Один на миллион - Андрей Земляной

Катя кивнула.

– Так за весь день и не поела нормально.

Белый отвернулся в сторону двери.

– Багира?

Дверь осторожно приоткрылась, и на пороге появилась Елена.

– Мы можем поехать куда-нибудь в город?

– Ну в принципе да. Тут сейчас четыре бригады. Я думаю, мы справимся, – задумчиво произнесла Багира. – А куда собрались?

– Хочешь в «Демидовский»?

– Никогда не была. – Катя задумчиво подняла брови. – А что? Хорошее место?

– Да я в общем тоже не завсегдатай. Просто сегодня рекламу увидел...

– Поехали. – Она решительно тряхнула головой.

– А как же твоя маска? – Белый показал на смятый кусок биопластика, лежащий на полу.

– Обойдусь без неё. – Катерина гордо вскинула подбородок и шагнула к двери.

Сказать, что они произвели фурор, значит, не сказать ничего. Вид шести правительственных лимузинов, паркующихся перед входом, ввёл в прострацию не только охрану ресторана, но и его персонал. К счастью, ненадолго. Им быстро организовали столик и с некоторой помпой проводили к нему через весь зал.

Постепенно молодые люди разговорились. Княжна рассказала о годах ученичества в Академии управления, довольно смешно пародируя некоторых преподавателей и своих однокурсников, а Алексей просто слушал звучание голоса и любовался скульптурной красотой её лица. Потом он рассказал о своём детстве на Свалке, об учителях и о маме. О замечательных людях дяде Вите, и учителе Хо, и о различных забавных эпизодах своей жизни.

– А я тебя искала. – Катя задумчиво склонила голову.

– Ну, – вздохнул Алексей. – У меня такой необходимости не было. Ты ведь и так всё время на виду. А вот фотографии твои постоянно попадались. – Он улыбнулся. – Знаешь, это было просто наваждение какое-то. Стоило мне в кои-то веки сесть смотреть ти-ви, как на экране возникала ты. Да ещё и в окружении блестящих кавалеров.

– Да ну их. – Девушка сердито нахмурилась. – Ведут себя как... – Она замялась, видимо подбирая слово поприличнее. – Продавцы. А ты первое, что спросил, голодна ли я.

– Рефлекс главы стаи. – Белый чуть пожал плечами. – Сначала убедиться в безопасности, потом всех накормить и устроить, затем можно поесть и отдохнуть самому.

– Ты странный. – Княжна задумчиво отрывала от салфетки кусочки и скатывала их в шарики. – Кстати, я думала, ты мне ванну покажешь. – Катя хихикнула.

– Зачем? – Алексей улыбнулся. – Если захотим, всё будет нашим. И ванна, и вообще весь этот мир. Только вот знаешь... – Он замолчал. – Хочется, чтобы всё было по-правильному. Цветы, стихи... Сейчас как-то неправильно, по-моему. Два слова и на матрас. Как стакан воды выпить...

Катерина звонко рассмеялась.

– Тогда ты просто обязан почитать мне стихи!

– Да я как-то со стихами не очень, – чуть смутился Алексей. – Но если настаиваешь...

Я сам над собой насмеялсяИ сам я себя обманул,Когда мог подумать, что в миреЕсть что-нибудь кроме тебя.

Лишь белая, в белой одежде,Как в пеплуме древних богинь,Ты держишь хрустальную сферуВ прозрачных и тонких перстах.

А все океаны, все горы,Архангелы, люди, цветы –Они в хрустале отразилисьПрозрачных девических глаз.

Как странно подумать, что в миреЕсть что-нибудь кроме тебя,Что сам я не только ночная,Бессонная песнь о тебе.

Но свет у тебя за плечами,Такой ослепительный свет.Там длинные пламени реют,Как два золотые крыла.

– О! – Княжна уважительно глянула на Алексея. – Гумилёв... А мне нравится вот это...

Не доверяй своих дорогТолпе ласкателей несметной:Они сломают твой чертог,Погасят жертвенник заветный.

Все, духом сильные, – одниТолпы нестройной убегают,Одни на холмах жгут огни,Завесы мрака разрывают.

– Блок. Я помню. – Алексей чуть отпил из бокала. – Не думал, что кто-то это помнит.

– Но ведь ты-то помнишь? – возразила княжна.

– Мне мама читала. Она очень любила стихи, а это стихотворение особенно.

– А мне отец. – Катерина улыбнулась. – Эти строки стоят у него в рамке на столе... А с чем у тебя очень?

Алексей рассмеялся.

