Диалоги – моя фишка. Черные заповеди Тарантино - Коллектив авторов

Винсент: А я слышал, что ты снималась в пилоте.

Миа: Мои пятнадцать минут славы.

Винсент: И что за фильм?

Миа: Сериал о женском спецподразделении под названием «Команда “Лисицы Пять”».

Винсент: Как-как?

Миа: «Команда “Лисицы Пять”». «Лисицы», потому что мы хитры до безумия. «Команда», потому что, когда мы вместе, с нами лучше не связываться. «Пять», потому что нас было пятеро. Во-первых, блондинка, Соммерсет О’Нил из сериала «Батон Руж», она была командиром. Затем японка, негритянка, француженка и брюнетка, то есть я. Каждая из нас – специалистка в чем-то особенном. У Соммерсет фотографическая память, японская лисица – мастер кунг-фу, чернокожая девушка – эксперт-взрывник, француженка специализируется на сексе…

Винсент: А ты на чем?

Миа: На метании ножей. Девушка, которую я играла, Равен МакКой, выросла в семье цирковых артистов и с детства участвовала в представлениях с ножами. По сценарию, с ножом в руке она – самая опасная женщина на свете. Но так как она выросла в цирке, она еще и акробатка, может и фокусы показывать, и по канату ходить – когда спасаешь мир от зла, умение ходить по канату не помешает, сам понимаешь. А кроме того, она помнит миллион бородатых анекдотов, которым ее научил дедушка, старый клоун. Если бы сериал запустили в производство, я должна была бы в каждой серии рассказывать один бородатый анекдот.

Мия:

– Тебя напрягает?

Винсент:

– Что именно?

Мия:

– Неловкое молчание. Почему все считают, что надо нести всякую чушь, чтобы было нормально?

Винсент:

– Не знаю. Хороший вопрос.

Мия:

– Только тогда понимаешь, что нашла по-настоящему особенного человека, когда можешь просто заткнуться на минуту и с наслаждением разделить с ним тишину…

Когда вы, мужики, собираетесь вместе, вы сплетничаете хуже домохозяек (Мия Уоллес).

Один стаканчик и только. Не возникать. Не тянуть. Попрощаться. И домой. Уясни. Это моральная самопроверка. Сможешь ли ты сохранить верность хозяину? Поскольку верность – это важно. Итак, ты выйдешь, скажешь «спасибо за приятный вечер», выйдешь за дверь, сядешь в тачку, дома подр…ь, и хватит на сегодня.

(Винсент Вега)

Лэнс: Пока я все готовлю, сними с нее блузку и найди, где у нее сердце.

Винсент: Надо найти точное место?

Лэнс: Да, точное. Я буду делать ей инъекцию в сердце, так что я должен попасть точно в сердце.

Винсент: Ну, я точно не знаю, где у нее сердце, но думаю, это где-то здесь.

Лэнс: Похоже, оно там.

Винсент: Ну ладно, и что мне делать?

Лэнс: В общем, ты должен сделать инъекцию адреналина прямо ей в сердце. Над сердцем расположена грудина, поэтому тебе нужно ее пробить. Вонзай иглу резким движением.

Винсент: То есть иглу нужно втыкать?

Лэнс: Если хочешь, чтобы игла дошла до сердца, нужно втыкать изо всех сил. А как только воткнешь, дави на поршень.

Винсент: И что потом?

Лэнс: Меня самого это интересует.

Мия:

– Винсент, хочешь услышать ту шутку из фильма?

Винсент:

– Я в нетерпении.

Мия:

– Сейчас. Три помидора гуляют. Помидор-Папа, Мама и Ребенок. Ребенок отстал, Отец-Помидор недоволен. Вернулся назад и как врежет ногой: «Догоняй, кетчуп». Идут по улице три помидора. Папа-помидор, Мама-помидор и Ребенок-помидор. Ребенок-помидор начинает отставать, и Папа-помидор приходит в ярость. Он подбегает к нему, давит его ногой всмятку и говорит: «Догоняй, кетчуп».

А он считал, что часы – это твое наследство. Он поклялся, что не отдаст твое наследство в желтые липкие лапы, и держал часы в том месте, где мог что-то скрыть – в заднице. Пять долгих лет он таил часы в заднице. И, умирая от дизентерии, мне их отдал (Капитан Кунц).

Эсмеральда: И каково это?

Бутч: Что каково?

Эсмарельда: Убить человека. Забить человека до смерти собственными кулаками.

Бутч: Ты что, садистка?

Эсмарельда: Да, нет, мне просто интересно. Я никогда не встречала никого, кто бы убил кого-нибудь. Так каково это, убить человека?

Эсмеральда:

– А тебя как зовут?

Бутч:

– Бутч.

Эсмеральда:

– Бутч… Что это – Бутч?

Бутч:

– Я местный, у нас имя ни черта не значит.

Фабиен:

– С пузиком мужик становится похож либо на раскоряку, либо на гориллу. Но женское пузико – очень сексуальная штука. В остальном женщина совершенно нормальна: нормальное лицо, нормальные ноги, нормальные бедра, нормальная задница, и при этом такое большое, идеально круглое пузико. Если бы у меня было такое, я бы носила майки на два размера меньше, чтобы его подчеркнуть.

Бутч:

– И ты думаешь, мужиков бы это привлекало?

Фабиен:

– Мне наплевать, привлекало или нет. К несчастью, то, что мы находим приятным на ощупь, редко приятно для глаз, и наоборот.

Бутч:

– Пирог на завтрак?

Фабиен:

– Пирог хорош в любое время дня.

Никто никого не убивает в этом доме. Только я и Зед (Мейнард).

Фабиен:

– Чей это мотоцикл?

Бутч:

– Это не мотоцикл, это чоппер, дорогая.

Фабиен:

– А чей это чоппер?

Бутч:

– Зеда.

Фабиен:

– А кто такой Зед?

Бутч:

– Зед мертв, детка. Зед мертв.

Винсент:

– Какого хрена ты ничего не сказал об этом парне в туалете? Совсем крыша съехала? Забыл, что он там со своей пушкой?

Джулс:

– Мы должны быть трупами. Ты видел его пушку? Да она была больше, чем он сам.

Винсент:

– 357.

Джулс:

– Ты хоть понимаешь, что мы должны быть трупами!

Винсент:

– Да, нам повезло.

Джулс:

– Нет, это не простое везение. Это что-то другое.

Винсент:

– Может, и так.

Джулс:

– Это было… божественное вмешательство. Ты понимаешь, что это значит – божественное вмешательство?

Винсент:

– Думаю, да. Ты хочешь сказать, что Бог спустился с небес и остановил пули.

Джулс:

– Да, именно так. Именно! Бог спустился с небес и остановил эти пули.

Винсент:

– Я думаю, нам пора.

Джимми:

– Я тебе не бутерброд, нечего меня умасливать. Я обойдусь без твоих восторгов по поводу моего кофе. Я сам его покупал, и я сам знаю, хороший он или нет. Это Бонни покупает всякое дерьмо, а я покупаю настоящий дорогой продукт, потому что, когда я его пью, я хочу чувствовать вкус. Но сейчас меня беспокоит не кофе в моей кухне, а мертвый негр в моем гараже.