Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Русская классическая проза » Ремесло сатаны - Николай Брешко-Брешковский

Ремесло сатаны - Николай Брешко-Брешковский

Читать онлайн Ремесло сатаны - Николай Брешко-Брешковский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 85
Перейти на страницу:

Лихолетьева торопила Альфонсинку.

– Скорее, слышите! Или я навсегда провалю вашу комбинацию с поставкой.

Это было хорошим ударом кнута. Надо, не теряя минуты, действовать… А Искрицкая сама шла навстречу, ускоряя события.

Впорхнула, как всегда, нарядная, веселая, жизнерадостная и вдруг погасла.

– Что с вам, мадам Искрицки? Ви недовольни? Ву зет меконтант? Чем? Де-куда?..

– Ах, мадам Альфонсин… Уходит молодость… Этот проклятый грим! Как он портит, съедает кожу…. Ваши кремы, компрессы, они помогают, освежают, но хотелось бы полного обновления, понимаете… Я слышала, этот ваш помощник…

– О, да! – ухватилась Альфонсинка, – мосье Антонелли, се тен профессер! Он вам деляит завеем, завеем нови лицо… ту-тафе, новий…

– Это больно, опасно? Я так не выношу физической боли…

– Ничуть!.. Дю-ту!.. Мосье Антонелли имеит золоти рук. Это не опасно, ее не па данжере! Весь бомонд деляит себе нови лицо. Герцогиня ди Реверто, княгиня Липецки, княгиня Тоодоридзе, графиня Чечени, баронесса Шене фон Шенгауз…

Альфонсинка без конца сыпала громкими именами. Это подействовало на Искрицкую успокаивающе.

– В таком случае рискну…

Надо рискнуть, необходимо! Так жалко, так мучительно жалко расставаться с молодостью! Вне красоты и молодости нет успеха, нет жизни, радости, ничего нет для нее, для которой – тело и красота – все!.. Духовные интересы? Она их допускала в теории, но жить ими и только ими – ни за что!.. Вот почему она с ужасом думала о старости… Ведь наступит же когда-нибудь она… Располнеть, превратиться в комическую старуху и смешить публику своей безобразной толщиной? Лучше самоубийство! Лучше вовремя уйти со сцены, с подмостков не только опереточных, но и житейских…

После того, как она вызывала бурные восторги, появляясь то в античной тунике, в трико, в коротенькой юбочке, в лосинах и ботфортах, в придворном туалете опереточных королев и герцогинь, после веего этого вызывать хохот нелепыми скачками жирной гиппопотамихи? Брр… при одной мысли кидает в холод… И почему они так быстро жиреют, наши примадонны? Почему на западе артистка в пятьдесят лет еще стройна, изящна, пластична и с успехом играет молоденьких? Почему?..

Мадам Карнац представила Искрицкой своего бакенбардиста.

– Мадам, пермете де ву презанте… мосье Антонелли, профессер…

Этот господин с плебейским носом в сизых жилках не внушил особенного доверия артистке. Но, с другой стороны, он «делал лицо» чуть ли не всем стареющим дамам петроградского общества. Карнац уверяла, что его и за границу приглашали на гастроли…

– Мосье Антонелли очинь скромни!

– Я скромный, да… Я не люблю о себе говорить… да, – повторил Седух, так злодейски пронизывая артистку глазами, – любой писарь из главного штаба позавидовал бы…

– Вы знаете, мадам Искрицки… Когда королева саксинки Люиз виходиль за композитер Тезелли, синьор профессер ездиль а Флоранс делять нови лицо, а сон альтес рояль… ее величеств…

Искрицкая, поборов свой страх к физической боли, согласилась. Назначили день первого «сеанса». Мадам Карнац спросила своего друга:

– А что ви думает делять? Он не умирает?..

Седух пожал плечами…

– Зачем умереть… зачем, да… В Константинополе один фанариот меня научил… Он поставлял свою мазь султанским одалискам, одалискам… да… Если которая «из новеньких» понравится султану, понравится… да, ну, старые ханумы начинают интриговать… Сейчас фанариота за бока: давай мазь… Вымажет лицо… все пойдет гнойными струпьями, струпьями, да…

– Me се террибль! Это ужасни! – всплеснула крротенькими пухлыми руками Альфонсинка.

– А вы что думали, игрушечки? Это вам не игрушечки, да…

Елена Матвеевна все торопила, торопила… Бакенбардист думал сначала первые два сеанса сделать безвредными, чтобы не запугать сразу Искрицкую, но под властным давлением высокопревосходительной соперницы пришлось, как он сказал, сразу взять быка за рога.

В темной комнате Седух положил ей на лицо кроличью пленку, обильно пропитав ее дьявольской мазью константинопольского фанариота. Часа два лежала артистка, ничего не видя, ослепленная, с трудом переводя дыхание, вернее, дыша только носом…

Вошел Седух.

– Для первого раза довольно будет… довольно… да…

Словно клейкий пластырь едва-едва снял черномазый Калиостро кроличью пленку с лица артистки.

– Больно! Вы мне сдерете всю кожу!

– Ничего, сударыня, потерпите… зато потом будет хорошо… да…

– Но позвольте, я слышала, что пленку оставляют… Она должна срастись с кожей… а вы…

– Сударыня, я знаю, что делаю! – тоном жреца ответил Седух, – это будет после, а сначала надо приучить кожу, приучить, да… Что вы чувствуете?

