Звездное небо Даркана - Георгий Смородинский

— Так уж и добро? — кинув взгляд на перетянутые ремнями руки и стараясь, чтобы его голос звучал спокойно, ответил он. — Вероятно, у меня просто несколько иные представления о гостеприимстве.

— Это для твоего же блага, — не меняя тона, ответил его собеседник. — Сейчас ты узнаешь почему.

Отрекшийся задрал рукава мантии, шагнул к Райнеку и положил ладонь на его запястье.

— Терпи, — посоветовал он.

В следующее мгновение, вытатуированная на его запястье змея дернулась, зевнула, а потом быстро переползла на руку привязанного к креслу парня. Тело Райнека рвануло от боли. Словно тысячи раскаленных игл одновременно воткнулись в его мозг. Он выгнулся дугой и не в силах сдерживаться заорал.

— Все, все, успокойся, — Ургам положил ладонь ему на голову, и боль постепенно начала отступать. — Это каират, когда-нибудь ты сможешь его приручить.

— У меня будет это «когда-нибудь»? — тяжело дыша, прохрипел Райнек.

— Ты, наверное, уже догадался, что из этой комнаты есть только два выхода? — пожал плечами отрекшийся. — Один из них достаточно неприятный, а вот другой откроет перед тобой массу новых возможностей.

— Я… я должен буду кого-то пытать?

— А что в этом такого особенного? — отрекшийся удивленно приподнял правую бровь и усмехнулся. — У некоторых разумных пыточный стол — это единственный шанс получить право на хорошее перерождение после смерти. Так что для кого-то это даже благо. А что до твоего вопроса, то тебе лично совсем необязательно кого-то пытать. К Силе ведет множество тропинок, и ты можешь пойти по любой из них, получая ее любым доступным для тебя способом.

Не дожидаясь ответа, Ургам освободил ему запястья. Отошел в сторону и три раза негромко хлопнул одной ладонью о другую.

— Принеси мне стул, — приказал он появившемуся в дверном проеме двухметровому детине и, обернувшись к Райнеку, добавил: — и фляжку малиссы для нашего гостя.

— А это? Что это было такое? — разминая затекшие руки и, кивнув на одну из них, поинтересовался тот.

— Каират — это тотем и твоя защита от проявлений твоего же дара. Он поможет тебе разобраться в себе и присмотрит за тобой. Я же смогу видеть, что происходит с моим учеником на первых порах его обучения.

— Вы…вы собираетесь меня учить, — принимая протянутую ему фляжку, удивленно переспросил его Райнек.

— А что в этом такого? — пожал плечами, отрекшийся. — Самостоятельно пробудивший свой дар некромант заслуживает самого пристального внимания. Но не в этом суть. — Ургам уселся на принесенное ему кресло и внимательно посмотрел Райнеку в глаза. — Позже я поведаю тебе о том, что ты должен будешь сделать. Пей малиссу, она восстановит тебе силы и укрепит твой дар. Пей и рассказывай.

И Райнек рассказал. О себе, о смерти отца о своих метаниях и ненависти. Зачем что-то утаивать от человека, который собрался тебя учить? Мастер слушал не перебивая. Когда рассказ был закончен, он встал и, заложив руки за спину, несколько раз прошелся по комнате.

— Все даже гораздо интереснее, чем я мог себе предположить! — задумчиво произнес он и, повернувшись к Райнеку добавил:

— Значит, замки ты открывать умеешь?

— Да, практически любые, — пожал плечами тот, — кроме, пожалуй, магических.

— Магии там нет…, магия в другом… — так же задумчиво произнес Ургам, — но…, — тебя словно послал сам господин.

— А что я такого должен сделать? — настороженно переспросил его Райнек.

— Каждый из нас всегда готов что-то сделать. Важны мотивация и плата. Вот ты, — отрекшийся посмотрел ему в глаза и улыбнулся. — Что ты готов сделать, если в качестве платы тебе предоставят возможность убить твоего Врага?

— Все! — не колеблясь ни секунды, ответил Райнек. — Я готов ради этого умереть!

— Умирать не нужно, — покачал головой Ургам, и с некоторым сомнением во взгляде оглядел комнату, в которой они находились. — Пока поживешь здесь. Еду и книги тебе будет приносить Г’Ларн. Из комнаты не выходи. Тебе еще рано. Я позову тебя, когда придет время.

Он просидел в той комнате три дня. Кормили его хорошо, дверь не запирали. В единственной книге, что принёс ему отрекшийся, говорилось о том, как нужно контролировать свой дар. Какие-то упражнения, рисунки и формулы. Он честно пытался во всем этом разобраться, но не преуспел и махнул рукой. Когда будет нужно, ему объяснят.

Его пробудившийся дар ощущался тёплым комком в верхней части живота и лёгким покалыванием на кончиках пальцев. Приятные и в чем-то пугающие ощущения одновременно. Руки чесались попробовать что-то из того, что он изобразил в том переулке, но благоразумие каждый раз брало верх. Странным было то, что он прекрасно помнил, что делал тогда. Как тянул из себя силу, как направлял её параллельно земле. Помнил и в любой момент мог повторить. По крайней мере, думал, что сможет это сделать.

Время тянулось для него медленно, вопросов в его голове накапливалось все больше. В какой-то момент он даже решил, что его новообретенный учитель про него просто-напросто забыл. Но, как известно, любое ожидание когда-нибудь да заканчивается.

Его позвали утром четвертого дня. Зашедший к нему в комнату Г’Ларн смерил его тяжелым взглядом, бросил короткое «пойдем брат!» и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.

Они прошли по узкому, слабоосвещенному коридору мимо четырех запертых металлических дверей, повернули на развилке направо, спустились по широкой каменной лестнице вниз и остановились перед двустворчатой стальной дверью, на одной из створок которой была изображена кусающая свой собственный хвост змея.

— Иди, мастер ждет тебя, — отрекшийся легонько подтолкнул его в спину, но сам заходить в помещение не стал.

Легонько скрипнула дверь, и Райнек оказался в просторной квадратной комнате с высокими каменными потолками. На мгновение ослепнув от бьющего в глаза света многочисленных магических светильников, он проморгался, сделал пару шагов вперед и замер. В центре комнаты, на широком металлическом столе лежал барон Айзек. Тело его было полностью обнажено и буквально притянуто к столу широкими кожаными ремнями. Рядом со столом стоял столик поменьше, на котором были аккуратно разложены инструменты, назначения большей части которых Райнек не мог себе даже представить. Разнообразные ножи с прямыми и искривленными лезвиями, пилы, изогнутые сверла… — даже у него, находящегося по другую сторону стола, от вида всех этих пыточных приспособлений по спине холодом пробежали мурашки. Но затем все чувства затмила ненависть.

Он сделал еще пару шагов вперед и перевел взгляд на Ургама, который стоял слева от стола в плаще с накинутым на голову капюшоном.