Мозаика теней - Том Харпер

Фома повернулся и с безмятежным видом пошел в нашу сторону. Но едва скрывшись из виду тех, кто рыскал по главной улице, он отбросил всякое притворство и заторопился к нам.

— Я сказал им, что здесь никого нет, — коротко бросил он. — Они ушли.

— Ты отослал отсюда франков? Своих людей?

Прислушавшись, я понял, что это правда: голоса действительно стали удаляться. Дождавшись, пока они почти совсем смолкли, мы вслед за Фомой миновали опасный перекресток и стали пробираться узкими улочками к вершине холма. Фома уверенно вел нас, и чем дальше мы уходили от берега и от варваров, тем быстрее он двигался, стремительно преодолевая повороты и выискивая укрытия в случае грозящей опасности. В какой-то момент мне даже показалось, что он хочет завести нас в какую-нибудь глухомань и там бросить, но он всегда возвращался и показывал, куда идти.

И вдруг мы оказались на улице, вдоль которой шла выбеленная известью стена, и я увидел ворота, в которые уже входил как-то раз ненастным декабрьским днем. Указав рукой на стену, Фома произнес:

— Доменико.

Желая отблагодарить юношу, я взял его за руку, но Фома резко отстранился.

— Можешь пойти с нами, — предложил я ему. — После всего этого ты заслужил свободу. Теперь сможешь жить в городе и начать совершенно новую жизнь!

Не сказав ни слова в ответ, Фома молча зашагал обратно к своим соплеменникам.

Мы подошли к воротам и целую вечность упрашивали чересчур подозрительного привратника назвать хозяину дома наши имена. В конце концов он нехотя открыл нам ворота, и мы вошли в знакомый мне двор. Со времени моего первого визита к Доменико здесь мало что изменилось. Апельсиновые деревья, не прижившиеся на новом месте, растеряли большую часть листвы. Фасад так и остался незавершенным и неокрашенным, но я не заметил вокруг ни мастеровых, ни их инструментов. Наверное, хозяин не желал привлекать к своему дому излишнего внимания варваров. Сам Доменико, несмотря ни на что, оставался таким же упитанным и холеным. Только круги под глазами выдавали его внутреннее напряжение.

— Ты слишком вольно трактуешь законы гостеприимства, Деметрий, — упрекнул он меня, когда мы оказались в небольшой комнате, расположенной в глубине дома. — Я не привык принимать у себя преступников.

— И продолжай в том же духе. Законы империи действуют здесь и поныне.

Доменико нервно захихикал и отер пот с лица рукавом халата.

— Стало быть, законы империи допускают, чтобы франкский безумец публично казнил императорских воинов? И чтобы разнузданная толпа вершила мечом правосудие на улицах Галаты?

Я наклонился к нему и настойчиво спросил:

— Ты был на площади и видел, что там происходило?

— Я? Конечно нет. Но до меня дошли кое-какие слухи.

— Два военачальника варваров, герцог Готфрид и его брат Балдуин, о чем-то спорили. Ты не знаешь о чем?

Наш разговор прервало появление слуги, принесшего большую бутыль с вином и блюдо с копчеными куропатками. Я тут же опорожнил предложенную мне чашу и жадно набросился на нежное мясо.

— Я смотрю, ты перестал соблюдать пост, — заметил Доменико.

— Сегодня можно, — ответил я, подумав про себя, что все грехи замолю позже. — Ты бы лучше рассказал нам о варварах.

Доменико облизал жир с пальцев.

— Как мне сообщили, Балдуин, младший из этой парочки, объявил, что император наконец-таки явил свои истинные намерения. Мало того, что он хотел уморить своих братьев христиан голодом, так он еще и объявил им войну! На это, по мнению Балдуина, возможен лишь один ответ: франки должны захватить город и низринуть нечестивца с трона.

— Пусть только попробуют, — проворчал Сигурд. — Что-то я не заметил в их лагере ни одной осадной машины. Если же эти варвары попытаются взять город штурмом, они узнают, что значит вести войну с императором!

+— Именно это и сказал герцог Готфрид. Однако Балдуин тут же заявил в ответ, что в городе находится его шпион, который откроет городские ворота так же, как Господь отворил врата Иерихона пред Иисусом Навином. Затем он позволил себе несколько язвительных замечаний по поводу доблести вашего народа — я предпочел бы их не повторять, но толпа отнеслась к ним весьма одобрительно. Особенно после того, как он продемонстрировал, с какой легкостью умирают ваши воины.

Я поспешно плеснул себе еще вина, перелив его через край чаши.

— Он назвал имя этого шпиона?

