Научи меня любить (СИ) - Светлая Есения

Единственным, кто пытался растормошить Янку и вывести из ее аппатичного состояния, как ни странно, оказался Лешик.

Вечером в пятницу она вновь залегла в кровать, словно в берлогу и, кажется, уснула. Что-то снилось, безрассудное, повторяющееся, она куда-то все шла, что-то искала, звала кого-то. Какие-то обрывки картинок, звуков. Из кошмара вырвал странный звук. Кто-то тихонько пел хрипловатым голоском простую колыбельную песенку. Легкое касание волос маленькой ладошкой.

Яна распахнула глаза, осознав, что плакала во сне. Вся подушка мокрая. А рядом, на кровати, сидит Лешка, гладит ее по голове и тихо поет. Сладко, ненавязчиво, посылая к Яне свои теплые добрые лучики.

Было необычно, странно, пугающе. Кажется, она все детство мечтала о колыбельных. Мечтала, чтобы ее кошмары кто-то спугнул, обнял, успокоил. Могла ли представить Яна когда-нибудь, что это будет маленький ребёнок, сын Сашки, тот, которого она всей душой еще совсем недавно пыталась ненавидеть. Слов не находилось и Лешку так легко спугнуть. Яна, не шелохнувшись, снова прикрыла глаза, судорожно вздохнула, теперь уже успокаиваясь. И, кажется, сразу уснула.

Новое утро было впервые легким, каким-то особенно солнечным. С кухни шел добрый запах яичницы, и подгоревшего хлеба.

Сашка, наверное, опять сжег тосты… Сашка?!

Янка подорвалась, села на постели, недоуменно озираясь по сторонам. В квартире кто-то чужой?

Быстро накинув как попало халат, побежала на кухню. А там Лешик. Напек румяно-подгорелых тостов. Налил полную креманку клубничного варенья, Янкиного любимого. Толстыми кусками нарубил огурцы, сыра, разложил цветочком по тарелке. А теперь стоит на табурете у плиты и важно приговаривает, подсаливая шваркающую на сковородке яичницу:

— Солим три раза. Раз. Два. Три.

Затем разворачивается к Яне и строгим голосом, подражая Сашке, вещает:

— Ну ты и засоня! Мой руки, чистий зубки и приходи завтракать. Уже все готово.

Яна, сдерживая улыбку, согласно кивнула, приложив ладонь ко лбу:

— Слушаюсь, товарищ начальник! Будет сделано!

Яичницу не хотелось, но ела, вприкуску с толстыми ломтями огурцов. Потом они пили чай с тостами и ароматным вареньем.

— Сегодня суббота, Леш. Куда сходим? — завела разговор подобревшая Яна. Неожиданная забота мальчика очень развеселила.

— В магазин за продуктами надо, а потом еще носки мне купить, а тебе чай с ромашкой. Он закончился. А потом можно в парк. Ребята говорят, там на озеро лебеди прилетели. Только у тебя же сегодня занятия с девочкой на скрипке. Надо быстро сходить, чтобы все успеть. Я не знаю пока еще, как считать время.

Яна смутилась. Про продукты она помнила, а вот про репетиции нет. Все дни, как один, в голове всё смешалось. Но переносить нельзя, итак осталось всего три занятия.

Лешка уже составил список продуктов, что закончились, написал его большими печатными буквами на выдранном из альбома листке и прикрепил магнитами к холодильнику. Практически все верно написал. Даже соль не забыл. Внизу подрисовал носки. Зеленые и синие. Смешной.

— Ну, раз так все серьезно, то не засиживаемся, одеваемся, и сразу в парк. Я бегаю вокруг озера, ты кормишь лебедей. В магазин сходим позже, после обеда. А на репетицию к девочке поедем тоже вместе, но вечером. Договорились? А когда освободимся, то поучим время и порисуем. Как тебе?

— Нравится, а мороженое купим?

— Купим, Леш, допивай чай. Я пойду одеваться.

Все прошло, как и запланировали. День был теплым, солнечным. Сначала гуляли в парке, а потом, пока Лешка кормил лебедей, Яна пробежала круг по дорожке вокруг озера. Потом фотографировались, ели мороженое, рассматривали новые садовые фигурки, расставленные среди пышно цветущих клумб.

В магазине Лешик еще раз удивил. Пока она стояла возле полок, сомневаясь, что купить, а что оставить на потом, он самостоятельно начал складывать в тележку нужные продукты.

