Коммандер Граймс (сборник) - Бертрам Чандлер

— Вы сейчас в контакте?

— Да.

Лицо телепата приняло отсутствующее выражение — общался с кем-то на расстоянии.

— Все в порядке, — улыбнулся он. — Джон считает, что миссис Далвуд предала его и брата, но заверяет, что не способен причинить физический вред человеку. Есть встроенные предохранители, которые ему не позволят.

— Ну, тогда все в порядке.

Конечно, ему еще придется поволноваться… Нет. Комиссар уже большая девочка и может сама о себе позаботиться.

А как еще робот может повредить ей — если не физически?

— Вы же слушаете его мысли, так что узнаете, что у него и как.

— Да, капитан.

Граймс направился к регистрационному столу, за которым сидела симпатичная блондинка в форме младшего офицера, и попросил выписать экипаж «Щитомордника» из общежития.

Миссис Далвуд выглядела прекрасно. Она стала мягче… и, кажется, не только в смысле характера. Она отдыхала у себя в гостиной, с удовольствием рассматривая изящные часы, усеянные драгоценными камнями, которые красовались на ее левом запястье. Граймс сидел на краешке стула, ожидая, когда она заговорит. Сбоку стоял робот Джон, молчаливый и неподвижный.

— Хорошо, лейтенант, — наконец произнесла Комиссар без особой неприязни. — Вы умудрились взлететь без аварии. Надеюсь, мы достигнем места назначения в целости и сохранности. По крайней мере, должны. Как вы, должно, быть, уже заметили, скандийские технические специалисты работают великолепно… Взять эти часы… — Она повернула руку, чтобы Граймс мог разглядеть их получше. — Кажется странным, что такие грубые люди, как скандийцы, космические викинги, могут быть такими выдающимися часовщиками, но это так, как вы, возможно, знаете. Его величество настоял, чтобы я приняла эти часы как прощальный подарок от него.

Да, все могло сложиться и хуже, намного хуже. Но мы с Его величеством достигай взаимопонимания. Вдвоем мы сделали больше, чем все так называемые дипломаты…

«Могу себе представить», — подумал Граймс и совершенно неожиданно для себя ощутил укол ревности.

Комиссар посуровела:

— Но не думайте, мистер Граймс, что я не составлю полный отчет о вашем поведении — это мой долг как Комиссара. Я помню, что вы при мне подали в отставку.

— Он думает о вас.

Это произнес своим бесцветным голосом Джон. Комиссар словно забыла о Граймсе. Ее лицо смягчилось.

— Правда? Расскажи…

— Он скучает по вас, мадам. Он думает: «Я и в самом деле полюбил ее. Она так похожа на мою милую старую матушку».

Граймс расхохотался. Он хохотал и никак не мог остановиться.

— Замолчи, Джон! — яростно взвизгнула миссис Далвуд. — Я запрещаю тебе говорить при ком-нибудь, кроме меня!

— Да, мадам.

— А что касается вас, мистер Граймс, то вы ничего не слышали.

Граймс посмотрел в ее глаза — они были полны мольбы. Он припомнил все, что слышал о Комиссаре Далвуд, прежде чем имел несчастье встретиться с ней. Прекрасная миссис Далвуд, неприступная миссис Далвуд, «роковая леди» Адмиралтейства, на равных состязающаяся с молодыми девицами. В менее либеральном обществе она никогда не достигла бы такого высокого ранга; на Земле в далеком прошлом она могла бы стать королевской фавориткой. А в современной Скандии…

— Конечно, король Эрик слишком молод… — сказал Граймс.

— Мистер Граймс, вы ничего не слышали…

Теперь мольба была в ее голосе — и он не мог сопротивляться. Может, ему придется расстаться с погонами офицера. Но он останется джентльменом.

— Я ничего не слышал, — повторил он.

Коммодор Дамиен смотрел на Граймса поверх стола, поверх костлявых пальцев, сложенных до боли знакомой лесенкой.

— Приходится расстаться с вами, Граймс, произнес он без всякого сожаления.

— Да, сэр.

— Честно говоря, я был очень удивлен.

— Да, сэр.

— Но не слишком расстроен.

Граймс не совсем понял, о чем говорит коммодор, поэтому промолчал.

— Завтра утром, Граймс, вы сдадите командование лейтенанту Бидлю. Думаю, он заслужил повышение.

— Да, сэр.

— Но как вам это удалось, Граймс? Только не говорите, что… Нет. Она не в вашем вкусе, а вы не в ее.

— Уж это точно, сэр.

— Здесь дело не в том, что вы сделали. И не в том, что вы знаете. Значит, в том, кого вы знаете…

«Или о ком», — с легким самодовольством подумал лейтенант-коммандер Граймс.

