Власть ножа - Валерий Ефремов

Бархан

Он приехал к кинотеатру в одно время с Витей. Возле «Планеты» уже толпились сотни людей, и двое помощников Артемия встретили братанов укоризненными взглядами — мол, ждать народ заставляете. Перышко открыл дверь «Божьего дома», и туда сразу же нырнули прислужники «учителя». Один из них на ходу бросил браткам: — Не пускайте пока никого: нам надо переодеться. Тут же появился сам проповедник, он не без труда пробирался сквозь толпу, которая встречала его восторженными восклицаниями, типа «Брат Артемий, введи нас в дом Божий!», «Брат Атемий, дозволь нам узреть Третье Пришествие!». При этом каждый новообращенный стремился дотронуться до создателя вселенского учения, который, правда, в цивильном пиджаке на свежем воздухе не выглядел столь величественно и вдохновенно, как в мрачной черной накидке на амвоне. Он приветствовал Витю и Бархана и быстро прошел в здание. Вскоре из кинотеатра возвратились двое адептов Артемия — теперь уже в своем фирменном прикиде: черные балахоны с эмблемами на рукавах в виде скрещенных кинжалов. Один из них приволок солидных размеров ящик из фанеры с прорезью наверху, выкрашенный опять-таки в классический черный цвет. И на этой коробке красовалась все та же эмблема. Помощники Артемия расположились в дверях кинотеатра и приготовились к пуску публики. — Погодьте, — остановил их порыв Бархан, которому совсем не по душе было светиться на улице. — Мы будет кантоваться в зале. — Он кивнул Перышку, который, не возражая, последовал за ним в «церковь». Здесь Бархан обнаружил, что внутри здания совершена капитальная перестройка. Практически все служебные помещения были ликвидированы, и кинотеатр теперь состоял лишь из одного большого зала. Бандит нырнул за черный занавес. Там в целости и сохранности оказался только кабинет Артемия, в котором тот, вероятно, сейчас и находился. Бархан без стука открыл дверь. Учитель, напяливая свое одеяние, недовольно покосился на братка. — Когда закончится твое представление? — осведомился бывший главарь можайских. — Как Господу будет угодно, — сухо ответил Артемий. — Разве тебе Федос не велел следить за порядком? Братан слегка ухмыльнулся и покинул офис проповедника. На самом деле ему приказ Федоса был почти до фени. Бархан выполнил поручение вора в законе и пришел в кинотеатр, но только потому, что без особой нужны не хотел раздражать авторитетного блатаря. Бархан покрутится здесь, сколько надо, и смотается. Больше никаких дел он с Федосом иметь не собирается, а у законника не будет никаких претензий к нему.

Что касается обещанного Федосом вознаграждения за службу, то Бархан на него и не рассчитывал. Он сам себе выписал гонорар, сняв с Гани Химика стольник.

