Хазары: таинственный след в русской истории - Вячеслав Манягин

Третьим городом каганата, возникшим благодаря росту населения и развитию ремесел и торговли в крепости и вокруг нее, был Саркел, что в переводе означало, по словам Константина Порфирородного, «белая крепость». Иосиф назвал его в своем письме Ш-р-кил. Это единственный хазарский город, исследованный археологами почти полностью.

Городище расположено в нижнем течении Дона, на левом берегу старицы, выше Семикаракорска на 100 км. В настоящее время развалины города лежат на дне Цимлянского моря, примерно в 15 км от берега. Спор о местоположении Саркела, будораживший научный мир с конца XIX в., блестяще разрешен работами М. И. Артамонова, который неопровержимо доказал тождество городища с хазарским городом Саркелом.

Саркел, согласно сообщению Константина Порфирородного, был построен в 30-х годах IX в. Византийский император Феофил, рассказывает Константин, откликнувшись на просьбу кагана и царя Хазарии, послал в каганат инженера и дипломата Петрону Каматира, который и создал в месте, выбранном хазарами, кирпичное укрепление, названное Саркелом{4}. Город разместился на мысу, на искусственном острове, образованном рекой и глубоким проточным рвом, с внутренней стороны которого проходил земляной вал. Самую оконечность мыса, где стояла кирпичная крепость, защищал второй ров.

Археологи раскопали более половины всей крепости. Она имеет форму четырехугольника, обведенного кирпичными стенами с многочисленными башнями. Стены почти везде разобраны до основания местными жителями, использовавшими кирпич для современных построек. Размеры крепости 193,5x133,5 м. Толщина стен 3,75 м. Квадратные башни построены без фундаментов — прямо на выровненном материке. Главный въезд в крепость находился в пролете северо-западной башни. Поперечная стена разделяла крепость на две части. Меньшая, юго-восточная, не имела никаких наружных выходов — это была, очевидно, цитадель. Внутри нее, в южном углу, стояла квадратная в плане башня-донжон.

Несмотря на участие византийцев, крепость сооружена в местных (варварских) традициях: возведены мощные валы и рвы, отделяющие мыс от основного берега, стены построены без фундаментов, внутренняя площадь крепости разделена на несколько частей. Византийцы, возможно, посоветовали использовать кирпич для стройки, но в каганате кирпичное строительство уже хорошо знали и до этого — размеры кирпичей в Саркеле не византийские.

М. И. Артамонов полагает, что миссия Петроны была скорее дипломатической и шпионской, чем строительной. Недаром Константин Порфирородный писал, что Петрона по возвращении на родину представил подробный доклад о положении на востоке и о возможностях, открывающихся для империи в связи с некоторым ослаблением каганата.

Крепость Саркел просуществовала всего одно-два десятилетия. Затем ее начали заселять постепенно прибывающие жители. Когда на территории крепости не осталось ни клочка свободного пространства, кирпичные сооружения стали частично перепланировываться и разбираться. Из освободившегося кирпича строили вымостки для юрт, очажки и т. п. Большая площадь, огражденная валом, использовалась, видимо, в качестве загона для скота во время осады, а также для размещения купеческих караванов, проходивших через Саркел.

Этнический состав населения города был довольно пестрым. Судя по керамике и различным типам жилищ, в юго-западной части жили болгары, в северо-западном углу — какая-то группа славян и в цитадели — тюрки (гузы, хазары). Этот тюркский гарнизон охранял город и путь, на котором он стоял, от внешних врагов, взимал пошлину с купцов, проезжавших по реке и по сухопутной дороге, которая проходила мимо Саркела с юга на север.

Многочисленные привозные вещи свидетельствуют об оживленных торговых связях этого города с Закавказьем, Средней Азией, Крымом, Византией.

В городе жили не только торговцы, но и ремесленники: гончары, ювелиры, кузнецы. Продукция их расходилась среди окрестного населения. Торговля и ремесло превратили крепость, сооруженную в основном для охраны северо-западных границ каганского домена, в цветущий город.

Вместе с новыми городами, выраставшими из замков, во второй половине VIII в. начали отстраиваться разрушенные гуннами приморские города. Арабские источники их не упоминают, поскольку арабов они не интересовали, зато несколько морских портов перечислены в списке городов кагана Иосифа и два или три города названы в сочинениях византийских авторов.

