Рыцари сорока островов - Сергей Лукьяненко

…Стену разбило еще эффектнее, чем входную диафрагму. Может быть, Тимур случайно дал большую мощность?

За искореженной сталью была совсем маленькая комната. С полками по стенам, где в беспорядке лежали одежда и чемоданы, связанные шпагатом книги и портативные магнитофоны. И несколько фотоаппаратов в кожаных чехлах.

В центре комнаты, мерцая зеленовато-голубым светом, плавало без всякой опоры круглое зеркало метрового диаметра.

Обжигаясь о горячий металл, я забрался в комнату. Подошел к светящемуся кругу.

Это было не зеркало. Дрожащая пленка, колеблющийся воздух, облачко цветной пыли. Зыбкий круг, за которым качались темные сосновые ветви и топорщилась желтеющая осенняя трава. Неуловимая грань, за которой был крутой склон, спускающийся к шоссе, и заходящее солнце, отражающееся в прозрачном бутылочном осколке.

— Он? — прошептал я.

Экскурсовод был рядом — его втащили за мной Крис и Тимур.

— Он.

— Как пользоваться?

— Просто войти.

Войти! Просто войти! И вернуться на Землю! Меня охватил смех. Я коснулся пальцами мерцающей пленки — и почувствовал холод земного ветра. Он пахнет осенью, этот вечер. Он рядом, за гранью гиперперехода. Ветер не хочет врываться в душные каюты корабля, он ждет нас. Мы придем.

— Кольцо сужается, Дима, — Крис коснулся моего плеча.

Я вздрогнул. Да, кольцо стало сантиметров на пять уже. Еще полчаса — и оно исчезнет. Еще десять минут…

И в него будет невозможно пролезть.

— Как его остановить? Как? Говори! — я затряс Экскурсовода, вцепившись в мягкие, покрытые скользким пухом плечи.

— Реактор разрушен. Переход погаснет, — безразлично сказал он.

Я повернулся к ребятам, выпустив пришельца. Поймал взглядом Ингу. Кивнул. Она вздрогнула.

— Потом… Пусть другие, Дима…

— Не время, — умоляюще сказал я. И вдруг закричал: — Лезь! Быстрее, дурочка!

Тимур подхватил Ингу за пояс, с неожиданной силой поднес к колеблющемуся на полуметровой высоте кружку. Ему помог Крис, прошептал:

— Лучше ногами вперед… не ударишься…

— Ногами? — Тимур нахмурился.

— Чушь…

Я смотрел на Экскурсовода.

— Все верно? Если с ней что-то случится… Ты же чувствуешь боль? И умеешь страдать?!

— Все нормально, — вяло сообщил он. — Я понимаю…

Инга вскрикнула, когда ее ноги вошли в мерцающую синеву. Крис с Тимуром замерли.

— Отпускайте, — ловя взгляд Инги, приказал я.

Она исчезла. Я посмотрел на Риту:

— Давай…

Но Рита не спешила. Она вопросительно смотрела на Криса.

— Ты идешь?

А Крис вдруг покачал головой.

— Нет. Если мы уйдем, то кто объяснит ребятам, в чем дело? И проследит за этим… пернатым. Я остаюсь.

Рита почему-то улыбнулась:

— Я с тобой… мой командир. Мы с тобой.

Я бессильно смотрел на них. Прошептал:

— Крис…

Он улыбнулся:

— Как же я без ребят, Дима? Я ведь командир. Раз ты уходишь…

— Я?

— Ты.

— А… Тим?

Тимур виновато развел руками.

— Димка, двоих Тимуров на одну Землю будет много. Я еще с этим не разобрался… — он взмахнул излучателем. — Да и корабль интересный… Возьми на память.

Он снял с плеча перевязь со своим «самурайским» мечом.

— Сувенир.

Я не мог ответить. Меня душили слезы. Я лишь сорвал свой меч, протянул Тимуру. И тут Толик закричал, хватая меня за руку:

— Идиоты, оно же совсем маленькое!

В круге теперь было сантиметров сорок диаметра. А может и меньше. Светящееся пятнышко в стальной клетке.

Крис, Тимур, Толик — они подсадили меня, подтолкнули к узкому отверстию перехода. Вначале я почувствовал холодный ветер, коснувшийся лба. Затем увидел заросший травой склон и почувствовал головокружение — теперь меня тянула к себе Земля. Сильные руки толкнули меня вверх — из мира Островов вниз — на Землю.

Тщетно пытаясь притормозить, я покатился по крутому холму. Вот так, в падении, я и покинул мир Сорока Островов.

Мое движение остановил ствол какого-то дерева. Я больно врезался в него головой.

…Когда я пришел в себя, все тело болело, как после дежурства на восточном мосту. А чья-то рука легкая и прохладная, все гладила меня по лицу.

— Инга, — не раскрывая глаз, прошептал я. — Извини, что я на тебя кричал…

— Я понимаю, — помолчав, ответила она.

Мы были на середине склона, между вершиной холма и пустой безлюдной дорогой. Инга сидела, прислонившись к злополучной сосне, и держала мою голову на коленях.

— Инга, — глядя ей в лицо, легко и беспечно прошептал я. — А ведь мы так и не спросили, что это была за планета. Луна, Марс… Или соседняя звездная система…

Она кивнула. Я посмотрел вверх, пытаясь найти пятнышко гиперперехода. И не нашел. Может быть, его видно лишь изнутри?

— Как ты думаешь, они восстановят переход? — спросил я.

Инга пожала плечами.

— Не знаю… Дима, мы не виноваты?

— В чем?

— Ну… они остались там…

Я смотрел на пустое шоссе.

— Они слишком привыкли, Инга. Острова — это уже их мир.

— И наш.

— Немножко.

— Но мы на Земле… — Инга не договорила. Выше по склону возник, появившись из воздуха, из ниоткуда, деревянный меч. Покачался без всякой опоры и упал на траву.

— Мы на Земле, — повторил я. Встал и пошел вверх, за мечом.

7. ДОМ

Мы вошли в город под вечер. Спустились по тянущейся с гор дороге мимо садов, без сомнения южных, с усыпанными огромными красными яблоками деревьями. Не удержавшись, я сорвал пару.

Шагая по теплому, нагретому за день асфальту, мы вгрызались в сочные, безумно сладкие плоды и время от времени начинали беспричинно хохотать. Впрочем, почему беспричинно? Мы были на Земле. Дома. Мы вернулись.

Окраину мы увидели издали. Какой-то микрорайон — девяти и двенадцатиэтажки с неторопливо загорающимися квадратиками окон. Я еще не знал, что мы будем делать — стучаться в первые же квартиры, искать отделение милиции или рассказывать о себе ученым. Но это тоже ничего не значило.

Мы были дома.

Перед одним из зданий, в пустынном, узком дворике, я увидел ухоженную круглую клумбу. Инга шла чуть впереди, не глядя на меня…

Искушение оказалось слишком велико. Я торопливо сорвал несколько цветов. Бледные осенние хризантемы, пожухшие от близости автодороги, казались мне прекраснейшими в мире цветами. Догнав Ингу, я взял ее за руки.

— Инга… Там ведь не было цветов, на островах… Ну, в общем… Возьми…

Мы замерли, неловко держась за руки. Нас разделял лишь крепко сжатый обоими букет. Я чувствовал тонкие, теплые пальцы, касающиеся моей ладони.