А от Федоса ждать милости нечего. Да и за что? Уж не за то ли, что Бархан упустил Ганю и, по сути, вместе с ним кинул законника на все тот же стольник? Толпа между тем все прибывала, и Бархану с некоторым усилием пришлось прокладывать путь к дверям. Ему хотелось посмотреть, насколько успешно продвигаются финансовые дела Артемия. Увиденное поразило бандита и заставило серьезно задуматься. Он знал, что за вход зрители должны были заплатить штуку «деревянных». Но входившие в кинотеатр посетители, сверкая безумными глазами, довольно часто бросали в черный ящик куда более солидные суммы. Вот мужик в клевом фирменном пиджаке запихал в фанерную копилку штук тридцать зеленых бумажек. Дама лет сорока в макси и глубоком декольте, которое небрежно закрывал накинутый на плечи легкий шарфик, сунула в прорезь не меньшую сумму, и дальше шло все в том же духе. Хранитель ящика обернулся к Бархану и со словами: «Попридержи пока народ», быстро исчез за занавесом — видимо, в кабинете Артемия, больше вроде бы негде. Вернувшись, служитель культа приволок уже две таких же копилки, и пожертвования возобновились с новой силой. Но вот исполнилось десять часов, и Перышко, выполняя инструкции Федоса, подошел к Бархану, вертя в руках ключ. — Выходи, я закрываю церковь. Но Бархан уже прикинул, что сумма, изъятая у прихожан с помощью «божьего слова» и хранившаяся сейчас в кабинете Артемия, может вполне достигать сотни штук в баксах. Ну, а если чуток поменьше, то тоже неплохой навар. А ведь он все равно собирался расстаться с Федосом, так почему бы при этом не прихватить выручку? Двинул же законнику фуфло Ганя Химик, а разве тот круче его, Бархана? — Вот что, Перышко. Ты иди, а мне интересно стало, чем представление Артемия закончится. Давай мне ключ, я сам закрою. Витя улыбнулся. — И тебя, значит, проняло Божественное слово! Но я ведь тоже собрался остаться здесь! Это не входило в планы Бархана, но возражать, конечно, он не мог. — Ладно. Давай выпрем толпу за ворота, а потом закроемся изнутри. Так они и поступили. Некоторое время Бархан стоял у дверей, вполуха слушая, как Артемий гонит байду собравшимся в зале придуркам. Он не мог не поразиться, насколько внимательно слушают недавнего зека многие сотни людей. Наконец ему это зрелище надоело, и бандит стал не спеша продвигаться к кабинету Артемия. Он не видел в зале прислужников проповедника, и полагал, что они сидят в офисе и пересчитывают снятые с лохов бабки. Бархан прикидывал — чтобы завладеть содержимым фанерных ящиков и вынести его отсюда, придется вырубить и двух прислужников, и Артемия, и, наверное, Витю, поскольку у того был ключ от дверей.

Впрочем, если в офисе сыщется большая сумка, он, Бархан, сложив туда башли не вызовет у пацана подозрений, и тот спокойно выпустит его.

А сумка таки должна быть — ведь куда-то команде Артемия свою выручку надо складывать. Он прошел за занавес и подкрался к дверям кабинета. Прислушался. Да, за дверью определенно раздавались приглушенные голоса и передвигались какие-то предметы. Бархан потянул дверную ручку на себя, но она не подалась: кабинет был закрыт изнутри. Между тем всякое шевеление и разговоры в офисе сразу же прекратились — «слуги Божьи» явно насторожились. Он понял, что теперь придется ждать. Ждать, когда дверь кабинета откроют, и в него войдет Артемий, либо оттуда выйдут два штемпа в балахонах. Братан стоял, не шевелясь, с четверть часа. Все это время Артемий непрерывно говорил об огне небесном и других сопутствующих «Третьему Пришествию» ужасах. Причем столь вдохновенно и красочно, что его речь стала определенно воздействовать и на Бархана — а вдруг и вправду что-то есть в этой трескотне? Не может же человек столько времени двигать туфту так складно и убежденно. А на Артемия натурально нашел стих. Он не знал, чем закончится и в чем состоит затея Федоса, но сумел убедить сам себя, что вор в законе действует не по своей прихоти. Видно, на него и вправду снизошло Откровение. Так или иначе, нечто небывалое сегодня должно произойти. В это Артемий сейчас верил так же твердо, как в свое собственное учение. Наконец за дверью кабинета снова послышался неясный шум, и Бархан сразу напрягся, выкинув все иные мысли из головы.