В настоящее время некоторые из них уже хорошо известны археологам. Самкерц (Константин Порфирородный называл его Таматарха, а русские именовали Тмутараканью) расположен на мысу Таманского полуострова, на берегу Керченского пролива, в станице Таманской.

Это был крупнейший перевалочный пункт, где скрещивались многие морские и сухопутные дороги. Город возник на развалинах античной Гермонассы, и, судя по археологическим материалам, жизнь в нем не прекращалась даже в тяжелый период после нашествия гуннов.

Городище представляет собой огромный холм культурных напластований высотой 10–15 м. Волны Азовского моря постоянно размывают берег, и треть городища уже обрушилась в море (размеры оставшейся части 300x200 м). В плане оно неправильно трапециевидное, с двух сторон ограничено глубокими оврагами, а с третьей — соленым озерцом или заливчиком, ныне пересохшим.

В VII–X вв. город занимал всю площадь холма а даже кое-где выходил за его пределы. Он был густо заселен, о чем свидетельствуют интенсивное нарастание культурного слоя, насыщенность его обломками разнообразной керамики, костями животных и многочисленными пересекающимися друг с другом кладками — остатками зданий. Постройки возводились на территории города без какого-либо учета общего плана, однако на тех участках, где сохранились древние здания в монолитных кварталах, новые жители лишь подновляли и надстраивали старые дома и мостили примерно каждые 20 лет улицы битой керамикой и костями (улицы в разрезе напоминали слоеные пироги). Нередко, правда, здания надстраивали уже не камнем, а саманными кирпичами. Новые кладки стен и цоколей всюду были сложены в «елочку» — прием этот во всем Причерноморье характерен для начала хазарской эпохи. В слое хазарского времени в Таматархе попадается наибольшее количество византийских монет, много привозной посуды. Тогда же возникли в городе собственные гончарные мастерские. Константин Порфирородный справедливо считал Таматарху большим торговым центром.

Следующим после Самкерца в списке Иосифа обозначен К-р-ц. Это Керчь — древняя столица Боспорского царства Пантикапей. Город примерно в VIII в. был занят хазарами и укреплен мощными каменными стенами с контрфорсами. В крепости сидел хазарский тудун. Однако по сравнению с богатой Таматархой Керчь в тот период играла, видимо, гораздо менее заметную роль в жизни Хазарии.

Иосиф ничего не говорит еще об одном большом приазовском городе, расположенном всего в 25 км от Таматархи на том же Таманском берегу, о городе Фанагории. Между тем о нем несколько раз упоминают византийцы, в частности, в рассказе об императоре Юстиниане он фигурирует в качестве бывшей столицы болгар и хазарского города, в котором правила хазарская администрация. Умолчание Иосифа объясняется, очевидно, тем, что в начале X в. город был полностью разрушен печенегами. Во время написания ответа Хасдаю он уже не существовал. Интересно, что ничего не пишет о нем и Константин Порфирородный, который в своих сочинениях не раз возвращается к рассказу о приазовских болгарах.

Археологическое изучение Фанагорийского городища подтверждает сведения письменных источников. На развалинах античной Фанагории сначала возник небольшой поселок, превратившийся затем в VIII в. в цветущий, широко раскинувшийся по берегу город. Застройка в нем производилась с максимальным использованием старых зданий и кварталов. Обнаруженные археологами материалы позволяют с полной уверенностью говорить об обширных торговых связях и развитом ремесленном производстве Фанагории.

Конечно, все перечисленные города, а также многочисленные крымские поселки, возникшие на руинах догуннской цивилизации, своим общим обликом, строительными и культурными особенностями связаны были не только с хазарской традицией, но и с местными крымско-византийскими традициями.

С ростом городов в Хазарском каганате салтово-маяцкая культура все более нивелировалась и унифицировалась на всей территории своего распространения. Особенно это сказывалось на предметах, выходивших из рук ремесленников, начиная с украшений и оружия и кончая многими формами гончарной посуды. Даже в сравнительно небольших поселках, видимо, существовало не только домашнее гончарное производство. Мы можем уже говорить и о какой-то «внутрипоселковой» торговле, поскольку гончарством занимались далеко не в каждом доме, а пользовались одинаковой посудой все жители поселка.