспериментами. Относительно его психики хочу сказать следующее: она устойчива, а это самое главное. Матрица ляжет идеально, а большее нам и не требуется.
Генерал побарабанил пальцами по столу и наконец сказал:
— Хорошо, Доктор, буду надеяться на вашу компетентность. Готовьте второго посланника. К вечеру открываем портал.
— Но… послеоперационный период… — попробовал возразить молодой человек.
— Нет времени.
— Невозможно! Желаете угробить объект?
Взгляд Генерала стал прямо-таки уничтожающим.
— До завтра сделаете?
Учёный взглянул на часы, потёр слипающиеся глаза и устало произнёс:
— Если не засну прямо над приборами.
Глава 4.2
Спросонья в голове шумело, а только Влад попробовал приподняться, ещё с закрытыми глазами, правую руку прострелила боль.
— Проклятье! — прошептал он сквозь зубы. Почему-то казалось правильным не издавать громких звуков, не привлекать к себе внимания. Чьего внимания?
Комольцев, так и не вставший с жёсткого ложа, приподнял веки. Вверху над ним колыхался полог из грязно-зелёной ткани — то ли палатка,
