В прицел судьбу не разглядишь - Альберт Байкалов

– Я думаю, что нас подставили, – неожиданно заявил он.

– Как ты сказал? – Анди перестал жевать.

– Мы все обречены остаток своей жизни провести в тюрьме, – уже более решительно заявил Джамшед.

– Почему ты говоришь за всех? – Анди наклонил голову набок, и его глазница будто заполнилась темнотой. – Лично я не собираюсь сдаваться неверным. А ты, Магомед? – он всем телом развернулся к сидевшему ближе всех к столику боевику.

– Разве для этого я проделал такой путь? – вопросом на вопрос ответил тот.

– Хатча! – позвал Анди.

– Э-э! – чеченец с деланым возмущением посмотрел на Джамшеда. – Я ему уже говорил.

– Как давно в твоей голове появились такие мысли? – Анди слегка наклонился вперед. – Разве не ты обещал идти до конца в борьбе с неверными? Что случилось с тобой?

– Одно дело война, – глухим голосом заговорил Джамшед. – Разве ты не видел меня в деле? Неужели я когда-нибудь трусил? Просто мы сидим в земле, словно мыши. Потом пойдем сбивать вертолет. Получится это у нас или нет, не знаю, но верно одно: мы не сможем уйти. Ты сам знаешь, шансов нет. Даже если свершится чудо, где ты видел, чтобы таких свидетелей оставляли живыми?

– А ты где видел? – насмешливо спросил Анди. – Неужели раньше тебе приходилось охотиться на президентов?

– Согласись, нас используют как слепых котят. Я согласен бороться с русскими. Но зачем делать то, что заранее обречено на провал? Кого прославит твоя смерть? – Он наклонился вперед, словно желая получше разглядеть лицо собеседника.

– Как ты смеешь так говорить со мной?! – собираясь с мыслями, прошипел Анди.

За разговором никто не придал значения тому, что он завалился на правый бок, подложив под себя локоть. Его рука медленно ползла под матрацем к рифленой ручке оставленного там перед намазом пистолета. Но в последний момент Джамшед почувствовал, как Анди напрягся, и понял, в чем дело:

– Убить меня хочешь?

– Ты же знаешь, что не оставил нам выбора, – неожиданно вмешался в разговор Хатча. Он сказал это скорее из-за того, что еще надеялся: Джамшед одумается и откажется от своих слов. С кем не бывает. Это нервы. Оказавшись слепыми исполнителями чужой воли, они вынуждены верить в лучшее. Да, всех готовили к этому, но никто не думал, что наступит время и у них не окажется выбора.

Однако Джамшед понял это по-своему. Он скорее подумал, что его дружок после этих слов проведет остро отточенным лезвием по горлу.

Он резко соскочил со своего места и рванулся к висевшему в изголовье нар оружию. Но на пути оказался Магомед. Отбросить его в сторону не представлялось возможным. Он был между столиком и стеной. Джамшед ударил его наотмашь по голове кулаком, навалился всем телом сверху и вцепился в автомат. В тот же момент раздался выстрел.

Антон задавал вопросы. Парень, пойманный Дроном и назвавшийся Павлом Долговым, не сводя взгляда с колдовавшего над девушкой Москита, механически отвечал. Антон знал: она обречена. Ранение в этих условиях было смертельным. Пуля попала в грудь. До ближайшей больницы почти час езды. А еще не подъехала санитарная машина учебного центра. Лаврененко через каждые пять минут запрашивал дежурного, который отвечал одно и то же – едет. Как назло, выделенный на группу «УАЗ» сломался. Еще два легковых автомобиля остались в распоряжении офицеров-чеченцев, которые отрабатывали тему с земляками. На осмотр полигона отправились пешком. Все, что пока смогли сделать для раненой, это перевязать порванной на полосы майкой и немного облегчить ее страдания уколом промедола. После этого перенесли в тень росшей у дороги сосны. Девушка быстро слабела и вскоре потеряла сознание. Москит носовым платком убирал с ее подбородка кровь. Но когда задержанный стал выть и кричать, что всех порешит, если его возлюбленная умрет, Антон едва заметно кивнул доктору, чтобы тот предпринял какие-нибудь действия, которые бы хоть немного его успокоили. И тот стал говорить с не подающей признаков жизни девушкой, словно она негромко отвечала на его вопросы. Долгов сидел на земле. Раненая лежала, и ему не было видно ее лица. Это нечестно и подло. Но Антону не было мерзко и противно. Он делал свою работу. Иначе нельзя. Парень замкнется. Уйдет в себя или, наоборот, забьется в истерике. Нужна информация. Необходимо узнать максимум того, что знает он. Любыми способами, средствами и силами.

– Как выглядел тент «Газели» изнутри? Цвет. Дыры, может, окошки? – уточнял Антон детали перевозки Павла с полигона в гараж, краем глаза наблюдая, как из укрытия извлекают едва подающую признаки жизни молодую женщину в камуфлированной форме.

– Синий, – бойко отвечал тот, по-видимому надеясь, что, как только вопросы иссякнут, ему дадут возможность подойти к подружке. – Над кабиной окно. Пленка белого цвета…

– Как тебе удалось оказаться на свободе? – Антон смахнул тыльной стороной ладони пот со лба.

Павел вновь посмотрел в сторону Москита и вздохнул:

– Вывезли и оставили на складской зоне химкомбината. По дороге оттуда на меня напал какой-то чудак. Возможно, наркоман. Мне удалось от него отскочить, но попал под машину. Так оказался в больнице, а там Татьяна…

На протянувшейся вдоль леса дороге появилась «Скорая».

– Понятно, – Антон оглянулся на звук двигателя и назвал приметы Шарова, которые узнал заранее: – Молодой мужчина, на вид двадцать пять – тридцать лет, высокий, волосы русые, был одет в спортивный костюм.

– Да, – удивился Долгов. – А вы откуда знаете?

– Его убили, – Антон выпрямился. – Инсценировав самоубийство.

Подбежал приехавший на санитарной машине врач. Смуглолицый старший лейтенант выглядел растерянным:

– А кто из прокуратуры или милиции есть? Там огнестрел.

– Будут! – Антон показал взглядом в сторону «Скорой», куда спешно грузили носилки с девушкой. – Как она?

– Дело дрянь, – врач развел руками. – Таких, даже если сразу на стол, спасти шансов нет, а нам еще до города трястись… Там, сам знаешь, пробки! Нереально довезти!

– Что ты мелешь?! – вспылил Павел и попытался подняться с земли, но стоявший позади него Дрон положил на плечо руку и вынудил сесть.

– У нас еще одна, – Антон показал большим пальцем себе за спину. – Но этой мы сами займемся.

Врач устремился к машине, которая уже развернулась в обратном направлении.

– Козлы! Отпустите! – вне себя от ярости шипел, пытаясь вырваться из цепких объятий Дрона, Павел.

– Все, что ты сейчас можешь, это помочь нам найти тех, кто виновен в ее гибели, – Антон развернулся к нему всем телом.

– Я и виноват, – вдруг как само собой разумеющееся проговорил Павел и сник. По его грязному лицу потекли слезы. – Все из-за Фирсова! Убью, тварь! – Он ударил по земле кулаком.

– Кто это такой? – Антон переглянулся с Василием.

– В военкомате, – глотая окончания, прохрипел Павел. – Выплатами боевых занимается… Мне выдал часть, а потом бандитам позвонил. Те по дороге встретили. Я так просто не дался. Они одного своего сами случайно убили, а потом на меня все повесили. А Фирсов утверждает, будто я в этот день денег не получал. И ведомость была задним числом оформлена. Сказали, крыша поехала… Бросился на людей с ножом…

– Ясно, – нахмурился Антон, на самом деле так и не поняв, что хочет рассказать Павел, – потом расскажешь подробнее.

Он чувствовал: парень в отчаянии. И скорее всего не врет. Но разговаривать с ним времени не было.

– Не умирай, дружище, – Дрон уже дружелюбно хлопнул Павла по спине. – Помоги нам поймать этих мерзавцев. Это теперь твоя святая обязанность.

– Меня сейчас отправят в СИЗО, – Павел скрипнул зубами.

– А там ты оказался по недоразумению? – уточнил Антон, задумчиво глядя на Долгова.

– Да, – подтвердил тот. – Только все против меня.

Поднимая клубы пыли, подъехали сразу два «уазика». Не успели они остановиться, как из первого выскочил Линев. Контрразведчик был в футболке и джинсах. Коренастый, русоволосый майор давно работал с группой в рамках антитеррористической деятельности, по организации межведомственного взаимодействия. Данила обеспечивал информацией, прикрытием, а иногда и сам принимал участие в операциях.

– Здорово, – он протянул руку. – Что у тебя?

– Нашли позицию и снайпера, – Антон показал взглядом на парня в камуфляже. – Не получилось живым взять.

– А это кто? – Линев вопросительно уставился на Долгова.

– Потом объясню, – отмахнулся Антон и тронул Дрона за локоть: – Пусть идет в машину. Его данные никому не давать. Обозначить как «свидетель», и все. Поможем попутно, если не врет.

Они с Линевым подошли к укрытию, в котором только что закончил работать Лавр. С безразличием во взгляде прапорщик наблюдал за тем, как Банкет пытался привести в чувство снайпера. Почему-то Антон решил, что стрелять должна была женщина, а мужчина выполнял обязанности охранника и корректировщика.