Газонокосильщик - Антонио Морале
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Витрины магазинчиков сияли знакомыми с детства и юности товарами: «Балтика», «Мишка косолапый», «Сельдь под шубой», «Квас»… Через дорогу виднеется вывеска «Русский книжный», за стеклом которого красовался свежий номер газеты «Русская жизнь» и стенд с книгами Достоевского…
На тротуаре, прямо на асфальте, подстелив газеты, разложились уличные торговцы, предлагая прохожим весь свой ширпотреб — от советских значков, армейских ремней до тельняшек, шапок-ушанок и матрёшек с лицами Горбачёва.
Цены были нацарапаны обычной синей ручкой на рваных картонках: «Всё по 1$! Бери три — за 2,50!», «Шапка ушанка — 15 баксов! Настоящий мех!», «Настоящие русские часы „Ракета“ — 20$!».
Мужик в спортивном костюме «Adidas» вёл серьёзные переговоры с потенциальным клиентом, отвечающим ему на английском, уверяя, что «эти часы — с офицерского склада, механика вечная, друг, таких уже не делают!»…
Я свернул на перекрёстке, проехал ещё метров двадцать, остановил свой Харлей у бордюра и заглушил двигатель, с минуту ещё просто сидя и наблюдая за улицей…
Кто-то из местных с интересом поглядывал в мою сторону — то ли я выглядел здесь «чужим», то ли мой байк… Непонятно…
Поставив Харлей на подножку, я сунул подмышку шлем, подаренный мне Джимми бонусом, и неторопливо двинулся вдоль улицы, разглядывая советскую жизнь, перекочевавшую в солнечный Лос-Анджелес…
Fairfax Avenue жила своей жизнью: русские вывески, магазинчики с продуктами из Союза, продавцы в мятой одежде, старики на лавочках, судачащие о чём-то на русском языке. Казалось, будто здесь обосновался кусок Москвы или Одессы, только с пальмами и дорогими американскими тачками.
Толпы пожилых эмигрантов, стоя посреди улицы, обсуждали политику, вспоминая Горбачёва, проклиная «меченого» и жалуясь на «новую Россию». Один из них пытался втолковать двум другим, колотя кулаком себя в грудь, что «Америка загнивает», но, похоже, это совсем не мешало ему жить здесь…
Я неторопливо пересёк дорогу на неработающем светофоре и вошёл в маленькую забегаловку на углу. Типичная русская кофейня — мятые занавески на окнах, старый телевизор в углу, выцветшие советские плакаты на стенах, а за стойкой сухонькая тётка в цветастом переднике и смешной шапочке.
— Чёрный. Без сахара. — коротко произнёс я на чистом русском.
— Новенький, что ли? — подозрительно прищурилась продавщица, клацнув кнопку на электрическом чайнике. — Что-то я тебя раньше здесь не видела.
— Новенький, — подтвердил я.
— Ну-ну… — хмыкнула она и ненадолго замолчала, погрузившись в процесс приготовления крепкого бразильского напитка… — Три доллара, — протянула тётка мне наполненный до краёв стаканчик через минуту.
— Сколько⁈ — удивлённо приподнял бровь.
— Три бакса! — подтвердила торгашка.
За такие деньги в нормальном месте можно было выпить кофе с неплохим круассаном, и не из пластика, а из нормальной фарфоровой чашки. Да уж…
Спорить я не стал, выудил мелочь из кармана, высыпал на стойку ровно три бакса, развернулся и двинулся на выход, насладившись настоящим американо-русским сервисом и ценами.
Уже на улице сделал глоток из пластикового стаканчика, заметно размягчившегося от кипятка и слегка поплывшего в моих руках, и поморщился — вкус был просто мерзопакостный! Горький, как дешёвая подделка под нормальный эспрессо, да ещё и с каким-то странным привкусом прогорклого молотого зерна. Да уж…
Ещё раз глянул по сторонам, определился с направлением и неторопливо двинулся к виднеющемуся впереди уличному кафе…
Откуда-то из подворотни послышался глухой звук удара и громкая ругань на русском. Я повернул голову в сторону переулка, зажатого между двумя зданиями, и слегка замедлил шаг.
У бетонной стены, в мятом, несвежем пиджаке, придерживая бок рукой, стоял потерянный старик, снизу вверх глядя на маячившего перед ним здоровенного, пузатого парня в кожаной куртке и толстой золотой цепью на шее.
— Давид, сынок! Да откуда у меня деньги? — пробормотал старик, выставив руки раскрытыми ладонями перед собой.
— Ты меня с сынком не путай, падаль старая! — рыкнул «Давид» и пнул старика в бок ещё раз.
Я остановился на углу и хмуро глянул по сторонам. Не сказал бы, что эту сценку наблюдал я один, но никого она не волновала, будто… будто ничего из ряда вон выходящего и не происходило. Подумаешь! Здоровый лоб месит беспомощного старика. Обычная бытовуха. Да уж…
— Ты, дед, не борзей! — продолжал стоять на своём пузатый парнишка. — Ты пособие от государства получаешь? Получаешь! Чё, решил крысятничать⁈
— Да того пособия еле хватает на комнату снять да на пару банок дешёвой тушёнки… Ты же здоровый лоб! Шёл бы работать, лучше, а не тёрся с ентими… — не сдержался и огрызнулся старик.
— С кем — с ентими? Ты на что намекаешь, старик?
— Сам знаешь, на что! Связался с зеками… Думаешь они тебя за своего держат? Ты для них…
— Не тебе меня учить, дед! — не стал дослушивать нравоучения старика парнишка. — Бабки гони! Мне нужно в общак сегодня сдать кровь с носа!
— Ну, Давидик… Я же должен заплатить за аренду… у меня дочка на иждивении…
— Слушай сюда, старый пердун! — парень схватил старика за грудки и резко дёрнул вверх. — У тебя то аренда, то дочка, то собачка подохла… Нас это не ебёт, понял? Братва больше ждать не будет! — пузан коротко замахнулся и снова приложил деда кулаком в живот…
Я тихо выругался и покрутил головой по сторонам. Совсем рядом, на тротуаре топталась небольшая компания русских мужиков в растянутых свитерах и мешковатых «варёных» джинсах — одни курили, другие мирно обсуждали что-то между собой.
На противоположной стороне улицы стоял патрульный. Молодой коп, лениво опершийся о капот своей Crown Victoria и быстро отвернувший морду в сторону после очередного удара пузатого парнишки…
Я зло сплюнул, развернулся и двинулся дальше… Если местным насрать — то мне тем более. Я не сраный герой и спаситель всех сирых и убогих…
У небольшого уличного магазинчика, а-ля «ларёк», с покосившейся и ржавой от времени вывеской «Продукты», кучковалась группа русских ребят призывного возраста. Типичные спортсмены-урки — треки «Adidas», зализанные волосы, модные золотые фиксы вместо зубов, дешёвые «Ray-Ban» на глазах и позёрные щелчки зажигалок «Зиппо», в жёлтых от никотина пальцах.
Я прошёл мимо парней, отметив скользнувшие по моей фигуре заинтересованный взгляды, одолел ещё десяток метров и лениво прислонился спиной к стене, допивая горькую остывшую бурду из своего покосившегося стаканчика…
Спустя минуту, через заднюю дверь магазинчика вышел грузный, сгорбившейся, хмурых мужик лет пятидесяти. Обошёл ларёк, остановился напротив пятёрки парней, протянул им бутылку водки и мятый жёлтый конверт и покорно