— Леш, погоди, я… Леш, мы обычно берем другие макароны.

— Но ведь сейчас папы нет? Зарплату он не принес, значит надо экономить. Покупаем на одну цифру меньше. На твоих макаронах первая цифра на цене семь, на моих пять. Я же не беру за три, я беру хорошие. И потом, они все из теста. Но твои в коробочке, а мои в пакете. Значит, дешевле. Пойдём, я там акцию видел. Посмотрим, что есть полезного.

Яна оглянулась, не слышит ли кто. Мелочь еще, не вырос, а взялся тетю воспитывать. И ладно бы не по делу…

Но в том и суть, что Янка не привыкла экономить. Просто не умела. Сначала все продукты они покупали с Сашкой, потом она сама научилась ходить по магазинам. Но всегда брала самое дорогое, исходя из принципа, что это самое лучшее. То, что можно по-другому, даже не задумывалась. Как бы не смутил ее своей прямолинейностью Лешик, в чем-то он был прав. Она и сама понимала, что средств у них мало. Но привычки, их сложно менять. Их даже заметить в себе не всегда получается. Чего уж тут обижаться?

Носки тоже купили. Даже несколько пар сразу. Лешка сказал, надо брать, потому что по акции.

Яна улыбалась. Она тысячу раз представляла, как это прекрасно, покупать одежду для ребеночка. Ну вот и первая покупка. Пачка разноцветных носков по распродаже в супермаркете.

Когда уже поздно вечером Яна и Лешка, расположившись на полу, вместе расскрашивали новую раскраску, зазвонил телефон. Домашний. Яна внутренне сжалась, редко такие звонки были добрыми.

Подождала еще немного, кто-то продолжал настойчиво звонить.

— Да, я вас слушаю.

— Здравствуйте. Яна?

— Да, это я, здравствуйте. С кем говорю?

— Меня Николай зовут, я работал с вашим мужем. Яна, нужно поговорить и еще мне вам надо вещи Сашкины передать. Когда можно подъехать? Я только вечером могу, после шести.

Яна растерялась. Ей не приходилось общаться с сотрудниками мужа, и чего от них ждать неизвестно.

— Вещи, какие вещи? Простите, не понимаю.

— Те, которые с него сняли, и те, что остались в вагончике. Там уже другая бригада работает. Я сначала забрал себе, а сейчас вот узнал ваш домашний номер, решил позвонить.

— Хорошо, я поняла. Давайте завтра, вечером. Мы будем дома.

— Договорились. До завтра. До встречи.

Сердце тревожно билось, как пойманная птичка. Какие новости привезет этот человек? Яна взглянула на Лешку, притихшего, загрустившего. Нет, лучше не поддаваться, не накручивать себя. Нельзя. Нужно верить, все будет хорошо!

77

Не находила себе места до вечера.

О Сашке никаких новостей, медсестра на посту сказала, что Яне лично позвонит сам врач, информацию никакую не разглашают. Остается только ждать.

Еще не понятный этот Николай сегодня приедет. И вещи… Как в страшном кино, когда отдают последнее, что осталось от человека…

Лешка, казалось, не замечал ни тревоги, ни сгущавшихся туч. Весело играл с динозаврами, потом говорил по видеосвязи с Верой, хвастался новыми носками и фотографиями на фоне лебедей.

Яна не подошла даже поздороваться. Не хотелось. Пусть лучше она покажется этой женщине невежливой, но присутствие Лешкиной мамы, даже так, виртуально, было для Яны испытанием. Никогда ей не приходилось с кем-то делить Сашку. С первого дня их знакомства и до последних событий они принадлежали друг другу, целиком и полностью. Не хотелось даже рассказывать о беде. Это их беда, одна на двоих. А Вера, она уже поправляется, вон какой звонкий голос.

Яна ушла в спальню, рухнула на кровать, зарылась головой в подушки. Мысли роились, не давали покоя, как и жжение, опасное и неприятное, расползшееся по груди, как и узел, туго свернувшийся где-то под ребрами.

Кто бы сказал Яне, что это просто ревность? Она же с ней столкнулась впервые. Там, в больнице, была боль, было отчаяние, злость. Но не ревность. Ревновать к умирающей женщине глупо. А сейчас эта женщина вполне может претендовать на место в жизни Сашки. У нее есть отличная мотивация — сын.

Так и уснула Янка, в слезах, растерзанная своими чувствами. Пока не разбудил испуганный Лешка. Он трес ее за плечо и шептал еле слышно: