«Битлз» in the USSR, или Иное небо - Буркин Юлий Сергеевич

– Нет, конечно. Но давайте найдем цивилизованное решение.

– Время! Время, молодой человек! – воскликнул Моисей Миронович в отчаянии.

Стало слышно, как зал начал свистеть и топать ногами. Из общего гула вырвался отдельный голос:

– Хорош стишки читать, Чуковский! «Машину» давай! Вдруг Мучник, выпучив глаза, заявил:

– Есть цивилизованное решение. Сейчас выйдете вы, – показал он пальцем на Андрея, – сыграете пяток своих хитов. А потом отдадим сцену «битлам». Ваш выход, естественно, будет оплачен. Щедро.

– Другой разговор, – кивнул Ефремов.

Но тут вмешался упитанный очкастый клавишник «Машины» Петр Подгородецкий:

– Это что же – мы, типа, на разогрев?

– Петя! – снова вспылил Макаревич. – Да нам сыграть в разогреве у «Битлз» – за счастье!

– Всю жизнь потом хвастаться будем! – вторил ему Ку-тиков.

– Может быть, вам за счастье, – отозвался клавишник, – а я, между прочим, профессиональный музыкант с консерваторским образованием.

Макаревич поскучнел.

– Хорошо, – сказал он, – мы можем сыграть и без клавишей. Нам будет очень их не хватать, но мы справимся. Однако ты в таком случае навсегда выбываешь из группы. – У Подгородецкого вытянулась физиономия. – Нам будет не хватать тебя, но мы найдем замену. Решай.

Накинув ремень гитары, он кивнул остальным:

– Пошли, ребята, – и двинулся на сцену. – Зададим жару! Даже не пять, а три, но самых-самых: «Поворот», «Скачки», «Свеча».

Подгородецкий поплелся вслед за остальными.

– Андрюша! – крикнул Мучник вдогонку Макаревичу. – «Битлз» объявишь?

– Почту за честь.

За кулисы выскочил красный как рак Фагот.

– Какого хрена! – выкрикнул он в лицо Льву Соловьеву, но тут увидел «битлов» и остолбенел.

Зал тем временем взорвался аплодисментами. Зрители кричали и хлопали до половины первой песни, а вторую половину, успокоившись, горланили хором вместе с Кутиковым. Особенно эффектно прозвучал предпоследний припев, который зал прокричал под одни барабаны Ефремова, потом подхватили остальные инструменты.

– Прямо как у нас в золотые годы, – с ноткой зависти сказал Пол.

– Хорошо, – кивнул Джордж. – Мне нравится этот са-унд. «Пластмассы» многовато, но в целом хорошо.

– Так, ребята, – вмешался Мучник. – Давайте-ка сделаем одну важную вещь. Хоть и формальную. – Он достал несколько листов бумаги с машинописным текстом. – Полина, прочтите и переводите максимально точно, это юридический документ.

Из бумаги следовало, что ансамбль под названием «Битлз», Великобритания, в нижеперечисленном составе принимается на работу в Томскую областную филармонию со ставками музыкантов согласно общесоюзному тарифу:

«Джон Уинстон Леннон, художественный руководитель, 13 (тринадцать) рублей за концерт;

Пол Джеймс Маккартни, бас-гитара, 7 (семь) рублей за концерн;

Джордж Харрисон, соло-гитара, 7 (семь) рублей за концерт;

Ричард Старки, ударные, 7 (семь) рублей за концерт».

– Это что, твой обещанный «весь сбор»? – с вытянувшимся лицом спросил Джон.

– Что обещано, то и будет, – отрезал Мучник. – Но бумажку надо подписать.

– Мозес, зачем нам подписывать эту фальшивую бумажку? – скептически поинтересовался Джордж,

– О ребятки, это бумажка спасительная. – Мучник довольно ухмыльнулся. – Когда вы ее подпишете, никто не посмеет запретить вам петь свои песни, потому что советская филармония не подчиняется законам бесчеловечной системы мира чистогана, где процветают такие паразиты, как этот ваш, как его…

– «Сони АТВ»? – догадался Джон.

– Вот-вот.

Внезапно настроение Джона кардинально изменилось, он рассмеялся и без дальнейших дискуссий поставил свою подпись. Его примеру последовали остальные.