И вот изнутри стали открывать замок. Бандит вытащил из кармана пистолет с навернутым, как обычно, глушаком. Дверь кабинета открылась, появилась башка прислужника Артемия, на которую сразу же опустилась пистолетная рукоятка. Пацан в балахоне безмолвно рухнул на паркет. Другой парнишка в черном, находившийся в глубине офиса, увидев происходящее, в ужасе выпучил глаза и хотел было заорать. Бархану ничего не оставалось, кроме как нажать на курок, и «слуга Божий» с простреленной головой сполз на пол. Бархан затащил в кабинет оглушенного прислужника и закрыл дверь. Он сразу же стал искать деньги. Его внимание привлекла большая спортивная сумка — то, что надо! — но в ней вместо бабок находились какие-то шмотки. И вообще, плевая вроде бы задачка — найти крупную сумму денег в не слишком большой комнате — оказалась на поверку непростой, поскольку в кабинете свалили всяческую рухлядь из служебных помещений кинотеатра, ставших теперь частью общего зала. Экс-предводитель можайских стал переставлять с места на место ящики с книгами, связки папок с бумагами, под руку попалась даже канистра с бензином. Затрудняло поиск то обстоятельство, что нельзя было сильно шуметь, разбираясь во всем этом хламе. Наконец Бархан решил обратиться за помощью. Он подошел к полуживому прислужнику в балахоне и попытался привести его чувство. Похлопал парня по щекам, а приметив на стене банку с какой-то темной жидкостью, опрокинул её на пораженную башку раненого. Тот, однако, даже не застонал. Бархан сплюнул и снова принялся за поиск. Вскоре он натолкнулся ещё на одну большую сумку. Раскрыв её, братан почти перестал дышать. Перед ним было настоящее взрывное устройство в боевом положении с не одним десятком килограммов пластида. Бархан бросился к окну, отодвинув темные занавески. Первое, что он увидел, — приваренную снаружи железную решетку, а за окном обнаружил ментовское оцепление. И Бархан понял все. Ситуация напоминала «промбанковскую», только теперь он сам оказался в числе заложников, а подземного хода отсюда не было. Он снова вернулся к самодельной бомбе и подверг её тщательному осмотру, опасаясь, однако, дотрагиваться до механизма. Вообще-то Бархан разбирался во взрывном деле, что и продемонстрировал не так давно, прорываясь из окружения сколковцев, но все-таки недостаточно для того, чтобы определить — можно ли разминировать устройство, не опасаясь какой-либо ловушки. Специалист, соорудивший эту адскую машину, мог и защитить её с помощью неведомого для Бархана технического фокуса. Да и одна ли она здесь? Может, их несколько, в разных углах «божьего дома»? Но даже если бомба одна и её удастся обезвредить, как выбраться из этого проклятого загона? Ведь, понятное дело, менты задержат всех, кто находится сейчас в кинотеатре, при любом исходе дела. Они будут искать сообщников Федоса, и найдут! Его найдут, Бархана! А попасть в руки поганых ментов — для него ещё хуже, чем быть погребенным под развалинами этого здания. На какое-то время бандит впал в состояние ступора, пока его организм не стал наполняться бешеной злобой, которая, в конце концов, хлынула через край. Бархан не винил ни в чем Федоса — тот ведь предупреждал его и Перышко, чтобы они закрывали кинотеатр и сматывались. Но этот сука Артемий — почему он ничего не сказал им? Разве этот лохматый фофан не видел, что братаны остались в его заведении? А ведь Артемий, конечно же, находится в деле с Федосом! И он должен знать выход из этой ситуации! — Спасут ли от меча Божьего золотые латы и золотые шлемы? Спасут ли от меча Господа бронированные жилеты и бронированные «мерседесы»? Спасут ли от Его меча каменные замки и каменные бункеры? О нет, братья и сестры мои! Ничто не спасет нечестивого от гнева праведного, гнева Божьего. И рассечет меч Господень и злато, и броню, и камень! И пронзит Его лезвие окаянную плоть! — между тем грозно вещал проповедник. Бархан выскочил из кабинета и ворвался в молельный зал, решительно и злобно расталкивая на своем пути к амвону стоявших плечом к плечу прихожан. Наконец разъяренный бандит продрался сквозь многочисленную паству и добрался-таки до Артемия. Схватив его за рукав балахона, Бархан потащил «Божьего слугу» сквозь проделанный ранее проход в толпе молящихся назад, в офис. — Ты, гондон господень! — Бандит, втащив «Учителя» в кабинет, плотно ущемил двумя пальцами его горло. — Ты что за пакость удумал вместе со своим дружком Федосом?!