Эти Золотые мальчики - Рейчел Джонас

class="p1">– Я не спешу, – срывается с моих губ, и в этих словах нет никакого смысла. Я даже удивляюсь, учитывая, насколько напуганной была всего несколько минут назад.

Но, с другой стороны, в этом есть смысл. Ведь я жаждала близости, безраздельного внимания Уэста.

Кажется, он тоже застигнут врасплох моим ответом – именно так я оправдываю то, что он до сих пор ничего не сказал. Его хватка на моей талии усиливается. Я закрываю глаза. Кончик моего уха почти горит, когда губы Уэста прижимаются к нему, и… Я отклоняюсь назад.

– Ты не хочешь возвращаться, – хрипит он, заставляя меня распрямиться. – Так скажи, чего же ты хочешь.

Слова вертятся на кончике языка. Слова, которые я не могу произнести вслух. Но Уэст будто бы слышит этот тихий голосок в моей голове, – тот, который я пытаюсь игнорировать, пытаюсь заставить замолчать, – и опускает ладонь ниже, к основанию живота.

Дыхание становится глубже, громче. Я откидываю голову на его твердое плечо. Гладкие кончики пальцев медленно проходятся по краю купальника, будто он обдумывает, что делать дальше. Будто не уверен, готов ли зайти дальше. Я знаю, что должна остановить это, отозвать свое невербальное согласие прикасаться ко мне вот так, но… я этого не делаю.

И когда его рука скользит под купальник, я ничего не говорю. Ну, то есть, ничего такого, что могло бы его остановить.

Только постанываю:

– Черт…

Голос предательски дрожит. Уэст приступает к делу. Жар его рта распространяется по всей моей коже, сводит с ума. Он оставляет дорожку поцелуев под ухом, сначала используя только губы, но потом присоединяется и язык.

– Черт, – снова вырывается из меня, но на этот раз слово звучит напряженно, поскольку Уэст дразнит меня кончиком пальца. Затем, наконец, просовывает его внутрь.

А после еще один.

Я полностью сдаюсь. Абсолютно. И он это знает. Двигаю бедрами, прижимаюсь к нему, в восторге от того, насколько он возбудился от прикосновений ко мне.

– Сегодня мне очень, очень трудно тебя ненавидеть, – признаю я.

Мне не хотелось, чтобы он услышал этот шепот, но я не в себе и не могу остановиться.

– Неужели ты еще не поняла, Саутсайд? – хрипло спрашивает Уэст, выдыхая слова мне на ухо. Его пальцы по-прежнему двигаются во мне. – Если бы тебе пришлось выбирать: убить меня или трахнуть, ты бы каждый раз выбирала второе, – объясняет он, а после в его груди вибрирует короткий, глубокий смех. – И я тоже.

По спине пробегает холодок. Уэст признал это. И он так прав.

Его рука набирает темп, он прижимается ко мне еще ближе, просовывает пальцы глубже. Сердце колотится так, будто у меня сейчас случится сердечный приступ. Я тяжело дышу, извиваясь, словно змея. Жажду гораздо больше того, что получаю, но не хочу признавать этого вслух.

Вот уже несколько месяцев мы подливаем масла в этот порочный огонь, разжигая его изо дня в день извращенным сплавом жестоких слов и непрекращающейся похоти. Но теперь я не уверена, что у нас получится сдержать чудовище, которое мы создали. Оно живет своей собственной жизнью. Это чудовище процветает на нашей взаимной ненависти и сексуальной неудовлетворенности. И поверьте, мы хорошо подкармливали этого зверя.

Трудно не задаться вопросом, как долго это будет продолжаться. Как долго монстр будет дышать нам в спину, заставляя нас так или иначе поддаться своим чувствам. Как сейчас, например, когда давление внутри меня нарастает так, что его становится тяжело игнорировать. Мои бедра зажимают руку Уэста в тисках. Я выгибаюсь, чуть отрываясь от его груди, и откидываю голову ему на плечо. Он все еще дышит мне в ухо. Знает, что все мои чувства принадлежат ему. И говорит:

– Кончай.

Шепот, мягкий, глубокий, будто приглашение.

Его желание исполняется, почти по команде. С моих губ срывается тихий стон, я вздрагиваю в его объятиях, доказывая, как сильно жаждала этого. И это должен был быть только он.

Никто другой.

Когда все заканчивается, его рука замирает, а затем, в конце концов, Уэст вынимает ее из моего купальника. Я остаюсь на месте, что совсем не вызывает ненависти. Рука, прижимающая нас к краю бассейна, заключает меня почти в настоящем объятии. Вопреки себе, я наслаждаюсь этим ощущением, и спустя несколько секунд мое дыхание восстанавливается.

Приходит тишина, а вместе с ней и реальность. Только она далеко не такая некомфортная, как мне казалось.

Я чувствую, как бьется его сердце, и не сопротивляюсь, когда он разворачивает меня лицом к себе. Вижу в его зеленых глазах неподдельное удовлетворение, и пусть оно неожиданно, но все же весьма уместно. Эта искра между нами непредсказуема, неукротима. Она подпитывает нашу одержимость друг другом. Ту, что заставляет нас принимать непредсказуемые решения за доли секунды. Также эта искра – причина, по которой я снова возбуждаюсь и начинаю хотеть его так, словно у меня только что не было оргазма.

Уэст опирается на край бассейна обеими руками, и я цепляюсь за него. Обхватив лодыжками его бедра, я притягиваю его так близко, как только могу, чувствуя, как ко мне прижимается его твердый член. Его губы находят мои, и поцелуй становится настойчивым, жадным. Сейчас мне ничего так не хочется, как вечно ощущать их вкус.

Но я не уверена, что смогу продолжать в том же духе. Бесконечно впадать в эти крайности. В одну секунду он горячий, в следующую – ледяной.

Вдруг до ушей доносится едва уловимый звук открывающейся двери. А когда она хлопает, я вздрагиваю.

Мы с Уэстом неохотно отстраняемся друг от друга, но когда я поднимаю взгляд, то никого не замечаю. Мы по-прежнему одни. Я снова смотрю на Уэста и чувствую, что он собирается сказать, еще до того, как он это произносит.

– Мне пора, – вздыхает он. – Тренировка, наверное, уже закончилась. Готов поспорить, это был один из моих братьев, поторопить меня пришел.

Не желая показаться отчаявшейся, я киваю, вместо того чтобы попросить его остаться еще ненадолго, как умоляет мое сердце.

– Ладно, – тихо говорю я и тянусь к краю бассейна.

Пытаюсь высвободиться, но Уэст останавливает меня, удерживая на месте. Я-то подумала, что все закончилось, но нет. Он снова притягивает меня к себе. И на этот раз, когда его губы касаются моих, я понимаю, насколько по-другому ощущается этот поцелуй. Он тяжелый, эмоциональный, в нем нет неудовлетворенности или каких-то скрытых намерений.

Это… просто поцелуй. Такой, какой даришь тому, кто для тебя что-то значит. Такой, который нужен, чтобы продержаться, пока не увидишь этого человека снова.

Когда Уэст отстраняется, у меня немного кружится голова.

– Ты ведь поедешь с командой на региональные? – спрашивает он, все еще немного прерывисто дыша.

Сначала я отвечаю кивком, бросаю взгляд на его губы, а после возвращаюсь к глазам.

– Как ты узнал?

Он сверкает лукавой ухмылкой, от которой у меня внутри все скручивается в узел.

– От меня мало что ускользает.

Ага, это я уже поняла.

– Сталкер, – поддразниваю я.

Его улыбка немного гаснет, а сосредоточенность во взгляде подпитывает мое эго больше, чем хочется признавать.

– Единственная, кого я преследую, – это ты, Саутсайд.

Эти слова заставляют мое сердце сделать сумасшедший кульбит, и впервые прозвище, данное им, не кажется оскорблением.

Сгорая от любопытства, я отвлекаюсь от его губ и смотрю в эти гипнотизирующие глаза.

– Почему ты спросил, буду ли я там?

Уэст не моргает, и я задерживаю дыхание.

– Потому что я устал притворяться, будто все это не ведет к кое-чему конкретному, – смело заявляет он.

Я ощущаю его вкус на своем языке, пусть мы теперь и на расстоянии друг от друга.

– И что же мы будем с этим делать? – мягко спрашиваю я, и пока жду ответа, чувствую, как внизу живота разливается тепло.

Уэст снова смотрит на мои губы, на этот раз не отводя взгляда.

– Мы займемся сексом.

В этих словах никаких сомнений, ведь Уэст всегда уверен в себе, каждое его слово имеет вес, и он никогда не забирает их обратно. Никогда.

И на этот раз… Я не хочу, чтобы он это делал.

Когда он снова наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо, я чувствую, как каждый дюйм моего тела буквально вопит о прикосновении.

– Подумай об этом.