Последняя антиутопия (СИ) - Мор Харли

Металлические кони завыли и рванули с места, поднимая клубы пыли. Всадники подгоняли их шпорами, уходящими в пол при нажатии. Вожжи металлических рулей направляли их по следу. Началась охота за караваном. Гаражи опустели, воинов почти не осталось, хозяин возглавил поход. Самое время покинуть эту тюрьму, ставшую домом. Горлем как раз пил, сокрушаясь по своим механизмам, и не следил за своими подмастерьями. Андрею будет не хватать его, он был хорошим человеком, полностью погруженным в работу. А также Антона. Жаль, ему нельзя помочь. И еще старик. Они не встречались с момента разговора. Помогла ли ему душа Андрея продлить свою жизнь? Жив ли он еще? Не так уж много удерживало здесь Андрея. Еще меньше, чем в Гарграде, но все равно было грустно покидать эту тюрьму. Жизнь налаживалась, а впереди ждала неизвестность. Но свобода лучше несвободы. Так он решил.

Пробравшись по знакомому маршруту, Андрей оказался на подземной парковке. Пешком далеко не убежишь. Почему бы не воспользоваться одной из машин. Он даже знал какой. Вездеход, лучший выбор для пересеченной местности. Да еще и быстрый. Его отремонтировали. Грубовато, но Андрей не собирался участвовать в конкурсе красоты для машин. Он открыл дверь и взобрался на водительское сидение. Внутри все осталось без изменений. Ящики стояли на своих местах, как будто никто не заходил внутрь. А может рюкзак остался на своем месте? Удивительно. Он лежал нетронутый на одном из сидений. Настолько хозяину безразличны вещи, которые к нему попадают. Для него главное только владение, без каких либо иных целей. Тем лучше для беглеца. Андрей завел вездеход и поехал по прорубленной в скале дороге. Он не боялся, что его кто-то заметит — машина шишки из города выезжала незаметно, и он проедет. Длинный, в несколько километров, тоннель заканчивался автоматическими воротами, открывшимися при приближении вездехода и закрывшимися сразу после его проезда. Дорога закончилась, впереди была серая пустошь, позади — серая скала. Ворота были отлично замаскированы. Как в шпионских фильмах. Если бы Андрей не знал, что выехал из этой скалы, то подумал бы что это сон. Впрочем, он ни в чем не был уверен. Развернув вездеход, он повел его на север под прикрытием скалистой гряды, Эдем остался позади.

Андрей вел вездеход, с трудом выбирая дорогу на скалистой местности. Неровности, камни, валуны и, собственно, скалы затрудняли продвижение, сковывали скорость, заставляя плестись черепашьим шагом. Благо на пути не попадались враждебные люди. Да и не враждебные тоже. Да и нелюдей не было видно. Только черный дым поднимался на юге, далеко у горизонта — это совершалось ограбление каравана. Андрей живо представил, как чудовища Франкенштейна, бывшие некогда частями разных машин, наваливаются критической массой на отстреливающиеся машинки, уже зная, что обречены, но не подозревая, кто заказчик. Ржавое превосходство поглощает блестящие новые машинки, сверкающий новый караван. Вразнорядицу одетая анархическая армия ставит мат отряду формально одетых солдат. Кровь разбрызгивается по земле со всех сторон, но пустынные воины едва замечают потери нескольких бойцов, тогда как группа городских стражников оказывается обескровленной. Последний пулеметчик захлебывается очередью, свисая в конвульсиях с боевого товарища. Дикари, возбужденные сопротивлением, протаскивают его по земле, заставляя потерять человеческий вид и его и себя. Водители с ужасом ждут своей очереди. Мгновение и все кончено. Гигантские костры смывают следы преступления. Груз, получивший нового хозяина, теряется среди песков, следы заметаются ветром.

А в десятках километрах оттуда одинокий путник держит путь на север, держась за баранку и с надеждой вглядываясь вперед. Разнообразие форм скал не может скрыть однообразие сути. Отсутствие проявлений жизни давит на человека, подавляет надежды. Хоть бы ящерица проскользила по пескам или встретился одинокий росток, тянущийся к солнцу. Но нет. Только безжизненные поверхности окружают вездеход. Когда-нибудь и жизнь, что находится внутри вездехода, прекратится. Время снова застыло. Или пустыня застыла. Или все застыло. Андрей встрепенулся. Краем глаза он увидел какое-то движение. Жизнь? Здесь? Еще движение. Он остановился, стараясь понять, привиделось ли это ему или нет. Из-за скалы вышел хлипкий человек. Он не выглядел опасным, да и ощущения ловушки не было. Он неуверенно подошел к вездеходу, постоянно оглядываясь назад, как бы спрашивая, действительно ли нужно подходить? Но внешний вид Андрея, а скорее его машины, внушал незнакомцу уверенность.