– Ты знаешь, так получилось, что моими учителями были моя мама, два профессиональных бойца и полубезумный математик. Причём каждый из них видел моё будущее под своим углом. Я, можно сказать, разочаровал всех, кроме учителя Хо и дяди Вити. Мама хотела, чтобы я стал пилотом, Дженсен – математиком, а я стал военным...

Тихо, словно кошка, подошла Багира.

– Екатерина Александровна...

– Да, я помню. – Катерина качнула головой. – Как быстро время пролетело. – Она вздохнула. – Алексей, мне надо убегать, но я приглашаю тебя на мой день рождения. Это не скоро. В январе. Но если ты не придёшь, я сильно обижусь. – Она встала, подала руку, и Белый на мгновение прикоснулся губами к прохладной тонкой руке.

– Буду обязательно.

А уже утром Алексей сел на рейсовый до Земли.

Земля, Российская Империя, Большая Москва

Здание архива представляло собой невысокое, всего в три этажа строение, уходившее своим основанием глубоко под землю. В само здание Алексей вошёл по карточке-«вездеходу» и теперь ждал, пока директор архива уточнит его полномочия. Наконец директор отодвинул коммуникатор и чуть насмешливо глянул на Белого.

– Что бы вы хотели посмотреть в нашем архиве?

– Для начала карту архива. – Белый спрятал карточку-допуск в карман. – Потом будет видно.

– Но если вы скажете, что ищете, нам будет гораздо проще помочь вам. – Директор смотрел на Белого, как доктор на пациента клиники умалишённых. – Архив – это не библиотека. Это завод для хранения данных. Даже наши сервера занимают площадь более ста квадратных метров. А уж то, что на бумажных носителях, вообще не поддаётся учёту.

– Меня это не пугает, – улыбнулся Алексей.

– Что ж... – Директор пожал плечами. – Завтра я подготовлю вам пропуск, чтобы вы не нервировали охрану своей карточкой, и карту архива.

– Сегодня, если можно, – с нажимом произнёс Белый.

– Да бог с вами. – Директор отодвинул ящик допотопного стола и пошуршал бумагами. – Если так невтерпёж...

Несмотря на чёткие указания, Белый подбирался к заветной папке медленно. Всё дело было в наружном наблюдении, которое Белый срисовал, как только сошёл с челнока на землю. Было непонятно, кто за ним ходит. Свои или чужие. Поэтому пришлось скорректировать планы и удлинить дорогу к разгадке. Алексей раскрывал другие документы, что-то копировал и перерисовывал схемы, загружал свой криптопроцессор бессмысленными рядами цифр и тщательно записывал результат... Потом, в конце рабочего дня, поднимался наверх, в промозглую, дождливую московскую зиму и бродил по музеям и улицам города.

Срочно! Совершенно секретно!

Парис – Грачу

В связи с опасностью проникновения и активации объекта «Эвенгард» приступить к разработке плана ликвидации. Разрешаю использовать все доступные вам силы и средства. Быть готовым осуществить план по получении сигнала «Переход».

Коридор для эвакуации по плану Дельта-9.

Где-то через пару недель он счёл, что довольно хорошо поводил за нос наружку, и перешёл в 233-й раздел. Собственно говоря, весь раздел представлял собой материалы Министерства Государственной безопасности СССР за 1950–1953 годы. Нужная ему папка была точно такой же, как и все остальные. Материалы допроса лейтенанта госбезопасности Свирина Петра Георгиевича, 1930 года рождения. Тщательно просмотрев всю папку, Белый не нашёл ничего, что могло бы его заинтересовать. Дело о тривиальной растрате казённых средств, выделенных на агентурную работу, не представляло никакой ценности в историческом смысле. Разве что для родственников самого Петра Георгиевича. Однако, пройдясь по документам ещё раз, он обнаружил небольшую пожелтевшую фотографию довольно странного места. Тёмное помещение с кольцом на прямоугольном основании. В подписи к фотографии значилось, что данное помещение ни что иное как квартира, где подозреваемый в растрате лейтенант проводил свои пьянки. Комм, пересняв изображение, сделал электронную коррекцию, и на фото уже вполне отчётливо проступило и кольцо, и массивный постамент. Чем-чем, а уж квартирой это точно не могло быть. Осторожно отделив фотографию от бумаги, Алексей увидел лишь шесть колонок восьмизначных чисел, сгруппированных по пять строк. Он провёл по цифрам лучом сканера, и, убедившись в том, что всё сохранено в памяти и закрыто его личным кодом, заштриховал специальным маркером фотографию и лист, к которому она была приклеена.