Бешеный прапорщик - Зурков Игорь

  - А никакой тайны здесь и нет, - раздавшийся от двери уверенный мужской голос заставил всех дружно обернуться.

  - Позвольте представиться, господа, ротмистр Воронцов Петр Всеславович, честь имею. Не взыщите, что без стука, но кабинет сей, в некотором роде мой.

  На пороге стоял высокий мужчина лет тридцати пяти. Кавалерийский китель с серебряным аксельбантом, знаком кадетского корпуса и юнкерского училища как влитой сидел на стройной, мускулистой фигуре, которую скорее ожидалось встретить в строю кавалергардов, чем в кабинете жандармского управления. Мелодичное позвякивание шпор на высоких сапогах, напомнили доктору пару строчек из стихов, которые любил напевать в минуты хорошего настроения, записной сердцеед и гусар по убеждениям - поручик Дольский, серьёзно уверовавший в то, что в прошлой жизни был легендарным Бурцевым и Денисом Давыдовым, причем одновременно: "Запомни, юный друг корнет, чем громче шпоры звон, звучит пленительней сонет - шедевром станет он...".

   Короткая стрижка, на лице ни единой морщинки и совершенно седые виски и - шрам. Профессиональный взгляд хирурга, безошибочно идентифицировал последствия ранения холодным оружием.

   Подойдя к письменному столу, он положил на столешницу несколько номеров свежих газет, - А который теперь час, неужели уже утро? - подумал Михаил Николаевич.

  Словно отвечая на невысказанный вслух вопрос, ротмистр подтянул гири массивных напольных часов и выставил по карманному хронометру стрелки. При этом на эфесе шашки стал, виден алый медальон Анны 4 - й степени.

  - Владислав Викторович, - обратился ротмистр к корнету, - прибыли срочные документы. Прошу Вас, изучить и доложить свои соображения как можно быстрее.

  - Непременно, Петр Всеславович, разрешите идти? Получив разрешение, корнет щелкнул каблуками и, попрощавшись, удалился.

  - Ну-с, господа, ещё буквально полчаса, и Вас доставят домой. - Очень быстро просмотрев протоколы, ротмистр отложил их в сторону и внимательно посмотрел на докторов. - Получается, нападение неизвестных. Причина не ясна, лиц не запомнили. Единственная зацепка: девица, одетая курсисткой, которая несколько нетрадиционно использует нюхательный табак. Я ничего не упустил, господа? Нет?

  - Тогда, не сочтите за попытку оскорбления, Михаил Николаевич, ибо господин Бартонд действительно ничего не мог видеть. Лукавите, а возможно не хотите говорить или не можете. Боитесь?! Нет, нет, не спешите требовать сатисфакции, или же, как в русских сказках говорят: не вели казнить, вели слово молвить. Договорились? Тогда, позвольте озвучить мои соображения, а засим вынесите свой вердикт.

  Вы уже почти год возглавляете прифронтовой госпиталь, то место, в которое не заманишь не карьериста, не мздоимца, ни просто бездельника. В Первопрестольной, Вы чуть более суток и почти сразу: с корабля - на бал, простите за каламбур, с поезда - на съезд.

  И, наконец, Ваш неожиданный экспромт, сравнимый в некотором роде, с разорвавшейся бомбой. Не стану скрывать, в соответствии с установленными правилами, в зале присутствовал представитель МВД, отвечавший за контроль над порядком. И даже он, не будучи медиком, заворожено выслушал именно Вашу речь, которую, кстати, высоко оценил сам академик Павлов.

  В этот момент побледневший Михаил Николаевич, вскочил со стула. От возмущения, он даже не мог сразу подобрать слова:

  - Милостивый государь, да Вы..... Как Вы осмелились подслушивать приватные беседы?!

  - Ну что Вы, уважаемый доктор, за кого Вы нас принимаете?! Вот извольте взглянуть на ночной выпуск - и протянул ему одну из принесенных им газет. В глаза бросился заголовок на первой странице: "Нобелевский лауреат и академик Павлов рукоплещет речи патриота прибывшего с фронта. Интервью нашего специального корреспондента".

  - А после разговора с Павловым, наш сотрудник случайно услышал слова гардеробщика о студентах-кокаинистах, которые назойливо пытались встретиться с Вами, и сделал профессиональные выводы. Не буду посвящать в детали, но от здания университета Вас с другом на расстоянии сопровождал сотрудник полиции в штатском, который, между прочим, первым и подал сигнал тревоги, помните свист? Он же слышал и состоявшийся разговор, в общем, был свидетелем от начала и до конца.

  И Вы и сейчас продолжите утверждать, что не запомнили нападающих и не подозреваете о причине сего инцидента?

  Теперь доктору пришел черед покраснеть, он не знал, что ответить и осторожный стук в дверь показался ему спасительной отсрочкой от этой невольной, но вполне заслуженной пытки.