— Извините, — обратился он, — я вижу вы не из Преисподней. — Откуда? — удивился Андрей. — Ах, да. Еретики называют это место Эдемом. Я надеюсь, Вы не принадлежите ему? — Нет, конечно нет. — Я так и думал. Еретики не ездят на таких машинах. — Незнакомец повернулся к скалам позади и помахал руками, из-за них вышли люди, и подошли к вездеходу. Они все были одеты в хитоны из белой грубой ткани — кусок материала, перекинутый через плечи.

— Ох, простите за мою неотесанность, — спохватился человек. — Меня зовут Иосиф. А это Мария, Иван, Денис и Ерофей. — Андрей. — Приятно познакомиться. Позвольте поинтересоваться. Что Вы делаете в наших краях? — Я здесь проездом на север. — Ах, как интересно. Вы слышали? — обратился он к остальным. Те многозначительно закивали. — Позвольте пригласить Вас к нашему столу, Андрей. — Ему следовало бы отказаться принимать приглашения от незнакомцев, пусть даже и очень вежливых, но он не смог им отказать и направился в их скромное жилище.

Скромное жилище представляло собой небольшую пещеру, обставленную нехитрой мебелью — кожаные лежаки, каменный стол, две скамьи, металлическая печка с гнутыми ножками, пара ведер и тазик, за грубо сделанной перегородкой похрюкивали свинообразные животные. На столе горкой лежали беловатые свертки. От них вкусно пахло печеным мясом. На шпажках красовались жареные ящерицы, чередующиеся с грибами. Пирамидой гарнира возвышалось вареное зерно. Рассадив всех за стол, Иосиф принес глиняные кружки с квасом. — Поднимем наши чаши за скорейшее возвращение света в эту некогда благословенную землю и за быстрейшее насыщение наших желудков, — дал он старт застолью. Кружки приветственно поднялись вверх и опрокинулись живительной влагой в жаждущие рты. Свертки оказались вкуснейшим мясом со странным привкусом, обернутые сухими хрустящими блинами. Грибы подчеркивали вкус ящериц, рассыпчатое зерно раскрывало букет вкусов. Еда не была очень вкусной, но казалась таковой благодаря этим милым вежливым людям. Сделав последний глоток, Андрей почувствовал тяжесть в мышцах и провалился в темноту.

Проснулся он на следующий день на одном из лежаков хорошо выспавшимся и отдохнувшим. Он и забыл, когда последний раз так удачно спал. Лучик света подбирался к нему сквозь входное отверстие, животины миролюбиво хрюкали, настроение было хорошим. Андрей встал, не спеша потянулся, зажмурив глаза, и вышел из пещеры. Его приютители стояли на коленях в направлении восходящего солнца. Каждый из них что-то еле шептал и периодически кланялся. Закончив ритуал поклонения, они, наконец, заметили Андрея. — Доброе утро, — поделился наблюдением Иосиф. — Как спалось? — Доброе, — согласился Андрей. — Давно так хорошо не спал. Спасибо хозяева добрые за гостеприимство, но мой путь не закончен, и я вынужден вас покинуть. — Не торопись, друг мой. Не так-то просто нас покинуть. Ты говорил, что держишь путь на север. Но на севере находится Великий Разлом, который невозможно преодолеть. По крайней мере, без нашей помощи. — Что от меня требуется? И как вы мне можете помочь? — Всему свое время. Сначала тебя нужно подготовить. Омыть, одеть, очистить духовно. Только тогда ты проникнешься светом и сможешь преодолеть непреодолимую границу. Я чувствую, ты пришел к нам издалека, из жалкой Тени Преисподней, из отсталого города, порожденного проклятым городом в горе. Ты с юга, в тебе есть скверна. Но ты не из Преисподней — тебя можно еще очистить, привести к истинному свету. — Понятно, подумал про себя Андрей, очередные первобытные представления о мире. Наверняка будет какая-нибудь мать (или отец), которую нужно будет просить о благословении и помощи. Придется подыграть. Для таких милых людей это будет практически от души, особенно учитывая, как вкусно они готовят. — Я готов, — обратился он к Иосифу, — веди меня, о учитель.