Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993—2003 - Светлана Лолаева

Правда, когда получасом позже Пит со своим приятелем выруливал из аэропорта на хайвей, Петя пояснил, что всей халявы-то — американская виза, которой занимался думский протокольный отдел. Остальные расходы оплачивала редакция.

Если бы в США направлялся Геннадий Селезнев, то Громадин мог бы претендовать и на бесплатный перелет — спикеру был положен персональный самолет. Петя, не раз летавший с Селезневым по стране, рассказывал Питу, что это были самые комфортные в его, Петиной, жизни путешествия: огромный лайнер не заполнялся и наполовину, и можно было не только по-человечески сидеть, но даже выспаться, расположившись сразу на трех креслах.

В этот раз делегация была рангом пониже и поэтому добиралась до США на обычном рейсовом самолете. Но Пете повезло: загляну в в бизнес-класс к одному из думских бонз, он провел большую часть полета именно в этом отсеке, составив компанию депутату, заливавшему то ли страх от полета, то ли скуку многочасового пути виски, в неограниченном количестве предлагавшемся VIP-пассажирам. «Однако, — назидательно сказал Петя, жадно, после долгого воздержания, затягиваясь очередной сигаретой, — за все удовольствия надо платить. Из самолета моего государственного мужа пришлось буквально вести под руки. А на паспортном контроле едва не вышло конфуза. Ваши доблестные погранцы никак не хотели поверить, что этот мертвецки пьяный человек, с расстегнутой до пупа рубашкой и с огромным крестом на богатырской цепи, — высокопоставленный депутат-коммунист».

Зато теперь Петя был свободен, как ветер. Как-то давно он объяснил Питу, что в таких командировках главное написать одну общую заметку про визит для удовольствия пресс-службы и взять интервью с главой делегации, причем вовсе не в связи с поездкой. Интервью, и даже не одно, было взято в самолете, пока запрет на курение и изобилие спиртного не подорвали силы Пети, а главное, его думских собеседников. Текст о визите практически написан. Поэтому Петя планировал просто отдохнуть и объяснить Питу, что, собственно, происходит в путинской России.

А то, что Россия менялась, было видно по всему. Не только по одежде — галстуки делегатов третьей Думы стоили не дешевле 150–200 долларов, но и по манере держаться. В русских снова появилась та настороженность, хотя пока едва уловимая, которая была характерна для советских чиновников, попадавших за рубеж.

Менялось у думцев и отношение к окружающему миру. В 1994 году те, кто хотел узнать что-то новое, смотрели на мир широко открытыми глазами. К 2001 году в этих глазах появилось презрение. «Ну что вы, американцы, устроили с этим пересчетом бюллетеней и сварой на весь мир? И смех и грех, самим-то не стыдно?»[196] — свысока выговаривал сегодня Питу хорошо знакомый депутат, в середине девяностых состоявший в КПРФ, а на рубеже веков переметнувшийся в «партию власти». Блэйк, боявшийся пропустить Петю, заводить споров с экс-коммунистом не стал. Но отчетливо вспомнил, как тот же депутат, отловив Пита весной 1996 года в штабе Геннадия Зюганова, умолял его «написать правду про то, как банда Ельцина фальсифицирует выборы». Изменились политические оценки, но неизменным оставался запах алкоголя — вечный спутник этого депутата. Только раньше пахло посредственной водкой, а теперь — хорошим виски.

Это тоже было признаком возросшего благосостояния. Хотя, по наблюдениям Пита, и у народных избранников, и у других официальных лиц, приезжающих из Москвы, оно начало расти довольно давно. В 1994 году думцы еще жались и считали каждый доллар. А уже два года спустя оплачивали номера в «Four seasons» и «Watergate». Сотрудник «US aid» рассказывал Блэйку, каких трудов стоило собирать с утра всех членов думской делегации, приезжавшей в США в 1996 году по их приглашению. Недовольные скромным уровнем гостиницы, предложенной принимающей стороной, некоторые депутаты переселились в пятизвездные отели. И с утра съезжались на запланированные мероприятия из дорогих вашингтонских апартаментов.

«А помнишь, как Валентин Ковалев читал лекцию в Гарварде?» — Пит обернулся к Пете. Но тот, с незажженной сигаретой во рту, крепко спал на заднем сиденье «плимута». Правда, Громадин слышал эту смешную историю много раз.

