Тринадцатая (ЛП) - Белла Джуэл

— Вы, девочки, не собираетесь дать мне что-нибудь на него?

— Здесь нет ничего, что можно было бы давать. Он был добр к нам, — говорю я.

Он пристально осматривает группу, прежде чем встать.

— Вы все записаны на общение с моим психологом; это является частью протокола. Эмелин, если Вы свободны, можете пойти со мной сейчас.

Хмурюсь, но знаю, что нет никакого способа избавиться от этого. Я должна идти. Я встаю, вздыхая.

— Давайте покончим с этим.

***

Тринадцатая

— Расскажи мне о Ланти, — просит психолог Мэри.

Я смотрю на нее. Она старше меня, с проседью и большими карими глазами. Милая и терпеливая и охотно слушает все, что я говорю.

— Она была великолепной, милой, смешной и обожаемой, — шепчу я, сломленным голосом.

— Ты винишь себя в ее смерти?

Я чувствую, как мой взгляд ужесточается.

— А вы бы не винили?

— Конечно, — говорит она, откинувшись. — Это человеческая натура винить себя за то, что нам не подвластно.

— Я могла остановить это.

— Как?

Я скреплю зубами.

— Я могла закричать, могла бороться, могла сделать хоть что-нибудь...

— Возможно, но кто может сказать, что это не произошло бы в другой день, когда тебя не было бы там.

Она говорит, как Уильям.

— Можем мы поговорить о чем-нибудь еще? — хриплю я.

— Конечно. Расскажи мне об Уильяме.

— Он — мое все.

— Хочешь рассказать поподробнее? — ободряюще говорит она.

— Нет.

— Уильям причинял тебе боль когда-либо?

Она пытается перехитрить меня, как полицейские. Я смотрю прямо ей в глаза, когда отвечаю.

— Все, что Уильям делал, он делал для нас. Он изменил свой мир, чтобы приспособиться к нам.

— Ты думаешь действия Уильяма всегда были чисты?

— Да.

— Ты думаешь, Уильям любил тебя?

Я колеблюсь.

— Уильям заботился обо всех нас.

— Это не то, о чем я спрашивала, Эмелин.

— Я не знаю, любил ли он меня, — рявкаю я.

— Хорошо, все нормально. Я думаю на сегодня мы завершили.

Я встаю, не позволяя ей закончить. Выхожу наружу и из меня вырывается неконтролируемый поток слез.

Хочу обратно к нему.

Глава 34.

Уильям

Неделя вторая.

— Я знаю, что ты там, Уилл! — кричит Бен, стуча в дверь снова и снова.

Он делает это уже час.

Я встаю со стула, устав мириться с его воплями. Иду вниз к входной двери и открываю ее. Он стоит у двери, тяжело дыша, с красным от ярости лицом.

— Что с тобой не так?

Я смотрю на него.

— Не играй со мной в молчанку, Уилл, — рычит он. — Почему ты не сказал мне о них?

— Нечего говорить.

— Ты приобрел тринадцать девушек!

— У тебя нет никаких доказательств, — говорю я невозмутимым голосом.

— Черт, Уилл, я твой брат. Тебе не нужно скрывать это от меня.

— Мне нечего скрывать, Бенджамин, — рычу я.

Он ударяет кулаком по двери.

— Прекрати, ты не должен от меня ничего скрывать!

Я впиваюсь в него взглядом.

— Почему ты здесь, Бен?

— Я здесь, потому что ты медленно гниешь. Ты ни с кем не разговариваешь; ты едва участвуешь в заседаниях. Ты тонешь, Уилл.

— Я в порядке.

Он заносит кулак и бьет меня. Это шокирует. Я прихожу в себя только тогда, когда чувствую, как кровь стекает в рот. Поворачиваюсь к брату, обращая на него свой мертвенно-бледный пристальный взгляд.

— Это было ошибкой! — кричу я.

— Почему? — говорит он. — Потому что это вывело тебя хоть на какие-то эмоции?

Я молчу; просто стою, грудь разрывает от ярости.

— Ты использовал рабов.

Я чувствую, как ярость заполняет все мое тело.

— Они. Не были. Рабами.

— Тогда кто же они?

— Я ничего тебе не должен, Бенджамин!

Он вздрагивает.

— Это выход, не так ли? Постоянно обвинять меня в том, что я уехал, когда ты был мал.

— Я не говорил этого.

Он приближается.

— Ты так не думаешь?

— Нет.

— Хватит врать мне, Уилл. Ты всегда обвинял меня, — он тычет в меня пальцем. — Я не был там. Был золотым ребенком. Уехал, в то время как ты остался с нашей ненормальной матерью.

Я снова вздрогнул. Мои кулаки так сильно сжались, что заболели пальцы.

— Не надо, — предупредил я.

— Почему? Потому что это может всколыхнуть то, что ты стараешься не вспоминать?

Мое тело начинает дрожать.

— Признайся, Уилл. Ты не сказал мне о девушках, потому что все еще сердишься на меня. Часть тебя всегда будет сердиться. Я позволил им причинить тебе боль, я позволил тебе страдать. Признайся! — кричит он.

— Ты прав! — кричу я в ответ. — Я чертовски винил тебя! Не хотел оставаться в стороне. Я не должен был лишиться глаза. Не должен был вызывать гнев отца. Не должен был быть сиделкой матери. Я не должен был быть на втором месте!

Бенджамин не двигается, его нижняя губа подрагивает.

— Ты думаешь меня это не касается? — шепчет он. — Ты думаешь, я не хочу, чтобы у тебя все было хорошо?

— Этого не достаточно! — кричу я. — Если бы это было так, ты бы остался.

— У меня не было выбора.

— Выбор есть всегда.

— Нет, Уильям. Его не было.

— Убирайся из моего дома, Бен.

Он качает головой.

— Нет.

— Я не хочу повторять, уходи.

Он подходит ближе.

— Я сказал, черт возьми, нет!

Я поднимаю кулак и ударяю его в нос, слышится хруст. Он рычит и бьет меня в челюсть. Мы врезаемся в стену. Бен толкает меня в соседний угол, в результате чего лампы и украшения разбиваются о пол. Я рычу в гневе, сжимая руками его горло, прижимая его к стене.

— Получай! — выплевываю я.

— Мне очень жаль, — шипит он. — Это то, что ты хочешь от меня, Уилл? Ты хочешь знать, как сильно я страдаю из-за того, что случилось? Хочешь знать, насколько тяжело мне было уйти от тебя? Ты мой близнец, Уильям. Ты не просто мой брат, ты моя вторая половина. Если хочешь, чтобы я сказал это, я скажу. Мне жаль.

Внезапно у меня подкашиваются ноги и сдавливает грудь. Я опускаю руки, брат отходит, потирая шею. Я чувствую, как мое тело опускается на пол, поскольку действительность, наконец, настигает меня. Я все потерял. Бен опускается рядом со мной, обнимая меня.

— Мне так чертовски жаль, Уилл.

Я ничего не говорю.

Мне больше нечего сказать.

Глава 35.

Тринадцатая

Неделя вторая.