Девушка, которая взрывала воздушные замки (Luftslottet som sprangdes) - Стиг Ларссон

– Это все-таки можно рассматривать как шаг вперед, – сказала Соня Мудиг.

Курт Свенссон, как всегда, промолчал.

– Я в этом не так уверен, – возразил Бублански. – Саландер по-прежнему подозревается в тяжких преступлениях в связи со Сталлархольмом и Госсебергой. Однако в наше расследование это больше не входит. Мы должны сосредоточиться на поисках Нидермана и разбирательстве с лесным кладбищем в Нюкварне.

– Понятно.

– Но совершенно ясно, что Экстрём будет возбуждать против Лисбет Саландер судебное преследование. Дело переведено в Стокгольм и выделено в отдельное производство.

– Вот как?

– И угадайте, кто будет проводить расследование?

– Я опасаюсь худшего.

– Ханс Фасте вернулся на работу и будет помогать Экстрёму со следствием по делу Саландер.

– Это же чистое безумие. Фасте совершенно не подходит для выяснения чего бы то ни было, касающегося Саландер.

– Я знаю. Но у Экстрёма имеется отличный аргумент. Фасте находился на больничном со времени… хм, нервного срыва в апреле, а это хорошее и простое дело, на котором он вполне сможет сконцентрироваться.

Молчание.

– Следовательно, сегодня вечером мы должны передать ему весь материал о Саландер.

– А история с Гуннаром Бьёрком, СЭПО и отчетом девяносто первого года…

– Ею займутся Фасте с Экстрёмом.

– Мне это не нравится, – сказала Соня Мудиг.

– Мне тоже. Но Экстрём – руководитель и имеет поддержку в высших бюрократических структурах. Иными словами, наша работа по-прежнему сводится к поискам убийцы. Курт, как у нас обстоят дела?

Курт Свенссон помотал головой.

– Нидерман как сквозь землю провалился. Должен признаться, что за все годы работы в полиции я с подобным не сталкивался. Нам не удалось обнаружить ни единого человека, кто бы его знал или имел представление о том, где он находится.

– Загадочно, – сказала Соня Мудиг. – Его, стало быть, разыскивают за убийство полицейского в Госсеберге, за причинение тяжкого вреда здоровью другого полицейского, за попытку убить Лисбет Саландер и за грубое ограбление и избиение медсестры Аниты Касперссон. А также за убийство Дага Свенссона и Миа Бергман. Во всех этих случаях имеются хорошие технические доказательства.

– Это уже кое-что. А как насчет финансового эксперта «Свавельшё МК»?

– Виктора Йоранссона и его сожительницы Лены Нюгрен? У нас имеются технические доказательства, указывающие на Нидермана, – отпечатки пальцев и ДНК с тела Йоранссона. Нидерман здорово поцарапался, нанося побои.

– О’кей. Есть что-нибудь новое о «Свавельшё МК»?

– Пока Магге Лундин сидит в следственном изоляторе за похищение Мириам By, дожидаясь суда, место руководителя занял Сонни Ниеминен. Ходят слухи, что Ниеминен объявил большое вознаграждение за сведения о местонахождении Нидермана.

– Тогда кажется еще более странным, что того пока не нашли. Что слышно о машине Йоранссона?

– Поскольку машину Аниты Касперссон обнаружили во дворе у Йоранссона, мы полагаем, что Нидерман сменил транспортное средство. Однако никаких следов машины Йоранссона нет.

– Следовательно, возникает вопрос, скрывается ли Нидерман по-прежнему в Швеции – в таком случае где и у кого – или уже успел перебраться в надежное место за границей. Какие у нас на этот счет мысли?

– У нас нет никаких доказательств того, что он сбежал за границу, но это единственный логичный вариант.

– Где же он в таком случае бросил машину?

Соня Мудиг и Курт Свенссон оба замотали головами. Когда речь шла о выслеживании объявленного в розыск конкретного человека, работа полиции в девяти случаях из десяти особой сложности не представляла. Надо было выстроить логическую цепочку и начинать раскручивать. Кто его приятели? С кем он вместе сидел в тюрьме? Где живет его подружка? С кем он любит ходить выпивать? Где он в последний раз пользовался мобильным телефоном? Где находится его машина? В конце этой цепочки обычно и обнаруживался искомый человек.

Проблема с Рональдом Нидерманом заключалась в том, что у него не было приятелей, отсутствовала подружка, он не ходил по кабакам и не имел известного полиции мобильного телефона.

Значительная часть усилий была, следовательно, направлена на розыски машины Виктора Йоранссона, которой, как предполагалось, Рональд Нидерман воспользовался. Она могла бы указать дальнейшее направление поисков.

Первоначально ожидалось, что машина всплывет в течение нескольких суток, скорее всего, на какой-нибудь стоянке в Стокгольме. Однако, несмотря на общегосударственный розыск, автомобиль блистал своим отсутствием.

– Если Нидерман находится за границей… где же он тогда?

– Он гражданин Германии, и естественно было бы предположить, что он направился именно туда.

– В Германии он объявлен в розыск. Ни с кем из старых приятелей в Гамбурге он, похоже, не связывался.

Курт Свенссон замахал рукой.

– Если он собирался в Германию, зачем ему тогда понадобилось ехать в Стокгольм? Разве не проще было бы доехать до Мальме и перебраться через Эресунд по мосту или на каком-нибудь пароме?

– Разумеется. Маркус Эрландер из Гётеборга в первые дни сконцентрировал поиски именно на этом направлении. Полиция Дании информирована о машине Йоранссона, и мы можем с уверенностью сказать, что на паромах Нидерман не переправлялся.

– Но он поехал в Стокгольм и завернул в «Свавельшё МК», где убил кассира и скрылся – можно предположить – с неустановленной суммой денег. Каким должен быть его следующий шаг?

– Ему необходимо выбраться из Швеции, – сказал Бублански. – Логично было бы воспользоваться каким-нибудь паромом через Балтийское море. Но Йоранссона с сожительницей убили поздно ночью девятого апреля. Следовательно, Нидерман мог уехать на пароме следующим утром. Сигнал тревоги поступил к нам через шестнадцать часов после их смерти, и только тогда мы начали разыскивать машину.

– Если бы он утром уехал на пароме, автомобиль Йоранссона стоял бы возле какого-нибудь из причалов, – заметила Соня Мудиг.

Курт Свенссон кивнул.

– А может, мы не нашли машины Йоранссона просто потому, что Нидерман покинул страну на севере, через Хапаранду? Конечно, ехать вокруг Ботнического залива далеко, но шестнадцати часов ему вполне могло хватить, чтобы успеть пересечь границу с Финляндией.

– Да, но потом ему пришлось бы бросить машину где-то в Финляндии, и к настоящему моменту тамошние коллеги ее бы уже обнаружили.

Довольно долго все сидели молча. Под конец Бублански встал и подошел к окну.

– Вопреки логике и здравому смыслу, автомобиль Йоранссона по-прежнему не обнаружен. Может быть, Нидерман нашел какое-то укрытие, где он просто залег на дно, дачу или…

– Дачу – едва ли. В такое время года все владельцы домов выезжают посмотреть, что там творится.

– И едва ли его укрытие как-то связано со «Свавельшё МК». Они, вероятно, последние, с кем бы ему хотелось столкнуться.

– Тем самым следует исключить весь преступный мир. Какая-нибудь подружка, о которой нам не известно?

Мыслей у них было много, но необходимые для дальнейших действий факты полностью отсутствовали.

Когда Курт Свенссон ушел домой, Соня Мудиг вернулась к кабинету Яна Бублански и постучала о дверной косяк. Бублански приглашающе махнул рукой.

– У тебя найдется пара минут?

– Что?

– Саландер.

– О’кей.

– Мне не нравится этот расклад с Экстрёмом и Фасте и новым судебным процессом. Ты ведь читал отчет Бьёрка. Я тоже читала. Ее просто убрали с дороги в девяносто первом году, и Экстрёму это известно. Что, черт возьми, происходит?

Бублански снял очки для чтения и сунул их в нагрудный карман.

– Не знаю.

– У тебя есть какие-нибудь соображения?

– Экстрём утверждает, что отчет Бьёрка и его переписка с Телеборьяном сфальсифицированы.

– Ерунда. Будь это фальсификацией, Бьёрк бы сказал, когда мы его сюда привозили.

– Экстрём утверждает, что Бьёрк отказывался говорить на эту тему, поскольку дело имело гриф секретности. Меня упрекнули в том, что я допрашивал его, опережая события.

– Экстрём начинает мне все меньше нравиться.

– На него давят с нескольких сторон.

– Это не оправдание.

– Мы не обладаем монополией на правду. По словам Экстрёма, он получил доказательства того, что отчет сфальсифицирован – настоящего отчета с таким инвентарным номером не существует. Он говорит также, что фальшивка сделана очень ловко и содержит смесь правды и вымысла.

– Какая часть является правдой, а какая вымыслом?

– Канва истории в какой-то степени правдива. Залаченко действительно является отцом Лисбет Саландер и подонком, избивавшим ее мать. Вечная проблема – мать не хотела заявлять в полицию, и потому это продолжалось несколько лет. Бьёрку поручили расследовать, что произошло, когда Лисбет попыталась убить отца при помощи зажигательной бомбы. Он вступил в переписку с Телеборьяном, но вся корреспонденция, в той форме, в какой мы ее видели, фальшивка. Телеборьян провел самое обычное психиатрическое обследование Саландер и установил, что она ненормальная, а прокурор решил не давать ее делу дальнейший ход. Ей требовалось лечение, и ей его предоставили в больнице Святого Стефана.