ПЛАНЕТА СПАРТАНЦЕВ

(Перевод О. Чумичевой)

Посвящается Сьюзан, которая подарила идею этой книги.

Глава 1

Снова тот же звук. Слабый, высокий, жалобный — и все же отчетливо слышный даже на фоне ритмичного топота и шарканья танцующих ног, доносящихся из открытых окон Клуба. Казалось, этот тонкий звук был порожден страданием и болью. Так оно и было на самом деле.

Брасид коротко срыгнул. Он выпил слишком много вина и сам это понимал.

Именно поэтому он и вышел на улицу — чтобы освежить голову и, как надеялся, избавиться от легких, но все чаще подкатывающих волн тошноты. Ночной воздух был прохладным, но не слишком, даже для его обнаженного тела, и ему, действительно, стало полегче. Но и теперь Брасид не хотел спешить с возвращением в Клуб.

Он обернулся к Ахрону:

— Мы можем просто понаблюдать за ними.

— Нет, — отозвался его спутник. — Нет. Я так не хочу. Это как-то… грязно… — Он на мгновение задумался, а потом торжествующе произнес то самое слово, которое казалось ему наиболее подходящим: — Непристойно.

— Вовсе нет. Это… естественно.

Вино развязало ему язык — иначе Брасид никогда бы не стал болтать так непринужденно, особенно с тем, кто был, в конечном счете, всего лишь илотом[16].

— Это мы ведем себя непристойно, потому что поступаем вопреки природе. Неужели ты сам этого не видишь?

— Нет, не вижу! — отрезал Ахрон. В его голосе звучала обида. — И не хочу видеть. Хвала Зевсу и его жрецам, что нам не приходится проходить через все, что уготовано этому грубому животному.

— Это всего лишь мусорщик.

— Но он — чувствующее, живое существо.

— И что из того? Я все равно собираюсь посмотреть.

Чуть пошатываясь, Брасид пошел туда, откуда доносился слабый звук, а Ахрон мрачно поплелся следом. Это и в самом деле был мусорщик, который ворочался в самом центре площадки, залитой желтым светом фонаря. Мусорщик или мусорщики… Если бы кто-то из молодых людей слышал о сиамских близнецах, он бы сразу вспомнил о них в этот момент — казалось, что пара сиамских близнецов барахтается в центре светового круга. Однако сравнение было не совсем точным, поскольку один из «близнецов» был едва ли не вдвое меньше другого.

Даже в иных обстоятельствах трудно было назвать мусорщиков симпатичными созданиями, хотя они были устроены весьма функционально. Четыре ноги, бочкообразное туловище. Один конец, казалось, целиком занимала ненасытная пасть, с другой торчали половые и выводящие органы. Эти животные выглядели отталкивающе, но были полезны. Поэтому с незапамятных времен люди позволяли им бродить по улицам городов.

За городом, на холмах и равнинах, а также в лесу обитали их более крупные родственники — не только несимпатичные, но и весьма опасные. Но городские бродяги привыкли ко вкусу отбросов и питались только ими.

— Какая… грязь, — пробормотал Ахрон.

— Не грязнее, чем были бы улицы, если бы эти животные не производили себе подобных.

— Не было бы нужды в бесконечном размножении этих тварей, если бы всякие грубияны-гоплиты[17] не развлекались, метая в них дротики. Ты знаешь, о чем я говорю, Брасид. Я всего лишь… просто кое-кто из нас не любит, когда ему напоминают о происхождении. Как бы тебе понравилось, если тоже пришлось бы почковаться и вырывать из себя собственного сына?

— Мне бы не понравилось. Но нам это не грозит, так зачем беспокоиться о пустяках?

— Я не беспокоюсь, — Ахрон, хрупкий, белокурый, с молочной кожей, решительно и с вызовом смотрел в лицо своему смуглому, мускулистому другу. Но я действительно не понимаю, почему мы должны наблюдать это отвратительное зрелище.

— Тебя никто не заставляет.

Крупный мусорщик — родитель — наконец-то сумел подпихнуть короткую заднюю лапу под брюхо. Внезапно он с воплем лягнул воздух, и маленький зверь ответил столь же пронзительным визгом. Теперь они окончательно разделились и стояли, покачиваясь, на булыжной мостовой, словно пародируя человеческий танец. Теперь это были два самостоятельных существа. На шершавых пятнистых боках висели обрывки блестящей сырой плоти — рана, зловоние которой говорило о привычном рационе этих жалких пожирателей мусора. Вонь оставалась в воздухе даже после того, как животные, которые быстро приходили в себя после мучительного разделения, поспешили прочь, удалившись в противоположных направлениях.