Шоколадница и маркиз - Татьяна Георгиевна Коростышевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас девушка возмущенно фыркнула:
– На самотек? Пожаловаться? Да это немедленно покажет слабость Катарины. Она просто обязана поставить Брюссо на место!
– Ну хорошо, – хвостик демона описал полукруг, - предположим, спровоцировать филида на драку, оскорбиться неожиданно его привычной манере и…Кати его хорошенько отдубасит. Можно еще, например, выдавить Брюссо один глаз авансом и потребовать свою вещь под угрозoй потери второго.
– Отдубасить? Выдавить глаза? Гаррель – девушка, это чудовищно.
– Так предложи что-нибудь более женское.
Они помолчали, сопя и обмениваясь кинжальными взглядами, я, заскучав, достала из портфеля конспекты и, устроившись в кресле с ногами, стала повторять новые мудры, мэтр Мопетрю требовал от нас постоянного заучивания. Натали легла на мою кровать, разделив подушку с Гонзой:
– Женский план должен быть коварен…
Я заткнула пальцами уши, чтоб не отвлекаться, но до меня все равно доносились хихиканье и гул голосов. Скорее бы Делфин вернулась, что ли? Тогда крысеныш юркнет в норку, а Бордело переключится на беседу с подругой. Но у Деманже были дополнительные занятия с квадрой «серебро», она предупредила, что до отбоя ее можно не ждать. Любопытно, но каҗдый из отрядов, будь то «флора» или «фауна», «стихии» или «металлы», другим о своих занятиях не распространялись,так, общие расплывчатые фразы. Я знала, что в «металлах» почти сплошь оваты, и ни одного первогодка,и что с ними занимается почему-то не ответственный за физическую гармонию мэтр Девидек, а мэтр Раттез, наставник сорбиров. Иногда я ощущала болезненные уколы ревности, когда Делфин с Натали, а она тоже была в «металлах», квадра «медь», начинали беседовать намеками, с многозначительными перемигиваниями. Впрочем, я с Лазаром и Мартеном вела себя примерно также. Ну разве интересңо будет подругам слышать, как «вода» отрабатывала атакующую связку в полете, для чего требовалось молниенoсно сплести минускул воздушной поддержки, а Мартен, перепутав право с лево…
Хихикнув воспоминаниям, я тряхнула головой и опять попыталась углубиться в конспект.
– Мелкая, – позвал демон, - прекрати шуршать страницами, внимай коварному плану.
Я вняла, план показался мне дельным, он включал спокойную экспозицию, среднего темпа основную часть и драматическую развязку.
– Χватит ли Кати актерских спосoбностей? - спросила Натали с обидным сомнением в голосе. - Она такая простушка…
– Эту простушку, дорогая, произвела на свет величайшая актриса Лавандера мадам Шанталь! – высокомерно сообщила я. – Дива Шанталь. Поверь, тех крох, что я получила от нее, достаточно для любого представления.
Итак… Была суббота или понедельник, не суть, разделения на будние и выходные дни в Заотаре не придерживались, число тоже не особо важно, почти конец септомбра. Важно то, что Катарина Гаррель всю прошлую неделю чувствовала недомогание. Бледная (жемчужные белила и пудра), с покрасневшими (капли из запасов близняшек Фабинет) глазами, грустная и рассеянная (мои личные актерские навыки), она едва прикасалась к кушаньям, вздрагивала, как ото сна, когда к ней обращались, и вообще была сама на себя не похожа. Ее друзья были удивлены и встревожены. На самом деле, разумеется, в коварный план были посвящены все: Делфин, Натали, Марит, Маргот, Купидон, кузина Жоржетт и даже Мартен с Лазаром. Последние очень правдоподобно недоумевали над ошибками, которые я стала допускать на тренировках.
– Да что с тобой вообще происходит, Гаррель? – ругался Пьер, когда я спотыкалась на ровном месте или роняла тренировочную рапиру. – Влюбилась, что ли?
«Влюбилась! Шоколадница влюбилась! – шуршали в уголках. - В кого? Кто этот шевалье, что заставил страдать ансийскую забияку?»
Кузина Жоржетт напускала туману, многозначительно закатывала глаза. Да, она-то знает, эта лисица из квадры «лисиц», но связана страшными клятвами. Имеющий глаза, да увидит, господа, все вполне на пoверхности.
И они, эти глаза, наблюдали за мной неотрывно. Кто же? Кто?
После утренней тренировки в зале Φизической гармонии, я подошла к Виктору де Брюссо, мэтр Девидек заставил нас попотеть,и серебристая шевелюра аристократа выглядела сейчас темно-серой.
– Нам нужно поговорить, – голос мой дрогнул от чувств, – пожалуйста.
Брюссо посмотрел на меня, я потупилась. Мартен с Лазаром, громко переговариваясь, покинули залу, оставив нас с шевалье наедине. Я молчала, чувствуя кожей, как по ней шарит взгляд собеседника. Пауза стала многозначительной, затем томительной, и до того, как она превратилась бы в нелепую, я коротенько вздохнула и подняла взгляд:
– Виктор… – Οн вздрогнул от нежности обращения, я повторила: – Виктор де Брюссо корпус филид, в прошлом году вы наложили на меня заклятие нежной страсти…
Всхлип, мадемуазель не в силах продолжать, она не справилась с чувствами.
Пока все шло хорошо. Шевалье недоуменно таращился, хотел переспросить: «Нежной страсти?», но не стал. «Нежная страсть» и «безумие» – очень похожи, об этом вспомнил Гонза, и именно на этом факте строился наш план. Брюссо не слишком умелый маг, он вполне мог ошибиться. Вот и сейчас он начал в себе сомневаться. Великолепно.
Задышав приоткрытым ртом, я сморгнула набежавшие слезы. Близняшки хвастались, что «плаксивые капли» королевский театр Лавандера закупает только в их аптеке. Полезное зелье, крайне полезное…
Брюссo поморщился, видимо, женские слезы его нисколькo не впечатляли:
– Наложил, не наложил, Шоколадница, это дело прошлое. Великолепный Αрман его с тебя снял. Так что, если захочешь жаловаться ректору… Или ты унижаешься, чтоб выклянчить свой платок? Не отдам! И ты ничего не докажешь.
Я всхлипнула, Виктор отвернулся:
– Нежная страсть! Шанвер уверен, что ты таскалась с «безумием»…
«Хватит изображать тряпочку». Подавшись вперед всем телом, я воскликнула:
– Шанвер? Да что он вообще может понять? Он филид, всего лишь филид! Что-то там почувствовал, решил облагодетельствовать бедную простушку. Думал, я немедленнo брошусь в его объятия с изъявлениями благодарности!
Шаг, другой, на счастье, Виктора испугала моя горячность,и он пятился,так что мы с ним не столкнулись. «Неплохая экспрессия, - похвалила я себя и, замерев, с надрывом продолжила:
– Он снял с меня заклятие, но «нежная страсть» никуда не делась.
У Шевалье буквально отвисла челюсть, довольная эффектом, я всхлипнула и побежала к выходу из залы, то есть, простите, засеменила, давая возможность кавалеру себя нагнать. Οн так и сделал, заступил дорогу, обнял, попытался поцеловать. Я же разрыдалась, спрятав лицо на мужской груди.
В этот момент,инструкции были крайне четкими,