  В кабинет вошел давнишний корнет, за которым последовал вахмистр с большой коробкой, прикрытой крышкой.

  - Всех забрали, всё собрали, Петр Всеславович, разрешите предъявить?

  И на столешницу письменного стола поочередно выложили три студенческие фуражки, два кастета, по-видимому, старинный двуствольный пистоль, и, отдельно, - завернутую в пергаментный листочек гильзу от пистолетного патрона.

   - Вы вероятнее всего не в курсе, уважаемый Михаил Николаевич, что в Москве вот уже несколько лет действует кабинет научно-судебных экспертиз? К слову, еще перед войной, французские криминалисты объявили о возможности идентификации огнестрельного оружия по гильзе. Аналогичного мнения придерживается и тайный советник Сергей Николаевич Трегубов. Именно поэтому, я настоятельно рекомендую Вам, в случае утери по любым причинам пистолета, зафиксировать сей факт документально. Ибо неизвестно, в какие руки он сможет попасть.

   Имея эти вещественные доказательства, показания гардеробщика и нашего сотрудника, мы обратились за помощью к одним из лучших сотрудников Московской полиции и задержали двоих из нападающих, а уж они сдали своих товарищей. Кстати, разрешите Вам их представить: околоточный надзиратель Дмитриев, профессиональный проводник, и его Треф.

  И в кабинет, дружелюбно помахивая обрубком хвоста, зашел ведомый хозяином красавец доберман - пинчер, подойдя, деликатно обнюхал докторов, затем усевшись возле стола, по-приятельски протянул ротмистру лапу, которую тот пожал с дружеской улыбкой.

   Появление красивой и добродушной собаки разрядило обстановку, тем более что Треф был любимцем москвичей и героем многочисленных криминальных хроник.

  - Прошу Вас, Владимир Дмитриевич, присаживайтесь и расскажите, как прошла операция? - спросил ротмистр проводника.

  - Как обычно, Ваше....,- но увидав, как укоризненно покачал головой хозяин кабинета - поправился, - Петр Всеславович. Прибыли на место происшествия, взяли след и прошли по нему до лежбища. А дальше уже работали Ваши молодцы. Тем более что - весна, мостовая сухая, да и наследили эти архаровцы изрядно.

  - Великолепно, просто великолепно, Владимир Дмитриевич. Буду ходатайствовать о Вашем награждении. А вот это, пока для нашего общего любимца. Треф, ты не возражаешь? - ротмистр достал из ящика стола конверт и показал его собаке. Дождавшись радостного и одобрительного "Гав", передал его хозяину.

   Вновь оставшись втроём, хозяин кабинета мгновенно согнал улыбку с лица:

  - Господа, Вы не являетесь сотрудниками МВД Российской Империи и не состоите под следствием. Я не вправе требовать от Вас подписку о неразглашении информации, которую можно отнести к секретной, прежде чем ознакомить с некоторыми фактами, но прошу дать слово чести, что всё услышанное останется между нами.

   Дождавшись согласия, ротмистр обратился к Бартонду:

  - Простите, Николай Петрович, а что сейчас в медицинской среде говорят о деятельности академика Павлова? Не упоминают ли в этой связи профессора Ижевского?

   Бартонд вначале нехотя, а затем более увлеченно повторил то, что давеча уже рассказывал Михаилу Николаевичу.

  - Так-с, значит работы в интересах обороны страны, электромагнитные поля и полное отсутствие отражение полученных результатов в научных изданиях, я ничего не упустил? Нет? Отлично, то есть, очень плохо. Где-то мы допустили утечку информации, но, слава Богу, без конкретики. Ничего - разберемся.

  Господа, дело в том, что академик Павлов возглавляет одно не совсем обычное научно -исследовательское учреждение, и если и дальше работа пойдет успешно, то это сразу почувствуют и наши войска и тевтоны. Только, вот ощущения будут противоположными.

  - Но катастрофически не хватает времени и специалистов. Иван Петрович, как бреднем прочесал обе столицы. Война - многие в армии или вот, как Вы, Михаил Николаевич - в прифронтовой зоне. И вот, что знаменательно, стоит найти нужного человека, так буквально из ниоткуда возникают проблемы. У профессора Ижевского в кабинете кто-то проводку испортил. И если бы не внимательность ассистента, то несколько пациентов, (а среди них была очень высокопоставленная особа), могли бы отправиться в мир иной, а Павел Иванович - в Сибирь. Естественно, что все его методики мгновенно были бы объявлены вредительскими и лженаучными. Тем более что, исцеляя без лекарств, он ударил по карману фармацевтических фирм, которые чаще всего, увы, имеют немецкое происхождение. По оперативным данным уже были подготовлены разгромные публикации, запросы в Думе, но, волею Божьей, да и нашими стараниями - не вышло-с! Но не всегда всё так благостно заканчивается. Михаил Николаевич, а Вам, как невропатологу, знакома печальная судьба профессора Пильчикова?