Одну из первых думских делегаций, посетивших США в 1994 году, возглавлял вице-спикер Госдумы от КПРФ Валентин Ковалев. Американцы, которые наивно думали, что только что ступившим на путь демократии русским будет полезен американский опыт, организовали в Гарварде, в Школе политических наук имени Кеннеди, специальный курс лекций для думской делегации. Однако профессору-милиционеру[197] это показалось обидным. Он обратился к организаторам со встречным предложением: дать и российским парламентариям возможность выступить перед слушателями Гарварда. Поскольку дело было летом и студенты разъехались на каникулы, лекторам из Госдумы пришлось ограничиться преподавателями школы. А жаль. «СССР, — сообщил Ковалев аудитории, — был самодостаточной страной». «USSR was the self-sufficient country», — повторил переводчик. «Я бы сказал даже self-satisfied country», — поправил его высокопоставленный думец. И все слушатели, включая двух-трех депутатов, знавших английский язык, захохотали[198].

Тогда же, в 1994 году, Пита поразило, что только небольшая часть депутатов использовала возможность узнать что-то новое и перенять чужой опыт. Это касалось не только поездок в США.

Знакомая русская журналистка рассказывала Питу о поездке в 1997 году в Норвегию в составе небольшой группы депутатов. Часть из них настолько не интересовала цель визита — изучение национального законодательства в области нефтедобычи, что уже на второй день они просили норвежцев сократить число встреч с парламентариями, представителями компаний и чиновниками. А некоторые так утомились теоретической частью поездки, что от практической — посещения платформ в Северном море — наотрез отказались. И предпочли изучать в это время ассортимент магазинов в Бергене.

Пит опросил еще нескольких русских коллег, и все они подтвердили, что для большей части думцев заграничные поездки повод «или для шопинга, или для уокинга»[199]. Причем, пожалуй, последнее было для депутатов более привлекательным.

Скандал во время визита в Италию в 1996 году даже обсуждался на Совете Думы, а его участникам пришлось писать объяснительные. Двое охотнорядских бедолаг, прекрасно проведя время в сауне гостиницы, то ли спьяну (версия главы делегации), то ли «из-за неверной организации гостиничного пространства» (этой легенды придерживались виновники инцидента) с лицами, красными от сауны и граппы, и голыми торсами, едва прикрытыми махровыми полотенцами, ввалились в холл отеля… И оказались в толпе мужчин в смокингах и женщин в вечерних платьях. Моментально протрезвев, представители российского народа вспомнили, что представители народа итальянского именно в это время дают прием в честь гостей из России.

Не всегда свидетелями депутатских слабостей становилось столь большое число посторонних. Но неурядицы возникали почти в каждой поездке: то, привыкнув к бесплатной телефонии на родине, какой-нибудь депутат откажется оплачивать свои разговоры. То другой с пеной у рта уверяет, что выставленный гостиницей счет за просмотр эротического телеканала — не что иное, как провокация против российского парламентария. Такой же провокацией, очевидно, было и задержание в 1995 году брюссельской полицией депутата Госдумы, устроившего дебош в стриптиз-баре.

Впрочем, «отрывались» в таких поездках не только народные избранники, но и иронизирующие над ними журналисты. Во время визита Геннадия Селезнева в Китай один юный корреспондент из государственного информационного агентства заказал себе в номер ужин из ресторана отеля. Аппетит у журналиста был отменный, отель — шикарный. Итоговый счет составил 700 долларов. Юноша, недолго думая, записал ужин на номер спикера. Скандал был грандиозным. Селезнев, разумеется, ни о чем не узнал, но его помощники, тут же вычислившие смекалистого обжору, не только провели разъяснительную работу с ним, но и пожаловались в информагентство. На некоторое время проштрафившегося корреспондента из Думы убрали. А вскоре он и сам ушел и из агентства, и из Думы в более сытное место — в одну из нефтяных компаний, возглавил которую бывший член Государственной думы.

Пит долгое время не мог понять, отчего русские так ведут себя за границей. На одной из вечеринок в Москве он спросил об этом своих коллег и получил взаимодополняющие друг друга ответы. Первая версия гласила, что депутаты воспринимают заграничные командировки в качестве полагающихся им по статусу льгот. Не важно, зачем ехать, важно, куда и насколько. Но у депутатов, реально занятых законотворческими или политическими делами, никогда нет времени. «Понимаешь, Пит, прокатиться на халяву готовы все, ну или почти все. Но, когда надо провести очень важную поправку в закон, не до прогулок по миру. И чтобы не пропадало место, его отдают другому депутату, которому в Думе и заняться нечем».