«Битлз» in the USSR, или Иное небо - Буркин Юлий Сергеевич

Все попрощались с «машинистами», договорились поддерживать контакт и, чем черт не шутит, устроить как-нибудь еще один, но уже полновесный, совместный концерт или даже сейшн. Моисей Миронович ушел их провожать, остальные стали решать, что делать дальше.

– В отель тоже что-то не хочется, – сказал Джон. – Сна ни в одном глазу. У меня всегда так после выступления.

– Ну а куда мы можем пойти? – прикинул Алексей. – Ночных клубов у нас нет, в ресторан, как я понял, вы не хотите.

– Может, пойти просто к кому-нибудь в гости? – предложил Юлий.

– А не поздно? – засомневался Женя.

– Поздновато, конечно, – согласился Юлий. – Но это же «Битлз». Привели бы их ко мне хоть в четыре утра, я бы все равно был на седьмом небе. Только у меня родни полон дом.

Вернулся Мучник.

– Вы не представляете! Я был уверен, что толпа уже разошлась, а они до сих пор стоят возле служебного входа.

– Представляем, – скромно отозвался Пол.

– «Машину времени» пришлось тайком вывести через главный, он уже давно закрыт, и там никого. И с вами так же поступим. Кстати, давайте просто прогуляемся, что ли? Сейчас не холодно, у нас здесь возле дворца ледовый городок открылся, туда можем зайти. Горки, дети…

– Мне нравится, – сказал Джон.

– Я тоже не против, – согласился Пол. Джордж кивнул.

– Я придумал, куда мы пойдем потом, – сказал Юлий. – Погуляем и к моему хорошему знакомому двинем, он интереснейший человек, весь в творчестве, настоящий художник. И философ, и ученый…

– Это кто ж такой? – спросил Мучник. – Пока вы не сказали, что философ и ученый, я думал про Усова…

– Нет, я про Виктора Колупаева.

– А, это который фантаст? Много о нем слышал, но не знаком.

– Он живет в соседнем доме, прямо рядом с дворцом, и двери для друзей у него открыты всегда. Только представьте, – стал рекламировать Юлий своего друга «битлам», – этот человек работал с дельфинами и умеет с ними разговаривать… Он пишет как Рэй Бредбери, а как ученый занимается вопросами времени и пространства. Он знает буквально все.

– Очень интересно, – кивнул Джордж. – Стоит поговорить.

– Решено! – обрадовался Мучник. – Я вывожу вас к ледовому городку, а потом Юлий ведет вас к Колупаеву. А мы с Ринго поедем провожать Полину Витальевну, время уже поджимает. Алексей, теперь вся языковая нагрузка на вас, справитесь?

– Попробую, – ответил тот с легким сомнением. – А вы мне… бумажку дадите потом для института, мол, осуществлял обслуживание ансамбля «Битлз» в качестве переводчика. Мне это за практику зачли бы…

– Дадим, дадим. И еще привлекать будем. На обоюдовыгодных началах. Будешь в городе ведущим переводчиком по «звездам».

– Мозес, ты коммунист? – неожиданно спросил Джон, натягивая пальто.

– Конечно, – подтвердил Моисей Миронович. – А что?

– Я всегда говорил, что коммунисты – хорошие люди.

– Ну-у… – замялся директор. – Я бы не был так категоричен. Но в основном, да… Если это коммунисты, а не просто члены партии.

– Так бывает?

– Сплошь и рядом, к сожалению.

– Давайте гитару захватим, – предложил Юлий, беря кофр Пола с акустикой.

– Мы что, будем играть? – скривился Пол.

– Да нет… Но привести в гости «Битлз» и без гитары… Даже если своя есть, она не под левшу будет.

– Бери, – махнул рукой Пол. – Но таскать сам будешь.

– Без гитары в гости еще можно, а вот без этого – никак, – сказал Мучник, протягивая Юлию бутылку кубинского рома. – Засунь туда же, в футляр.

Они прошли по длинным пустым коридорам, гулким лестницам, вышли через большие двери на темную площадь и тут же услышали ребячий гомон. Из динамика-колокола задорно пел про ледяной потолок и дверь скрипучую Эдуард Хиль, а прямо перед ними мигала разноцветными лампочками большая елка. Возле нее возвышалась гигантская горка в виде головы Деда Мороза, изо рта которого, по бороде, с веселым смехом и визгом скатывались на дощечках дети и взрослые.

