Прости меня (СИ) - Татьяна Анатольевна Катаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гордей исчезает из поля моего зрения на какое-то время. Я не знаю, куда он ушёл, и вернётся ли. Но продолжаю сидеть на месте и ждать его.
Может он уже ушёл? А я тут, как дура, жду его. Просто если он не вернётся, я…
Что я?!
Я, блядь, сдохну. Серьёзно! Мне просто сегодня нужен он рядом.
Гордей возвращается с аптечкой в руках. Достаёт от туда перекись с ватой и обрабатывает, сначала мой локоть, а потом поднимает немного платье, и начинает обрабатывать колено.
По телу бегают мурашки. Я вся дрожу. И даже забываю, как дышать, когда его пальцы дотрагиваются до голых участков кожи. Жжение на царапинах приносит лёгкую боль и дискомфорт, но я всё равно кажись, нахожусь в раю. Рядом с Горским мне так спокойно и хорошо.
Какой это по счету раз, он спасает меня? Второй или третий? Почему мы он всегда находиться рядом, когда я в опасности? Следит за мной? Или чувствует?
А может это просто очередная случайность? И нас абсолютно ничего не связывает с ним?
Посмотреть в глаза не решаюсь. Только смотрю на его руки. Большие, длинные пальцы легонько касаются моей кожи. Я, конченная дура, потому что смотрю на эти пальцы, и только и вижу их на мне. Вспоминаю, какой кайф, и восторг они мне приносили.
С груди вырывается тихий стон. Поднимаю глаза, и встречаюсь с таким же голодным взглядом Гордея. Он не издаёт и звука, но, то, как он смотрит, сводит с ума.
И лишь сейчас я вижу, что у Гордея разбитая бровь, на губах ссадина и красное пятно.
Боже, я только о себе думала? Это же он дрался с тремя парнями. А я тут из себя жертву делаю. Со мной ведь всё в порядке.
— Гордей, твоя бровь?
— Ничего страшного.
— С неё кровь бежит. Садись, я обработаю.
— Не стоит, Наташа.
— Это самое малое, что я могу сделать, за то, что ты мне помог.
Я снимаю с себя туфли, и босиком уже кручусь вокруг Гордея. И на самом деле у него далеко не лёгкая царапина. А разбитая бровь. Кровь стекает тонкой струйкой. Я обрабатываю её перекисью и средством для остановки крови.
— Ай…
— Тебе больно, прости.
Я наклоняюсь и начинаю дуть на рану Гордея. Не спеша и легонько. От этого он закрывает глаза.
— Так лучше?
— Да. Намного.
Я продолжаю дуть ему на бровь. Но рану вокруг рта, тоже надо обработать. Поэтому я приступаю к ней. Уже заранее дую, чтоб ему не было так больно. Моё лицо находиться так близко от него. Я чувствую его дыхание. И когда он резко открывает глаза, я даже дуть перестаю. Он так смотрит на мои губы, потом в глаза, что я теряюсь.
Я запретно близко. Так нельзя. Сердце стучит с такой скоростью, что кажется, сейчас выскочит из груди.
Я беру лейкопластырь и накладываю на бровь Гордею. Возле губы это сделать не возможно. Поэтому я ваткой стираю остатки перекиси. Резко рука Гордея хватает меня за ладонь, и притягивает сильнее к себе. Наши носы дотрагиваются, а губы так близко, что…
В этом момент он целует меня. Легко. Нежно. Без нажима.
Я сначала не поддаюсь, но потом всё-таки отвечаю. Страсть разгорается быстро. Гордей, ссадит меня к себе на колени. Он не трогает моё тело. Только одна рука ложится мне на голову, и сильнее вжимает в себя.
Поцелуй подобен вулкану готовому к извержению. Я уже трясусь вся, а живот резко начинает тянуть.
Моя тяга к его прикосновениям безумная…
Я наркоманка, которая подсела на Горского. Запрещенный препарат, который я раз за разом принимаю.
Гордей издает какой-то звук, и я понимаю, что зацепила его рану. Резко отрываюсь, и вскакиваю на ноги. Отворачиваюсь.
Мне так больно. Слёзы выступают на глазах. Он снова это делает. У него есть девушка, а он снова хочет изменить ей со мной. Проходили, помним, знаем.
— Наташа, я…
— Не стоит. Было уже. У тебя есть девушка Гордей, не надо ей изменять.
— Прости меня, — приглушённым голосом говорит он.
— Это ты прости. Можешь провести меня к такси?
— Я сам отвезу.
В этот раз даже не спорю с ним. Нет сил, бороться. Нет сил, сопротивляться.
Так и не взглянув больше на него, я беру свои туфли, сумочку, и выхожу первая.
Я слышу, как он идёт за мной. Слышу его тяжёлое дыхание и такие же шумные шаги. Мне бы сейчас сбежать от него, и остаться со своими слезами наедине, но я целенаправленно шагаю к его машине.
Всю дорогу до общаги мы не разговариваем. Между нами тяжёлая тишина, которая сегодня давит. Я не могу спокойно ехать в его машине. Ведь то и дело, вспоминаю его руки на моём теле. Как мы целовались на этих сидениях. Как он ласкал и подчинял себе. Как брал и отдавал.
За столь короткий период наших отношений, у нас с ним было так много всего. Много эмоций, секса, разговоров, планов на будущее. Некоторые пары за год отношений столько не испытывают, как мы за ту фантастическую неделю. И мне бы так хотелось, снова вернуться в то время.
Но с другой стороны. Мы начали наши отношения, в период, когда он ещё встречался с Вероникой. И это не мешало ему со мной переспать. Он изменял своей девушке. Сегодня, он тоже это хотел сделать. Снова изменить. Может, сама судьба меня отводит от него?
Мне бы он тоже изменял. Такие люди, склоны к изменам. Их невозможно изменить. Они не спят с одной девушкой. Им надо ещё кто-то.
Он так сильно меня сегодня разочаровал.
— Мы приехали, — говорит Гордей, чем возвращает меня в реальность.
Я открываю глаза, и осматриваю место приезда. Машина стоит возле входа в общежитие.
Делаю глубокий вдох, и поворачиваю лицо к Горскому.
Глаза в глаза.
— Спасибо за помощь, Гордей. Прошу тебя, никому не говори, что сегодня произошло. Не хочу, чтоб об этого все разговаривали.
— Хорошо. Рад, что ты вернулась к "Волкам".
Не знаю, как реагировать на его слова. Надо, что-то ответить, но я не нахожу сил. Просто отвожу глаза, и, не попрощавшись, выхожу с машины.
Всё тело ноет и болит. Но ещё больше, болит душа