– Лицо горит все!..

– А как же вы хотите? Погорит и перестанет, перестанет… да…

– А когда прийти в следующий раз?

– В следующий раз я вам скажу по телефону… по телефону… да…

К вечеру все лицо Надежды Фабиановны пылало красными волдырями. Точно его долго и беспощадно хлестали крапивой… Глянула в зеркало – подкосились ноги, холодной жутью застыла вся…

Играть немыслимо. Какой уж тут грим! Легчайшее прикосновение вызывает адскую боль кожи. Бросилась к телефону.

– Алло! На телефон мадам Карнац…

– Послушайте, вы… ваш Антоннели негодяй! Он мне испортил лицо… Я упеку его, мерзавца, в тюрьму… Что он сделал со мной?

– Не может бить! Энпосибль!..

– Не болтайте глупостей… Говорю, значит, так! Пускай немедленно приезжает ко мне, посмотрит… Что-нибудь сделает…

– Синьор Антонелли уехал Гатчину к одна очень важни клиентка. Он там ночеваль…

– О, будьте же вы прокляты оба… Искрицкая с размаху повесила трубку.

Она плакала слезами бешенства, ломая руки, грызя и кромсая зубами тоненький, обшитый кружевами, батистовый платок.

Позвонила в театр.

– Больна, приехать не могу!

Дирекция, браня на чем свет стоит Искрицкую, спешно заменила ее Тумановой.

Ночь прошла мучительно, в огне, без сна и покоя. Искрицкая поминутно смотрела в лежавшее у изголовья ручное овальное зеркальце. И всякий раз смутная надежда… пройдет, проходит… Но, увы, ничуть. Наоборот, все хуже и хуже… К утру лицо являло собой вздувшийся сплошной струп. От прежнего остались одни глаза, да и теперь они – чужие, сумасшедшие, дикие.

Вызвала по телефону Корещенку. Приехал тотчас же. Горничная провела его в спальню. В уютное гнездышко наслаждений, с широкой кроватью под балдахином, с белой медвежьей шкурой. На этой кровати лежало все еще прекрасное тело, но с безобразным пугающим лицом.

– Что с тобою, Надя?..

– Не смотри, не подходи!.. Я с ума сойду… Я покончу с собой…

И, хрустя пальцами, скрипя зубами, она извивалась под стеганым атласным одеялом, колотясь головой о резную спинку красного дерева с двумя точеными амурами.

– Что с тобой?

– Что со мной? Я – урод, Квазимодо, Юлия Пастрана… У меня теперь не лицо, а кошмар. Бога ради, доктора… Привези мне самого лучшего доктора… Он должен спасти меня… Ты уйдешь, убежишь, ты мужчина, как все, тебе нужна красота… Бее вы звери!..

– Надя, успокойся, я никуда не уйду, и что бы ни случилось, ты для меня останешься прежней. Я буду тебя…

– Будешь меня любить? Будешь ласкать меня, закрыв мое лицо платком… Так поступают с девицами, которых берут, но которых не целуют из брезгливости… Так будешь меня любить? Так?! – взвизгивая, выкрикивала Надежда Фабиановна.

– Надя, ты не в своем уме… Это безумие…

Но Искрицкая не слушала его. Колотя себя кулаками по голове, кусая до крови губы, визжа, смеясь и плача, билась она в жесточайшей истерике…

Он боялся подойти к ней, растерянный, цепенеющий. Ему казалось, что он сам теряет волю и рассудок, всего себя…

19. Латышская Диана

Итак, Вера после неудачной попытки своей бежать снова узница. Теперь уже настоящая узница. Никаких прогулок, льгот, послаблений. У дверей каземата Шписс установил дежурство сменяющих друг друга конюхов. Совсем как в тюрьме!

Труда лишь урывками наведывалась к бедной «балисне», да и то лишь потому, что «часовые», сплошь все влюбленые, увы, безнадежно в монументальную горничную, всячески мирволили ей, глядя сквозь пальцы на дружбу ее с заключенной.

Мяконький, сметливый и пухлый Шписс наказал с примерной суровостью арендатора корчмы, дерзнувшего везти беглянку в Гольдинген. Шписс просто-напросто выгнал его средь зимы под открытое небо, выгнал со всей семьей. И потянулся караван скарба, караван из двух саней, нагруженных всякой домашней рухлядью, с застывшими фигурами старухи-матери, жены, детей и самого латыша, печально дымившего трубочкой. И в том, как бритый, пожилой человек сжимал зубами трубку и, причмокивая, дымил ею, в этом была какая-то глубокая, глубокая покорность судьбе.

Выгнали, как собаку выгнали! Что же! Пусть! Пока он здоров, не умрет с голоду, сумеет прокормить семью… Латыш Павел Габерфельд, несмотря на инквизиторский допрос, учиненный ему Шписсом, обещавшим забвение и прощение, если корчмарь назовет своих сообщников, ни словом, ни звуком не выдал горничной с ее глухонемым кузеном. Так Шписс и отъехал ни с чем.

1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 85
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Ремесло сатаны - Николай Брешко-Брешковский торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит