Ради Инглиш (СИ) - Харгров Э.М.

— Ага, — Бек смеется.

— Мило. — Я не могу перестать улыбаться.

Он протягивает связку шариков со словами:

— Это тебе. — И снова тематика из «Холодного сердца»: Эльза, Анна, Кристоф, Ганс, Олаф и Свен.

— Итак, есть ли в этом какой-то смысл?

Бек скребет подбородок.

— Вообще-то, есть. Я надеюсь, что мне удастся убедить тебя вернуться домой, потому что моя жизнь, наша жизнь, без тебя невозможна, мое сердце заморожено, Печенька. Наша жизнь не стала прежней, когда ты ушла. Я был полным засранцем и глупцом, и был полностью неправ. Я не уверен, сможешь ли ты меня когда-нибудь простить, но надеюсь, что смогу найти способ тебя убедить. Пожалуйста, возвращайся домой и растопи лед, который поселился внутри меня. Знаешь, я… Я люблю тебя, и в тот день, когда ты ушла, ты забрала мое сердце тоже. Я знаю, что разбил твое, но, если ты дашь мне шанс, я сделаю все что угодно, чтобы залечить его.

Он берет в руку один из шариков, на конце которого привязано мое кольцо. Бек снимает его с ленточки и протягивает мне. Он приподнимает брови, будто задавая вопрос.

— Бек, я…

— Я не совершу подобную ошибку дважды, если ты боишься этого.

Он надевает кольцо мне на палец и притягивает меня в свои объятия. Вдруг ни с того ни с сего я опять рыдаю — рыдаю из-за всего.

— Ты самое важное, что есть в моей жизни. Ты слышала, что я сейчас сказал? Инглиш скоро вырастет и уедет, но я хочу тебя со мной навсегда.

Его дыхание возле моего уха, и я прекрасно слышу все, что он говорить, но я едва могу дышать, не то что ответить ему.

— Я больше никогда тебя не обижу, вместо этого я буду тебя защищать. Я сделаю все, что ты захочешь. Клянусь.

Это всё, что мне нужно услышать. Я стиснула пальцами его рубашку, держалась за него, будто за спасательный круг.

— Ненавижу быть вдалеке от тебя, — заявляет он.

— Тебе больше не придется быть вдалеке. А Инглиш? С ней все в порядке в машине?

— Двери заперты. «Холодное сердце» было ее идеей. Она также сильно, как и я, хотела, чтобы ты вернулась. Она сказала, что мне нужно что-нибудь придумать, вроде Лего.

Сама мысль, что они сидели вдвоем и конструировали эту композицию, заставляет меня хихикать.

— Она очень умный ребенок.

— Давай же. Поехали домой.

— Для начала одна вещь.

— Какая?

— Я только хочу сказать, что тоже люблю тебя.

Бек одаривает меня еще одной дурашливой улыбкой.

Глава 14

Шеридан

— Тебе понравилось? Тебе понравилось? — спрашивает Инглиш, подпрыгивая, будто мячик в машине.

— Мне понравилось. И в кого ты такая умная?

— Не знаю. Иногда я действительно много учу в школе. Мне хотелось, чтобы Олаф был в середине, но не получилось.

Повернувшись на своем сидении, я заверяю ее:

— Он идеален, Инглиш. И безумно мне понравился, я навсегда сохраню его.

— Я сказала папочке, чтобы он был милым с тобой, потому что ты — наша радуга.

— Я — ваша радуга?

Она часто кивает и пристально смотрит на меня очень похожими на папины глазами. О моё сердце!

— Хочешь кое-что знать? — спрашиваю я ее.

— А-га.

— Вы тоже моя радуга. — В качестве вознаграждения я получаю самую огромную улыбку в ответ.

— А теперь, папочка, можем ли мы поесть блины?

Бек бросает на меня взгляд и кивает.

— Конечно, Медвежонок. Ты заслуживаешь награду, поскольку твой план отлично сработал.

Потом она запевает «Отпусти и забудь» во всю мощь своих легких, и я не могу сдержаться и подпеваю ей. Лирические песни никогда особо не цепляли меня, но, пока мы поем, я чувствую, как ко мне возвращаются силы. Дойдя до строчки: «Я никогда не сдамся, прошлое в прошлом», — я знаю, что навсегда принадлежу Беку.

— Хэй, а мы не так уж и плохи, — замечает Бек.

— Ага, — отвечает Инглиш.

Затем мы начинаем петь «Попробовать все» из «Зверополиса», и мне хочется рассмеяться над попыткой Инглиш петь так же мощно, как Шакира, но шестилетке это совсем не удается. Я бросаю взгляд на Бека. Он прикусывает нижнюю губу, и я беру его за руку и сжимаю ее. Когда Инглиш заканчивает петь, мы облегченно выдыхаем.

Глубоко вздохнув, я интересуюсь:

— Что еще ты приготовила для нас? — Мой голос слегка ломается.

Она помешана на группе One Direction, поэтому начинает петь некоторые из их песен. Когда мы заезжаем на парковку нашей любимой блинной забегаловки, она все продолжает петь. У этого ребенка определенно есть дополнительная пара легких.

Когда я открываю заднюю дверь машины, Инглиш вылетает оттуда и укутывает меня объятиями, словно одеялом.

— Я так рада, что ты — моя мамочка.

— Я тоже, милая.

— Обещай, что не оставишь нас.

— Обещаю, — говорю я, кивая.

Она тыкает Бека в живот со словами:

— И, папочка, не делай больше так, чтобы она уходила.

Я выпучиваю глаза, как лягушка, потому что понятия не имела, что он был так откровенен с ней.

— Не буду, Медвежонок. Обещаю. Я люблю ее, и буду показывать ей свою любовь всеми возможными способами.

— Давай нарисуем еще одну картинку, когда приедем домой, — предлагает Инглиш.

— Отличная идея, — поддерживает Бек, сжав мою и ее руку.

Пока мы жуем наши блины, Инглиш сообщает мне, что после завтрака мы поедем в парк с Бунниором, а потом она отправится к Анне и Деде, чтобы мы могли побыть с Беком одни — ее слова, не мои.

Когда мы завозим Инглиш к ним, Марк и Анна светятся от счастья. Они обнимают меня также крепко, как и Бек.

— Ох, Шеридан, ты даже не представляешь, как мы счастливы, — произносит Анна. — Мы с Марком так сильно волновались за тебя, и за Бека, разумеется, тоже. Хотя мы больше были злы на него. Мы очень рады, что вам удалось пройти через это.

— Инглиш приложила к этому руку, но сейчас все в порядке. Хотя ему предстоит еще много работы.

— Не позволяй ему вести себя так, будто ему принадлежит весь мир. У него есть привычка вести себя так из-за этого булыжника вместо головы. Поверь мне, это хороший урок для него. Но мне жаль, что тебе пришлось страдать из-за него.

— Мне тоже. Это на самом деле было невесело, но, если данная ситуация поможет сделать наш брак крепче, я смогу справиться с этим. Я знаю, что у него доброе сердце, но больше не позволю ему так себя вести.

Она улыбается.

— Повтори это еще раз. Я никогда не видела его таким несчастным. Никогда. И Инглиш тоже.

Мы еще немного болтаем о Бунниоре и о том, что еще он успел разодрать и сжевать, но Анна говорит, что это проблема Марка.

— Я предупреждала его, но он и слушать не хотел, насколько тяжело иметь в доме щенка.

— Должна сказать, я рада, что вы все вместе заботитесь о нем. У меня никогда не было щенка, и, боюсь, это оказалось бы катастрофой.

— Так, вам двоим пора уезжать отсюда. Пора вам побыть вместе и наладить отношения, — произносит она с намеком.

Бек слышит ее и берет меня за руку.

— Я заберу Медвежонка завтра.

А затем выволакивает меня из дома.

— Что это было?

— Я вытащил тебя из их дома, чтобы побыть с тобой наедине. Я голоден, Печенька.

— Ооо, я вижу.

— Не думаю.

Шины его машины взвизгивают, как только мы выезжаем на дорогу.

— Мне кажется, ты потерял несколько тысяч миль из-за этих шин.

— Ты думаешь, меня это волнует?

Мы въезжаем в гараж, и не успев выйти из машины, он начинает целовать меня. Со вкусом черничных блинчиков и с лёгким привкусом Мокко, его любимого напитка. Это только усиливает мой голод. До Бека я всегда задавалась вопросом, что такого люди находят в поцелуях. Для меня это были лишь слюнявые движения языков и ртов. Но не для Бека. Его поцелуи не такие. Это отточенные движения, направленные на то, чтобы заставить поджиматься пальцы ног. Позвоночник покалывает, матка дрожит, и я уже не говорю про мою киску. Мы вваливаемся в дом и почти падаем на пол, но Бек подхватывает меня за бедра и несет в сторону спальни.