Я был аргонавтом (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Мы посмеялись, представив такую картину, потом решили — а зачем Аглавру в кого-то превращать? Боги у нас есть, цари и герои тоже, пусть теперь еще и сатиресса будет.

— Ув-ва-ва-у! — залетел в нашу опочивальню душераздирающий вопль, и мы с Артемидой подскочили. Переглянулись, пытаясь опознать голос и понять — кого же там варят заживо?

— У-у-а!

— Гилас, — уверенно заявила богиня и уже собиралась выскочить в том, в чем спала, но уловив мой взгляд, прихватила хитон и, набросив его на плечи, помчалась спасать маленького засранца, а я метнулся следом.

Гилас орал с задней стороны дворца, где у Фоанта скотный двор. Около одного из стожков сена стоял царевич дриопов и вопил. Убедившись, что парень жив и здоров, я спросил:

— И чего орешь?

— С-с… — тыкал парень пальцем в сено, пытаясь что-то сказать.

Артемида, ухватив левой рукой юнца за плечо, правой отвесила ему легкую пощечину, от которой Гилас пришел в себя и уже осмысленно, хотя и чуточку заикаясь, произнес:

— С-смотри, с к-козой сплю!

Из охапки сена с одной стороны торчали козьи копытца, а с другой выглядывали рожки. Я вздохнул, скинул сено, скрывавшее голую задницы, спину и длинные волосы.

— Я спал с сатиром?! — с ужасом вымолвил Гилас, ощупывая свою филейную часть.

А что, сатиры бисексуалы? А я-то думал, что они по нимфам да по смазливым девкам ходоки.

— Какой же это сатир? — хмыкнула Артемида и уточнила. — У сатиров задницы волосатые, а тут, посмотри, все голенькое. Это сатиресса.

А я спросил с недоумением:

— А ты что, до сих пор не понял? Ты же вчера рядом с ней за одним столом возлежал и вино пил.

Гилас только захлопал глазенками, верно, вспоминая вчерашний день.

Вчера, когда мы вернулись из леса, застали нашу команду, а заодно и всех придворных ванакта, в «готовом» виде. Челядь (рабы это, или простые слуги, не разбираюсь), исправно подтаскивали полные бурдюки, уносили опустевшие, но и эти уже держались за стенки. Наше появление аргонавты и прочий люд встретили без особого энтузиазма, а на девицу с копытами и рожками вообще внимание не обратил. К чему, если хватает нормальных девок и каждая не прочь уделить внимание великим героям, хоть каждому, а хоть и всем сразу?

На всякий случай, мы строго-настрого запретили сатирессе называть Артемиду богиней и прочими, присущими ей титулами, а именовать исключительно Аталантой. Аглавра не понимала, зачем это нужно, но приказ богини охоты – это закон. Она даже не спросила – а что за мужчина вдруг появился рядом с богиней охоты, символом чистоты и девственности?

Поначалу девушка с копытами дичилась и упрямилась, не желая выходить к такому скопищу народа, но мы вместе с Артемидой, добрым словом и пинками, подогнали сатирессу к тому столику, за которыми сидели (точнее, возлежали) Ясон, Тесей и Орфей. Сблизив головы, они пели что-то такое, выбивающееся из контекста древнегреческой поэзии.

Вечер спустился на берег унылый, где в тишине притаилась дружина Лишь табуны и хозяйки их буйные, землю сухую топтали, безумные.

Ого. Орфей уже успел написать песню про амазонок и похищение пояса Ипполиты? Что с музыкантом делает плавание и доброе вино. Еще немного, и Орфей начнет писать нормальные тексты[28].

Артемида, которая, хотя и не чуралась вина, но не любила пьяных мужиков, сморщила губы и носик, махнула рукой— дескать, сам договаривайся, и ушла.

Подождав, пока троица не допоет и не примется разливать вино по кубкам (не смешивают!), я спросил:

— Ясон, возьмем женщину на «Арго»?

Начальник, хотя и был пьян, все-таки осознал, что перед ним не совсем женщина. Удивленно вскинув брови, Ясон воскликнул:

— Так это же сатиресса!

— А какая разница? Аталанта сказала, что девушка из свиты Артемиды, а богиня обещала вернуть ее в Элладу. Поможем?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Богиня тебе обещала? — строго спросил Орфей непонятно у кого – у меня или у сатирессы.

— Обещала, — промямлила сатиресса, а я лишь кивнул. Сам слышал, что обещала.

— Артемида — богиня суровая, но справедливая, — заметил Орфей. — Она, — всхлипнул аэд, — единственная, кто меня утешить пришел, когда я Эвридику потерял. И цветы помогала собирать, чтобы могилу украсить.

— Мы, хотя не в лесу, но покровительство богини лишним не будет, — вмешался Тесей. — Надо брать, если грести умеет. Гребцов у нас скоро не хватит, чтобы по скамейкам рассаживать

— И лишним не будет, и грести сможет, — уверенно заявил я. Повернувшись к Аглавре, спросил: — Ты сможешь грести?

— Не знаю, не пробовала, — робко ответила сатиресса, принимаясь стрелять глазенками по сторонам.

— Согни-ка руку, — приказал я, а когда сатиресса с непониманием посмотрела на меня, добавил. — Покажи капитану, насколько ты сильна.

— Присядь, — попросила барышня.

Я думал, что девушка с рожками сейчас продемонстрирует нам свои бицепсы, но послушно присел. Усевшись на подставленные ладони, словно на стул, а Аглавра, подняв меня над головой на двух вытянутых руках, убрала правую, и держала одной левой.

— Вот так? — поинтересовалась сатиресса.

— Ага, — отозвался я, посматривая на изумленных аргонавтов с высоты, немного побаиваясь, чтобы меня не уронили на рога. — Молодец. Но лучше поставь на место, откуда взяла.

На Ясона демонстрация силы произвела впечатление, и он принял решение:

— Если жопой перед мужчинами не станет вилять, то берем.

— А когда ей вилять-то? — вступился Тесей. — Целый день на скамье, надо веслом работать, а вечером уже ничего не захочет, только спать.

— Станешь вилять задницей перед мужиками? — строго спросил я.

— Еще чего, — гордо вскинула рожки сатиресса.

А глазенки-то продолжали шнырять по сторонам. Вон, уже и бояться перестала. У меня закралось сомнение о подробностях ее бегства – дескать, сатиры покушались на невинность, да и загнали. А если она сама их гоняла?

Значит, с капитаном вопрос о новом гребце решил, теперь бы следовало представить рогатую девушку нашему дружному коллективу, но коллектив, увы, не в той форме, чтобы порадоваться. Это что получается, третий день сволочи пьют, не перебор ли?

Так, а куда мне сатирессу-то теперь деть? Отыскать какого-нибудь слугу, типа дворецкого, отвечающего за размещение гостей, но слуги уже тоже чуть тепленькие. Увидят рога и копыта, определят на постой в хлев, к овцам. Или баранам. О, а тут, в одиночестве сидит грустный Гилас. Очень кстати. Пусть знакомится, вводит в курс дела.

— Гилас?

— А? — вытаращил на меня глаза царевич.

Что это с парнем? Уж не пьян ли?

— А где Геракл?

— У…

Все ясно. Геракл куда-то ушел, скорее всего по служанкам, а может и по порядочным женщинам, а парня бросил.

— Я тебе нового напарника привел, вернее - напарницу, зовут Аглаврой. Если обидишь – я с тебя шкуру спущу, и Орфею отдам, чтобы кифару отделал.

— Ага.

Да что же такое? Отвечает односложно. Точно, пьян. Как хорошо, что в древнем мире не привлекают к уголовной ответственности за вовлечение малолетних в пьянство. Но так даже и лучше — скорее адаптируется.

— Саймон, ты иди, госпожа заждалась, — лукаво сказала Аглавра, плюхаясь на соседнее с царевичем дриопов ложе.

Что ж, я и ушел. А теперь мы с Артемидой стоим и слушаем сумбурный рассказ Гиласа о том, как он, вместо ложа, очнулся на сене, а рядом — о ужас, спит коза.

— Я не коза, — донеслось из сена. — Я Аглавра, дочь Силена.

— Того самого?— обомлел Гилас.

— А есть другой? — пробурчала сатиресса, поворачиваясь на спину усаживаясь на колючей постели.

— Ух ты, как здорово! — восхищенно воскликнул юнец, усаживаясь рядом. — А правда, что твой отец все на свете знает? Расскажи.