Юлий, Алексей и Женя тут же забрались на горку и с гиканьем понеслись вниз, отталкиваясь для скорости руками. Ринго, которому Юлий в здоровую руку сунул кофр, с завистью наблюдал за ними.

– Может, я тоже, осторожненько, – начал он упрашивать друзей заискивающим тоном. – Не падает же бомба в одну воронку.

– Не вздумай даже, – отрезал Джон. – Ты через неделю должен сесть за барабаны. Юджин, при всем уважении, и не в обиду ему, не может с нами всю дорогу гастролировать, ты – часть «Битлз», а не он.

Тут стоящая рядом полная мама наклонилась и что-то шепнула своей дочери. Маленькая, укутанная, как колобок, девочка обернулась к Ринго и протянула ему свою дощечку.

– Дядя, на, прокатись один разок, – сказала она, нахмурив бровки.

Ринго прослезился, поставив перед девочкой гитару Пола, сказал: «change»*, галантно выхватил из ее рук дощечку, ринулся к горке и вскоре, гордо подняв над головой загипсованную руку, промчался мимо «битлов». Те не выдержали и тоже кинулись к ледяным ступенькам. [* Обмен (англ.).]

С Пола слетела меховая шапка, по ней проехался Джордж, затормозил руками, пытаясь ее схватить, сзади в него со всего размаху врезался Джон, крича «Па-аберегись!». Раскрасневшиеся и счастливые они вернулись к Моисею Мироновичу, который с умилением смотрел на них, как курица-мать на расшалившихся цыплят.

– Ну, прямо, «Хелп» какой-то, – ухмыльнулся Джордж, который съехал с горки на животе.

Полина посмотрела на часы.

– Да-да, Полина Витальевна, – кивнул директор, – нам пора, я знаю.

Стали прощаться. Это оказалось не таким быстрым делом. Сперва Пол, Джон и Джордж по очереди обнимали девушку и делали это несколько дольше, чем требовали приличия. Но когда после Джорджа ее по второму кругу стал обнимать Пол, Ринго возмутился:

– Эй-эй, хватит уже! – и повлек Полину за руку вслед за Моисеем Мироновичем.

«Битлы» двинулись обратно к горке и нос к носу столкнулись с только что съехавшими Юлием, Алексеем и Женей.

– А где Поля?! – воскликнул последний. – Неужели…

– Укатила, – подтвердил Джон.

– Вот черт! А мы хотели обнять ее на прощанье!

– Не переживайте, – сказал Джордж. – Мы это сделали и за вас.

Они зашли в подъезд и поднялись к лифту. Юлий нажал на кнопку. Раздались лязг и вой. Грохоча на стыках этажей, спустилась кабина, и вся компания втиснулась внутрь. Пахло кошками и собаками. Кнопка нужного, шестого этажа была прожжена сигаретой – впрочем, как и остальные. Но она сработала.

– Застрянем, не застрянем? – спросил сам себя Женя и пояснил остальным: – Тут написано, «до четырех человек».

– Так какого же дьявола… – начал Джон, но лифт, надсадно хрустнув, остановился, и двери разъехались в стороны.

– Не застряли, – констатировал Женя, и они вышли на тесной лестничной клетке, стены которой были изрисованы непристойностями и исписаны пубертатными мудростями.

– Это тоже Россия, – кивнул Алексей, заметив брезгливый взгляд Пола.

– Похоже на Гарлем, – заметил Джон. – Но ведь у вас тут нет негров…

– У нас все равны, – двусмысленно ответил Алексей. Дверь открыла дочь Виктора Колупаева, Ольга, миловидная

девушка с короткими темными волосами и строгими карими глазами, кажущимися из-за очков огромными. Из коридора выбежал, шлепая лапами, громадный рыжий вислоухий сеттер, узнал Юлия, радостно тявкнул, встав на задние лапы, положил ему передние на плечи и, чуть не опрокинув, облобызал.

С вопросительной интонацией девушка сказала: «Здравствуйте?» – и опасливо сделала шаг назад.

– Оля, не пугайся, – успокоил ее Юлий, – мы хорошие. Позови Виктора Дмитриевича.

Хозяин дома – фантаст, физик и философ Виктор Дмитриевич Колупаев – вышел сам. Произошел привычный ритуал обмена улыбками и рукопожатиями.

– «Битлз»? – поразился хозяин, когда Юлий объяснил, кто перед ним. – А они случайно не с неба спустились?

Выяснив, что так и есть, он, посмеиваясь в усы, сказал: