Царица Савская - Рольф Байер

Дар пророчества, например, признавался как особая сила духа также и у женщин. Он объяснялся не авторитетом священнического сана, а рассматривался как личный дар Божий. Интересно, что знаменитые мистики Средневековья Хильдегард фон Бинген и Елизавета фон Шенау в кругу своих приверженцев ценились прежде всего как пророчицы.

С этой точки зрения, царица Савская являет собой прообраз пророчицы. Ее пророческое знание возвышает ее над знанием мужчин, которые соприкоснулись с райским деревом. И не только это — она подчеркнуто представлена как «поклонница» дерева креста и жизни. Из благоговения перед священным деревом креста она отказывается ступить ногой на мост и переходит вброд воды Кедрона. В легенде об обнаружении креста речь о молящихся вообще не идет. К примеру, Сиф скорее, изумлен, приведен в замешательство и испуган тем, что видит в райском саду; Адам радуется и готов к смерти. Моисей и Давид теряют сознание, а архитекторы храма злятся на «неподходящий» строительный материал. Только царица Савская молится будущему кресту.

Это показательно, так как статус молящейся давал в средние века женщинам существенное повышение в ранге. В системе ценностей той эпохи молящиеся обладали наивысшим рангом. Тот, кто посвятил свою жизнь молитве и жил в монастырях или даже отшельником, вел совершеннейший образ существования. Монахиня была «Христовой невестой» и носила кольцо мистического обручения со Спасителем. В молящейся царице Савской отражается глубокое уважение к молящейся женщине вообще.

Содержание ее пророчества и предмет ее поклонения тоже нельзя не учитывать. Они являются разновидностью набожности, которая имела место в Средневековье, особенно позднем. Имеется в виду культ Страстей Христовых, захватывающая история которого еще не написана.

Раннее Средневековье ориентировалось прежде всего на победоносного, могущественного Христа. До 6 в. ни разу и не пытались изобразить тело Иисуса на кресте. Крест слишком тесно был связан с унижением и позором. И даже на более поздних изображениях распятия Христос повсюду появляется как победоносный триумфатор, а не как подвергнутый пыткам и страданиям человек. Крест и распятие Иисуса представлялись озаренными блеском благодати. Церковь в своей божественной литургии говорила соответственно о «passio beata» — блаженных Страстях Господних.

Факт распятия в позднем Средневековье воспринимался более реалистически. Причиной этому были новые религиозные движения, которые возникли наряду с официальной церковью. Культ Страстей характеризует прежде всего монашеский орден цистерцианцев 12 в., что нашло свое выражение в страстных проповедях Бернара Клервоского. Но глубочайшее развитие культа Страстей принадлежит францисканцам. Век спустя они развили активную деятельность как нищенствующие, странствующие монахи, несущие свое слово повсюду.

Святого Франциска не интересовали ученые теологические умозаключения, для него основным было прославление Христа и следование Евангелию. Абсолютная нищета и проповедь в странствии делали его живым укором официальной церкви, которая заботилась о власти и блеске, а не о мученическом кресте Иисуса. Франциск так углубился в таинство жизни Христа, что ему первому выпала на долю благодать стигматизации. Страстное чувство и задушевность, исходящие от его произведений, имели неожиданные последствия. Францисканская проповедь креста упала на благодатную почву, особенно в городах, значение которых сильно возросло со времени крестовых походов. Глубокая потребность услышать слово Господне, лично приобщиться к божественному опыту и простому наследию Иисуса нашли свое выражение во францисканской проповеди креста.

Наряду с францисканцами появились глубоко религиозные женщины, исповедующие культ креста. В период позднего Средневековья широко распространилось религиозное женское движение, вызывающее недоверие со стороны церкви. Оно объединило в себе черты сильной эмоциональной и мистической углубленности. Первоначально основанные дворянами, женские монастыри открыли двери и для представительниц буржуазных слоев, где непрерывно возрастала потребность в любви к Богу и аскезе. Но прежде всего страстную религиозность женщин вдохновляло «преемство бедного и нагого Христа».

Религиозные женские общины примкнули в первую очередь к францисканцам и доминиканцам, которые контролировали новые религиозные движения. К примеру, святая Клара была вырвана из «злого мира еще Франциском Ассизским. Орден кларисс быстро объединил большую часть неорганизованных религиозных движений в Италии. В Германии женщины попали преимущественно под контроль доминиканцев, которые первоначально занимались борьбой с еретиками. Неорганизованные женские общины постоянно находились под подозрением в лжеучении.

Особенно это относилось к бегинкам. Движение бегинок из Люттиха распространилось особенно на Нижнем Рейне. Сначала не объединенные, бегинки жили в общинных домах. Наряду с глубокими религиозными чувствами существенной причиной для образования домов бегинок послужили экономические и социальные затруднения незамужних и безработных горожанок. При поступлении в общинный дом они не должны были приносить никакого приданого.

В кругах этих религиозных новообразований приобрели влияние новые идеи и образцы для подражания. Проповедническая деятельность и бедность, любовь к Богу, мистика Христовой невесты, идеология смирения и практического следования заповедям Иисуса были основными чертами религиозности, которая противопоставляла себя схоластической теологии официальной церкви с ее пышностью, богатством и стремлением к власти.

Theologia crucis развивалась против theologia gloriae — крест против величия. Само собой разумеется, что в этой страстной религиозности трагедия распятия занимала особое место. Хотя легенда об обнаружении креста своими корнями восходит к 4 в., она получила огромную популярность только в возникшем на энтузиазме «самодеятельном» движении позднего Средневековья. История об обнаружении креста рассказывалась не только в духовной литературе, но и разыгрывалась в духовных спектаклях.

Царица Савская далеко не с самого начала появилась в легенде об обнаружении креста. Первый раз она письменно засвидетельствована в 12 в. у Готфрида фон Витербо и Петра Коместора. У парижского университетского профессора Жана Белета во всех подробностях представлен образ пророчествующей и поклоняющейся кресту царицы Савской: она подходит к Кедрону, не смеет ступить на дерево будущего креста, переходит реку вброд, чтобы пройти к Соломону. Позднее появление царицы в этой легенде явно связано с возникшими религиозными движениями.