«Машина» тем временем исполнила «Скачки» и перешла к своему самому знаменитому «медляку»:

– Бывают дни, когда опустишь руки,

И нет ни слов, ни музыки, ни сил…

– Ого, – нарочито насупился Пол, придирчиво вглядываясь в документ постфактум. – Джону аж тринадцать рублей отвалили, а мне только семь.

– Товарищи музыканты, – не понял шутки Мучник, – не обращайте внимания на эти суммы. Повторяю: я свои обещания держу… А на семь рублей, между прочим, можно посидеть в ресторане с шашлыком, водкой и салатом.

И тут высказался Ринго.

– Парни, – сказал он. – Я хотел сказать, но боялся. Как я играть-то буду? – Он приподнял гипс. И сам же ответил: – Никак.

– Дьявол! – с досадой проговорил Джон. – Я и забыл про твою руку.

Трое молодых людей некоторое время уже стоявших невдалеке, во все глаза глядели на «Битлз» и вслушивались в разговор.

Двух из них мы уже знаем – это те самые томичи Юлий и Алексей, которые встречались с Макаревичем в Москве. Придя на концерт «Машины времени» вместе со своим другом барабанщиком Женей Лавренчуком, они со всей прочей публикой промариновались в зале почти полтора часа, пока наконец не решили пробиться за кулисы, чтобы узнать, что происходит.

Задача была почти невыполнимая, но они с самого начала были настроены встретиться с Андреем Макаревичем, правда, после концерта, и подготовились: Алексей прихватил подписанную Андреем пластинку, а Юлий – недавно полученное в газете «Молодой ленинец» удостоверение нештатного корреспондента. Третьим компонентом, работающим наудачу, был горящий энтузиазмом и оптимизмом их друг Женя, который мечтал постоять рядом с самим Макаревичем и которому это было обещано.

Найдя среди милиционеров самого молодого и простоватого на вид, эти трое обрушили на него все доводы и вещдоки, назвались закадычными друзьями столичной звезды, который якобы обещал дать им интервью. Страж не устоял.

И вот они за кулисами и, совершенно ошалев от счастья и неожиданности, пялятся на «битлов». А если точнее, на загипсованную руку Ринго, которую тот, скривив физиономию, поднял для всеобщего обозрения.

– Будешь играть одной рукой, – предложил Джон. – Помнишь, как в Америке?

– Нет, там у меня руки в порядке были, из-за травы не работали ноги, и мы играли без тактового барабана, это не так заметно. К тому же там так орали, что все равно ничего не было слышно. А тут и публика посмирней, и подзвучено все хорошо. Лажа получится.

– Молодой человек! – обратился Мучник к Фаготу. – А может быть, нас выручит ваш барабанщик?

– Это вряд ли, Мозес, – покачал головой Джордж. – Ты же видел, как он отреагировал на наше появление.

Фагот кивнул:

– Не, зря вы, он бы выручил. Но Валера на шару играть не умеет, он не лабух какой-нибудь и партии разучивает досконально.

– А просто ритм поддержать? – не оставлял надежду Моисей Миронович.

– Этого мало, – возразил Пол. – У нас есть и сложные песни. Ох, Ринго… – Он посмотрел на бедолагу, прищурившись.

– Ну, я же не виноват! Мы все могли тогда костей не собрать, а «повезло»только мне… – Ринго готов был заплакать.

Сердобольная Полина погладила его по голове. Все, понурившись, смотрели кто куда.

– Неужели мы зря спешили? – устало провел по лицу Мучник. – Ведь успели. И всё коту под хвост?

И вот тут настал звездный час для томской троицы. Неожиданно вперед выступил Юлий.

– Не хвост! – бестолково выкрикнул он от волнения. Все уставились на него.

– В смысле? – переспросил Лев Соловьев.

– Не все коту, – уточнил Юлий. – У нас есть замена.

– А вы, молодой человек, кто будете? – спросил Моисей Миронович с нотками обреченности в голосе.

– Я?… Моя фамилия – Буркин. А это – Алексей…

– Буераков? – с благоговейным ужасом предположил Мучник, обменявшись взглядами с «битлами».

Леша вздрогнул:

– Не.Я не Буераков.

– И на том спасибо, – облегченно вздохнул Мучник. – Значит, вы – Буркин? Что ж, таких случайностей не бывает. И что вы хотите нам предложить?

– Не «что», а «кого»! Вот. Женя, не прячься. И он мягко вытолкнул приятеля вперед.