Гражданин галактики - Роберт Хайнлайн

Слияния, разделения и объединения компаний и корпораций смущали его и вызывали чувство протеста. Все эти сложности напоминали ему компьютер, которым он пользовался в бою, но без его холодной логики. Он выбивался из сил, рисуя схемы и пытаясь понять принципы работы и взаимоотношений. Владение каждым объектом было связано с простыми акциями, залогами со странными наименованиями, смысл которых оставался для него непонятным; порой какая-то компания владела частью другой прямо, а другой частью через третью компанию, или две компании могли совместно владеть частью третьей, или же бывало, что компания владела частью самой себя, как змея, вцепившаяся себе в хвост. Все это не имело для него смысла.

Это не было делом – делом занимались Люди… покупали, продавали, получали доходы. Но здесь он столкнулся с глупыми играми, ведущимися по диким правилам.

Его смущало еще кое-что. Ему не было известно, что Рудбеки строили космические корабли. Галактические Предприятия контролировали Галактический Транспорт, который строил космические корабли на одном из своих многочисленных заводов. Когда он понял это, то ощутил прилив гордости, но потом почувствовал гнетущее неудобство… что-то такое говорил полковник Брисби… о чем-то, что папе удалось доказать: «самая крупная» или «одна из самых крупных» верфей космических кораблей связана с работорговлей.

Он сказал себе, что глупеет на глазах: этот восхитительный офис был так же далек от грязных дел работорговли, как от пределов Галактики. Но как-то ночью, уже засыпая, он подскочил, подброшенный мыслью, пронизанной черной иронией, что один из этих рабовладельческих кораблей, в вонючих трюмах которого он валялся, мог быть в свое время собственностью паршивого забитого раба, которым он тогда был.

Думать об этом было мучительным кошмаром, и он отбросил эту мысль. Но она висела насмешливым призраком над всем, что он делал.

Как-то днем он сидел, изучая длинный меморандум из юридического отдела – так сказать, сводный отчет интересов «Рудбек и Ассоциаций», – как внезапно поймал себя на том, что чего-то не понимает. Писавший отчет как бы остановился, столкнувшись с непонятным словом. Оно походило на древнекитайское выражение. Он помнил, что саргонезский язык включал в себя много слов из наречия мандаринов.

Он услал Долорес и положил голову на руки. Почему, ну почему он не остался в Страже? Там он был счастлив, он понимал мир, частью которого был.

Наконец, выпрямившись, он сделал то, что давно откладывал: послал ответный вызов своим дедушке и бабушке. Он давно уже собирался навестить их, но первым делом ему надо было разобраться со своими обязанностями.

Конечно, его встречали с радостью!

– Наконец-то, мальчик, а мы уже заждались!

Домик стариков, заметно выделявшийся в городке, казался таким милым и уютным после пустынных громадных холлов Рудбека.

Но отдохнуть во время визита ему не удалось. За обедом были гости – президент колледжа, часть деканов, и немало из них осталось и после обеда, – некоторые обращались к нему «Рудбек из Рудбеков», другие употребляли неопределенное «мистер Рудбек», а другие называли его просто «Рудбек». Его бабушка суетилась вокруг него, счастливая, как только может быть счастлива хозяйка дома, а дедушка был как всегда подтянут и громко обращался к нему не иначе как «сынок».

Торби выкладывался изо всех сил, чтобы завоевать симпатии присутствующих. Но скоро ему стало ясно, что имеет значение не столько, что он говорит, сколько тот факт, что говорит Рудбек.

И лишь следующим вечером, когда он наконец остался наедине с дедушкой и бабушкой, ему представилась возможность поговорить с ними. Ему был нужен их совет.

Но первым делом он постарался кое-что узнать. Он выяснил, что его отец, единственный сын дедушки Бредли, женившись, взял фамилию жены.

– Это можно понять, – сказал дедушка Бредли. – Рудбек должен был оставаться Рудбеком. Марта была наследницей, и Крейтон должен был председательствовать на собраниях акционеров, конференциях, за обеденным столом и все такое прочее. Я надеялся, что мой сын будет служить музе истории, как я. Но когда дела сложились таким образом, что мне оставалось, как не радоваться за него?

Родители Торби и он сам попали в беду из-за того, что его отец старался из всех сил быть самым Рудбеком из Рудбеков – он хотел лично проинспектировать как можно больше объектов своей космической империи.

– Твой отец всегда отличался высокой добросовестностью, и когда дедушка Рудбек скончался еще до того, как отец завершил, так сказать, свое ученичество, Крейтон поручил заниматься всеми делами Джону Уимсби – я думаю, что ты знаешь: Джон был вторым мужем младшей сестры твоей другой бабушки, Арии; и Леда – это дочь Арии от первого ее брака.

– Нет, этого я не знал. – Торби перевел эту систему родственных взаимоотношений в термины, принятые на «Сису»… и с удивлением обнаружил, что Леда принадлежит к другой общности! А дядя Джек – в общем-то не был «дядей» – но как бы его назвать по-английски?

– Джон был секретарем и доверенным лицом твоего другого дедушки, и, конечно, это бы наилучший выбор: он знал все дела лучше, чем кто-либо, не считая своего доверителя. И когда мы пришли в себя от ужаса после вашего трагического исчезновения, то обнаружили, что мир продолжает существовать, дела должны идти и что Джон справляется с ними так, словно он Рудбек.

– Он был просто восхитителен! – пискнула бабушка.

– Да, это верно. Я должен признать, что после того, как Крейтон женился, у нас с бабушкой заметно вырос уровень жизни. Жалованье в колледже никогда не давало таких возможностей, но Крейтон и Марта были очень благородны. Мы с бабушкой оказались в затруднительном положении после исчезновения твоего отца, но Джон заверил нас, что наш доход не изменится.

– Он даже вырос, – выразительно добавила бабушка.

– Ах, да. Вся семья – мы считаем себя частью семьи Рудбек, хотя с гордостью носим и собственное имя, – вся семья была более чем удовлетворена тем, как Джон вел дела.

Но Торби интересовало нечто совсем иное, чем добродетели дяди Джека.

– Вы рассказывали мне, что мы стартовали в Акке, ушли в большой прыжок к Дальней Звезде и так и не достигли ее, так? Это очень-очень далеко от Джаббула.

– Думаю, так оно и есть. В колледже есть только малый Галактический Атлас, и должен признать, очень трудно понять, что произошло на пространстве в несколько дюймов, которое в действительности равно многим световым годам.

– В данном случае – ста семидесяти световым годам.

– Как бы подсчитать, сколько это будет в милях?

– Вам это не удастся сделать привычным путем, но думаю, что от того места, где нас захватили, и до того, где я был продан в последний раз, лежит большое пространство. Я не могу понять, как все случилось.