Сладкий яд - Миа Эшер

— Блэр?

У меня слабеют колени. Возникает ощущение, что я сейчас лишусь чувств.

— Здравствуй, Лоренс.

Глава 31

Передо мной стоит женщина, которая до сих пор преследует меня в моих снах.

— Привет. Вижу, некоторые вещи не изменились, — говорю я. Пытаюсь улыбнуться, но даже от улыбки на моем языке ощущается горечь.

Она вздрагивает, и по ее фарфоровой коже растекается краска. Даже спустя столько времени моя чаровница и мучительница осталась столь же прекрасной.

— На самом деле я здесь работаю.

Удивленный ее ответом, я начинаю замечать небольшие изменения в ее облике, ускользнувшие от моего внимания в первый момент. Ее длинные черные волосы в беспорядке, одежда выглядит немного потрепанной и поблекшей, на запястье — розовые часы. Но больше всего меня поражает мягкий свет, которым озарены ее глаза. В них больше нет жесткости и цинизма.

И у меня перехватывает дыхание.

Девушка с озлобленной улыбкой исчезла. В ее женственном теле нет напряжения. Она незнакомка, которая намного милее, чем когда-либо была ее копия.

— Прости, что предположил, будто…

— Лоренс, не стóит.

Она опускает глаза, отнимая у меня возможность видеть свое лицо. Меня тянет вспылить, схватить ее в охапку, умолять больше не отворачиваться от меня. Я ведь так давно не видел ее.

— Ты так и не простил меня, да? — грустно спрашивает она. Почти шепчет.

Я невольно тянусь к ней, но успеваю остановить себя. Опустив руку, я прячу ее в карман.

— Прошлое принадлежит прошлому. — Я простил тебя, но забыть не сумел.

Она продолжает молчать.

— Пообедай со мной, — вырываются откуда-то изнутри непрошенные слова, пока я смотрю на ее профиль и мечтаю ощутить на себе ее взгляд.

Она поднимает лицо. Ее глаза удивленно распахиваются.

— Я не могу.

Проклятый дурак. На что я рассчитывал? Что она бросится мне в объятья?

— Ясно… Что ж, было здорово повидаться. Я, пожалуй, пойду…

— Но мы можем вместе поужинать, — быстро добавляет она.

Я прихожу в выбранное Лоренсом место. Это маленький, столиков на десять, ресторан итальянской кухни. Привстав на цыпочки, я высматриваю его и наконец нахожу в самом дальнем углу, в стороне от толпы. Когда наши глаза встречаются, мы в унисон улыбаемся. Пока я иду к нему, он встает. Прошло столько времени, но мое сердце по-прежнему пропускает удар при виде одной из его редких улыбок.

Положив мне на поясницу ладонь, Лоренс наклоняется и целует меня в щеку. Стоит его губам войти в контакт с моей кожей, как по моей спине пробегает дрожь. Забавно, что мое тело не забыло, каково это — когда к нему притрагивается этот мужчина.

— Прости, что опоздала… Пришлось распаковать чемодан, чтобы найти что-то приличное из одежды.

Подходит официант, чтобы помочь мне с пальто, но Лоренс жестом отправляет его обратно.

— Позволь мне. — Когда он помогает мне снять пальто, его пальцы мимолетно задевают мои голые плечи. Он выдвигает для меня стул. — Ты замечательно выглядишь, — ласкает меня его голос, пока я сажусь.

— Спасибо. — Внезапно разнервничавшись, я открываю меню и утыкаюсь в него — идеальное оправдание, чтобы не смотреть в глаза Лоренсу.

Он отодвигает меню в сторону, и его ладонь ложится поверх моей.

— Не надо бояться, Блэр. Только не меня, — добавляет он глухо.

Быстро подняв лицо, я встречаюсь с ним взглядом.

— Я не боюсь… просто нервничаю.

— Почему?

Я сосредотачиваюсь на его загорелой руке, которая лежит на моей. И сразу понимаю, что совершила ошибку. Потому что, стоит мне это сделать, — и в сознание врываются воспоминания о том, как интимно касалась меня эта рука, как хорошо она знает каждый уголок моего тела.

— Он спрашивает, почему я нервничаю, — недоверчиво повторяю я. — Ты правда не понимаешь?

Ему хватает тактичности рассмеяться.

— Давай-ка мы сначала закажем вина, а после ты поведаешь мне о причине, по которой собрала чемоданы. Хорошо?

— Да. Давай.

За ужином я чуть-чуть расслабляюсь, пусть и продолжаю краснеть от того, как он глядит на меня. Мы обсуждаем мои парижские планы и его работу. Колледж. Новые проекты. Жизнь. Будущее. Мы разговариваем обо всем и ни о чем, всегда избегая Ронана. Всегда избегая нашу последнюю встречу.

Вскоре все становится совершенно по-старому — он сидит, откинувшись в кресле, и поигрывает в бокале красным вином, пока я без остановки болтаю. В мгновение ока мы снова превращаемся в близких друзей.

Отпивая вино, я не упускаю шанса беззастенчиво полюбоваться им. Время не изменило Лоренса Ротшильда. Он так же смертельно красив, как и в момент нашей встречи. Каждая его пора, каждый атом тела излучает мужественность.

От легкой улыбки в уголках его глаз появляются привлекательные морщинки.

— В чем-то ты осталась прежней.

Выгнув бровь, я опускаю бокал с вином на стол.

— Имеешь в виду, что я до сих пор не знаю, когда надо заткнуться?

Он хмыкает.

— Но во всем прочем ты стала другой. Что изменилось, Блэр? — спрашивает он мягко.

— Все. — Подушечками пальцев я вожу по белому полотну скатерти. — Знаешь, я живу очень скромно и тем не менее счастлива. Все, что у меня есть, я заработала своими руками. И это лучше ощущение в мире. Мне больше не стыдно смотреть на себя в зеркало по утрам.

Я поднимаю лицо и улыбаюсь.

— Я наконец-то стала свободной, Лоренс. В кои-то веки, когда я смотрю в зеркало, мне нравится человек в отражении. Не пойми меня неправильно. Я по-прежнему люблю красивые вещи, но мое существование и самооценка больше не зависят от них. И я больше за ними не прячусь.

Дотянувшись до моей руки, Лоренс сплетается со мной пальцами. Он не произносит ни слова. Их и не нужно. Его прикосновение говорит само за себя.

— Блэр, а где Ронан? Почему он не с тобой?

Я пробую улыбнуться, но не могу скрыть от Лоренса свою боль.

— Некоторым вещам не суждено было свершиться.

— Думаешь, я не знаю? — добавляет он тихо.

Я беру его руку, подношу ее к губам и целую.

— Прости меня за все, Лоренс. Даже спустя столько времени мне по-прежнему тяжело вспоминать, сколько боли я тебе причинила. Ты ничего этого не заслуживал. Я…

— Там, где в дело вовлечено сердце, для логики места нет. Любить — значит напрочь потерять здравый смысл. — Он задумчиво смотрит в пространство перед собой. — Перед тем, как в мою жизнь вошла ты, я считал, что больше не смогу полюбить, что моя жизнь и так хороша. Но ты заставила меня захотеть большего. Ты причинила мне боль, но еще пробудила нечто такое, что дремало во мне много лет.