Заставьте меня, Сэр - Шериз Синклер

- Никакого оборудования. Я использую эти столбы. - Маркус обернулся посмотреть на Габи. Она стояла на коленях, наблюдая за ним, в ее больших карих глазах и сжатых руках отражалась нервозность. Такая тихая. Почему она такая покорная именно сейчас?

- Подойди сюда, пожалуйста.

"Она весьма грациозно поднялась", - заметил Дом. Очевидно, что девушка практиковалась. Нолан хмыкнул в знак одобрения, а Каллен пробормотал:

- Она красивая саба, Маркус.

Когда Габи остановилась перед ним, она спросила:

- Да, Сэр?

- Ты прекрасна, когда ведешь себя так, - отметил он, заметив яркую потребность угодить ему в ее глазах.

Саба слегка покраснела. Дом заправил прядь волос ей за ухо.

- Я собираюсь выпороть тебя, сладкая.

Габи резко вдохнула и отступила на шаг. Он сошел с ума?

- Вы привели меня сюда, чтобы…

- Я не садист, Габриэлла. И мы оба знаем, что небольшая боль тебе нравится. Это просто другой ее тип.

Не давая ей времени на раздумье, наставник поставил ее между двумя столбами веранды, вверху которых были закреплены болты.

- Держи, - устрашающего вида Дом, Нолан, протянул Маркусу две короткие цепи.

С их помощью тот зафиксировал сабу между двумя столбами, лицом к веранде, так что ее руки вытянулись наподобие буквы V.

Ее дыхание замерло, и Габи потянула за цепью. Неужели она позволит ему сделать это с собой?

- Я… Почему сейчас? Почему не в клубе?

- Ты ведешь себя лучше, когда вокруг не так много народу, дорогая.

"Вот проклятье, он заметил". Пока она пыталась понять, что ей с этим делать, ее наполнило предвкушение, тут же превращаясь в жар, когда Маркус уверенными пальцами развязал ее топ. Дом расстегнул юбку из латекса и стянул ее с сабы, оставляя девушку полностью обнаженной.

О, Боже. Ее сердце ускорило свой бег, и она почувствовала, как ее соски превратились в пики, а кожу начало покалывать.

Маркус пробежался по ней взглядом: от лица к рукам, затем грудям, после чего послал ей легкую улыбку.

- Ты возбуждена, а ведь мы еще даже не начали.

Покраснев, Габи посмотрела в сторону остальных Домов. Что они о ней подумают? Почему она единственный сабмиссив здесь?

Маркус заметил направление ее взгляда.

- Сладкая, я собираюсь завязать тебе глаза.

Ничего не видеть? Габи покачала головой, ее страх рос как столбик ртути на термометре в жаркий день.

- Сэр, нет.

Он обхватил Габи за подбородок, заставляя ее встретиться глазами с его твердым взглядом.

- Габриэлла, так ты сможешь лучше сконцентрироваться на ощущениях, а не на том, кто здесь присутствует. Я не сделаю ничего, с чем ты еще не знакома, и не оставлю тебя одну ни на секунду.

В выражении его лица отражался вопрос: "Ты мне доверяешь?" И она не могла это вынести. Весь вечер ей было ненавистно то, что ей приходилось разочаровывать его снова и снова. Мастер Нолан, Рауль и Каллен были членами клуба уже не один год, ясно ведь, что ни один из них не был похитителем. С чувством облегчения она поняла, что сейчас ей не нужно вести себя нахально. В этот раз она могла делать абсолютно все, что пожелает Маркус.

Покалывание поднялось от поясницы и распространилось по всему позвоночнику. Порка...

- Хорошо.

- Вот это моя девочка, - сказал он, заставляя ее сердце на мгновение замереть от тоски.

Он аккуратно завязал ей глаза мягкой повязкой. Как только темнота окутала ее, Габи напряглась. И все же ее кожу покалывало, будто кто-то зажег на ней бенгальский огонь в честь четвертого июля.

- У тебя есть твое стоп-слово, используй его, если понадобится.

Маркус не пошевелился, продолжая стоять рядом с ней так близко, что она ощутила тепло его тела, когда он потянулся, чтобы мягко погладить ее волосы.

Когда ее дыхание успокоилось, она услышала, как остальные мужчины тихо переговаривались. Громкий смех Каллена. Аромат моря и тропических цветов, мужской запах Маркуса. Она поскребла пальцами ног по бетону, чтобы напомнить себе о том, где она была.

Дом откинул в сторону ее волосы и пробежался пальцами вдоль ее тела. Девушка подпрыгнула.

- Спокойно, сладкая.

Его рука лишь слегка касалась ее кожи, пока он обходил ее, чтобы встать сзади. Маркус прижался грудью к ее спине и мягко обхватил ее горло пальцами, очень аккуратно напомнив, насколько уязвимой она была, прошептал ей на ухо: - Сейчас нет ничего, что бы ты могла сделать неправильно, потому что весь контроль принадлежит мне. У тебя нет права голоса в том, что сейчас произойдет.

Бетон, казалось, начал плавиться под ее ногами.  Дыхание Дома щекотало ее ухо.

- Ты можешь кричать, возмущаться, даже плакать. Не имеет значения. Я все равно буду делать то, что захочу.

Повернув ее голову, он накинулся на ее рот, грубо, властно, доказывая, что она не сможет ничего сделать, чтобы его остановить. Габи покачнулась, жар растекся внизу ее живота. Это было именно то, чего она хотела… чего всегда желала.

Его руки прошлись вниз по ее телу, прикосновения ощущались почти болезненными; затем вокруг ее лодыжек сомкнулись мертвой хваткой манжеты. Загремели цепи, когда с их помощью он шире раздвинул ее ноги. Воздух обдувал ее влажное лоно и внутреннюю сторону бедер - прохлада против жара.

- Теперь ты полностью раскрыта для меня, и я буду делать все, что захочу. Все, что можешь сделать ты – принять это, малышка-саба.

Слова прозвучали как угроза, но, озвученные его мягким протяжным голосом, они заставили ее дрожать в ожидании. "Дотронься до меня, пожалуйста".

Он, должно быть, встал на колени позади нее, его руки сминали заднюю сторону ее бедер, продвигаясь к ней между ногами. Он провел рукой по ее складочкам. Габи могла чувствовать, насколько влажной она стала, несмотря на свой страх, хотя, может, именно благодаря ему. Порка. Он отшлепает ее…

- Оставайся со мной, сладкая, - прошептал он.

Его палец скользнул прямо к вершинке быстро набухающего клитора, и все мысли сабы исчезли, когда ощущения обожгли ее нервные окончания. Она простонала и прижалась к нему бедрами.

- Вот так.

Его палец выводил круги, заставляя плавиться ее внутренности. Играя с клитором, мужчина поцеловал правую ягодицу стажерки, а затем укусил эту мягкую плоть достаточно сильно, чтобы послать выстрел боли прямо в ее позвоночник, заставляя ее тело покрыться мурашками и возбудиться еще больше.

Габи никогда не чувствовала ничего подобного. Маркус играл с ней, как ее коты играли со своей добычей. Ее бедра извивались, она не знала, как заставить его усилить давление на клитор. Звякнули цепи, она вспомнила о других Домах и замерла. Румянец ярко окрасил ее щеки.

Наставник рассмеялся низким глубоким смехом.