Доменико посмотрел на меня с насмешкой:

— А также сообщил время начала атаки и рассказал об уловке, с помощью которой тот откроет ворота? Ты думаешь, он настолько глуп? Но он сказал еще пару любопытных вещей, и они, я думаю, тебя очень заинтересуют. К городу приближается норманнская армия…

— Знаю, — перебил я торговца. — Через две недели она будет здесь, и тогда количество варваров удвоится. Для меня это не новость. Балдуин, разумеется, дождется их прихода.

Доменико тяжело вздохнул.

— Ты не понимаешь, как устроены их мозги, Деметрий. Балдуин отправился в поход вовсе не для того, чтобы увидеть святыни Иерусалима или помочь своим норманнским соперникам завладеть троном. Он ищет только собственной выгоды, и его терзают опасения, что, если он промедлит, главный приз достанется другим. Можешь не сомневаться, что прямо сейчас, пока мы разговариваем, его армия готовится к бою.

— Я смотрю, ты прекрасно осведомлен о планах варваров! — Сигурд сжал пальцы в кулак и медленно расслабил их. — Хотелось бы знать, откуда тебе известны их замыслы?

— Оттуда же, откуда на моем столе вино и мясо, в то время как вся округа питается крысами. Я слушаю то, что меня интересует, и щедро плачу за возможность услышать это. Балдуин и его брат правят Галатой, поэтому я собираю о них всевозможные сведения, надеясь, что в один прекрасный день мои знания принесут мне выгоду.

Каждый из нас погрузился в свои мысли, и в комнате воцарилось молчание. Я нарушил его первым:

— Если варвары действительно собираются напасть на город, рассчитывая на помощь предателя, нам нельзя тут задерживаться. Мы должны доставить это сообщение во дворец и предупредить императора об их намерениях.

— Вы вряд ли сможете выйти из дома, — покачал головой Доменико. — Балдуин спустил с привязи всю чернь, всех подонков в Галате. Это был точно просчитанный акт с целью взбудоражить их кровь и укрепить их верность. Так что если вы появитесь на улицах Галаты в ближайшее время, толпа вас растерзает. Лучше подождать, когда всеобщий гнев утихнет, а армия покинет городские пределы. Тогда мы сможем уйти отсюда под покровом ночи. — Заметив, что я собираюсь возражать, Доменико добавил: — У них нет ни одной лодки, а вокруг Золотого Рога дорога довольно длинная. Их появление у городских стен Константинополя не станет неожиданностью.

— А как же быть с их шпионом? — В глубине души я уже называл этого шпиона «монахом». — Что, если он совершит злодеяние прежде, чем мы успеем предупредить императора?

Доменико пожал пухлыми плечами.

— И что из того? Когда бы вы ни вышли, он может успеть сделать свое дело до вашего появления. Но если вы покинете мой дом прямо сейчас, то уж точно опоздаете, просто потому, что не дойдете туда.

— Ну а ночью-то ты нам поможешь? — спросил Сигурд.

— На все Божья воля. Если чернь не сожжет мой дом и не разграбит все мое имущество. Впрочем, я надеюсь, что сюда они не доберутся — им не захочется взбираться на холм.

— А пока что делать?

— Оставайтесь здесь. Ешьте, сколько хотите. Или молитесь. В конце концов, сегодня день для молитвы.

Я провел в молитвах целый день, повторяя молитвенные прошения раз за разом, пока угрюмый взгляд Сигурда не заставил меня замолчать. После этого я молился про себя, а варяг расхаживал из угла в угол, как медведь в клетке. Время от времени мы заводили разговор, однако он быстро затухал, поскольку говорить было особенно не о чем. Слуга Доменико принес в комнату кое-какую еду и воду, и мы с благодарностью поели. После этого мне удалось отвлечься от невеселых мыслей, и я заснул. Несколько раз я просыпался оттого, что мне казалось, будто кто-то зовет меня издалека, но каждый раз оказывалось, что мне это лишь приснилось.

Почувствовав, что кто-то теребит меня за руку, я окончательно проснулся, открыл глаза и увидел рядом с собой Доменико.

— Уже темнеет, — сказал он. — Мы выходим через полчаса.

Я протер глаза и сделал глоток воды, которую он мне подал.

— Значит, варвары ушли?

— Основная часть их воинства снялась отсюда несколько часов назад, но кое-кто еще бродит по улицам в поисках добычи, так что в городе по-прежнему опасно.

— Но не так опасно, как днем, когда мы пришли сюда, — заметил я. — Сегодня ты спас нам жизнь, и я никогда этого не забуду.

Полный торговец сел напротив меня в кресло, заскрипевшее под его тушей.