Мятежный дом - Ольга Чигиринская

– Недовольных вами, – Ли подчеркнула местоимение, – мало, потому что реальной альтернативы вам нет. Но вы не убедите космолетчиков осесть на планете, раздавая земли и кредиты на обзаведение фермами. Вы знаете сами себя – разве из вас сделаешь фермера? Вы же мучаетесь каждую секунду, проведенную на поверхности. А что, если альтернатива вам появится? Что, если кое-кто – например, Сонги, Кордо, Тэсса, Кимера – соблазнятся кем-то другим?

– И кто-то уже соблазнился?

– Александр Кордо.

Шнайдер удержал лицо, хотя это стоило ему некоторых усилий. Александр Кордо утром попросил об аудиенции.

Он был не просто одним из магнатов Картаго и племянником командира Правого Крыла – он принадлежал к тем, кого Рихард во время оно называл друзьями. Ни ему лично, ни клану Кордо Рихард не сделал ничего плохого, и причин для мятежа у Кордо не было. Конечно, у Бастиана Кордо могла остаться обида на то, что Рихард Шнайдер, его бывший подчиненный, взлетел к должности тайсёгуна в обход него. Но Рихард не мог представить себе, чтобы Бастиан, всеми фибрами души ненавидящий Империю и все имперское, вступил в заговор, центральным фигурантом которого выступает имперский юноша, чьей казни Кордо настойчиво требовал.

Значит, это Александр – и значит, у Александра есть причина связаться с Суной. И Александр собирается говорить именно об этом…

– Больше никто?

– Откуда мне знать, – пожала плечами Ли. – Мне точно известно, что юноша был замечен в одном экипаже с Роксаной Кордо. В ее личном карте. Это – факт. Остальное может быть только домыслом.

– И синоби выжидают, не соблазнится ли кто-нибудь еще?

– Лучше сейчас, чем тогда, когда начнется наш маленький Эбер. Что-то вроде прививки.

– Сеу Ли, а если я отдам приказ избавить Картаго от этого молодого человека?

– Я попрошу вас отдать этот приказ письменно, с личной печатью и в более конкретной форме, – все так же ровно сказала Ли.

– Почему?

– Я не хочу отвечать за успешное окончание этологической диверсии, – пожала плечами женщина. – Если его тела не найдут, гемы будут продолжать верить в него и ждать. Если тело найдут, то, перейдя в лучший мир, он окончательно сделается для них небожителем и заступником. Кровь мучеников, как известно, семя Церкви. По приказу тайсёгуна синоби сделают что угодно – но мы должны иметь письменное свидетельство тому, что тайсёгун хотел именно посадить на Картаго такое вот семечко. Кроме того, – продолжала она после паузы, которую Шнайдер не использовал для возражения, – сейчас нам известен только один человек, вступавший с ним в контакт – Александр Кордо. И, скорее всего, он ни к чему не причастен – иначе не просил бы у вас встречи. А вот другие – те, кто более виновен и более осторожен – на них мы пока не вышли. Атаку на юношу они могут воспринять как начало большой чистки – и, опасаясь за свои шкуры, атакуют первыми. Это все равно что стрелять по знамени: выдать себя и свои намерения, разозлить противника, раскрыть свою огневую позицию – и не добиться никаких практических результатов. А вот мы не будем знать, от кого ждать удара. Дайте нам время, тайсёгун. Выследить его, внедрить человека в его окружение, раскрыть его контакты. И последнее – по порядку, а не по значению…

– Эльза, – Шнайдер прикрыл глаза ладонью. Спал он в последнее время мало, за терминалом сидел много и теперь чувствовал себя так, будто под веки насыпали абразива.

– Да, наша маленькая Эльза, которая активно гуляет по инфосети.

– Но именно из-за нее я не могу оставить его в живых.

– О, нет. Напротив. Именно из-за нее мы и не можем убить его сейчас. Вы его уже топили, тайсёгун. Дайте ему утопиться самому. Эта запись – покажите ее Эльзе. Добавьте запись из глайдер-порта, она у меня с собой. Эльза, на наше счастье, любит образ, а не живого человека – значит, и убивать нужно образ.

Шнайдер взял из пальцев Аэши мнемопатрон. Второй все еще оставался в терминале.

Ли встала.

– Итак, вы все еще хотите, чтобы я избавила Картаго от юного Суны?

– Нет, – Шнайдер встал, чтобы проводить гостью. Будучи синоби, она, тем не менее, оставалась дамой.

Проводив ее, Шнайдер сел в кресло у прозрачной стены. Он полулежал, откинув спинку, и смотрел наружу, хотя смотреть там было решительно не на что: всю равнину заволокло густым, изжелта-серым туманом. То клубы, то клочья, то пряди бросал ветер на силовой экран – и, скользя вверх, они исчезали из виду, серые на сером, подвижные в подвижном. Взгляд в них захлебывался и тонул – но Рихард долгое время не мог оторваться от этой завораживающей хаотической игры. Туман скрывал от него то, чего он действительно не хотел видеть – тяжелую, весомую планетную твердь. Огромный мельничный жернов на его шее.

Вошел дворецкий-гем. Тайсёгун не помнил, чтобы просил кофе, но дворецкий сказал, что просил, а гемы не лгут. Значит, машинально сделал вызов. Тайсёгун взял полную чашку и жестом отослал слугу. Ему требовалось побыть одному и поразмышлять перед встречей с Кордо. И для начала – отделаться от ощущения, что весь этот скальный массив, под которым как-то существуют Пещеры Диса, давит на грудь. Но времени на это ему не дали.

– Александр Кордо, – доложил дворецкий. Шнайдер кивнул: впустить и приготовить все, чем подобает тайсёгуну привечать магната.

– Скажи, Кордо, – спросил он, когда дворецкий удалился и обмен формальными знаками вежливости закончился, – я в шестнадцать лет был придурком?

– Исключительным, – от Александра Кордо лести ждать не приходилось.

– Я пытаюсь вспомнить, каким я был тогда, чтобы хоть немного просчитать реакцию любимой племянницы на утренние новости. Твоей Роксане двадцать один – но у тебя, я слыхал, схожие проблемы.

– Нет, – Кордо пожал плечами. – У Рокс нет схожих проблем. У нее другие. Ее молодой человек исчез в неизвестном направлении, она места себе не находит.

– Направление исчезновения молодого человека известно тебе или твоим людям?

– Нет. После того, что молодой человек вытворил, он не счел возможным появиться у меня дома.

– А раньше – считал возможным?

Кордо зачерпнул ложкой мороженое и положил в свой кофе. Слуги тайсёгуна знали вкусы всех его друзей.

– Раньше – считал. Я понятия не имел, что он этологический диверсант, Рихард. Ты же знаешь, мне нет дела до муниципальных дрязг. И думал я даже не столько о Рокс, сколько о тебе. Зная твое личное отношение к этому делу, я даже обрадовался, что мальчик жив.

– И от радости решил, что его нужно принимать у себя?

– Мне было любопытно, – Кордо пожал плечами. – Право, когда я узнал его поближе, я пожалел, что между вами кровь. Дому нужно побольше таких людей, как он.