Город и звезды. Конец детства - Артур Чарльз Кларк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он понял, что относительно тайны своего рождения ему здесь больше ничего не узнать. Бессмысленным было даже пытаться заманить в ловушку это гигантское сознание или надеяться, что оно само выдаст вдруг информацию, которую ему приказано было сохранять в глубочайшей тайне. Олвин, однако, не стал убиваться от разочарования по этому поводу. В глубине души он чувствовал, что ему уже удается приблизиться к истине, да и в любом случае цель его прихода сюда состояла вовсе не в этом.
Он взглянул на робота, которого привел из Лиза, и задумался, как же построить свой следующий шаг. Знай робот, что именно он планирует сделать, он вполне мог бы прореагировать весьма бурно. Именно поэтому представлялось таким существенным, чтобы он никоим образом не подслушал то, что Олвин намеревался сейчас сообщить Центральному Компьютеру.
– Можешь ты создать Зону Тишины? – обратился он к Компьютеру.
В тот же самый миг он испытал то самое безошибочное «мертвое» ощущение – результат полнейшего исчезновения даже самых слабых звуков, – которое наступало, когда человек оказывался в такой зоне. Голос Компьютера, теперь странно тусклый и даже какой-то зловещий, обратился к нему:
– Сейчас нас никто не слышит. Что вы хотели мне сообщить?
Олвин кинул взгляд на своего робота. Тот даже не шелохнулся. Вполне возможно, что он ничего и не подозревал и Олвин просто-напросто ошибался, полагая, что у робота есть какие-то свои планы. Вполне вероятно, что робот последовал за ним в Диаспар просто как верный, вполне послушный слуга. В таком случае то, что Олвин сейчас намеревался проделать, представлялось в особенности коварным трюком.
– Ты слышал, при каких обстоятельствах я повстречал этого робота, – начал Олвин. – Как мне представляется, он должен обладать бесценными знаниями о прошлом, которое восходит еще к тем дням, когда наш город – в том виде, каким мы его знаем теперь, – просто не существовал. Робот, вполне может быть, даже способен рассказать нам о других, кроме Земли, мирах, поскольку он сопровождал Мастера в его странствиях. Но вот, к сожалению, его речевой канал заблокирован. Не знаю, насколько эффективен этот блок, но я прошу тебя снять его.
Голос его звучал безжизненно и сухо, потому что Зона вбирала каждый звук, прежде чем он мог вызвать эхо. Стоя внутри этого невидимого душного кокона, Олвин ждал, чтобы его просьбу либо отвергли, либо исполнили.
– Просьба порождает две проблемы, – отозвался Компьютер. – Одна из них нравственная, другая – техническая. Этот робот был сконструирован с тем, чтобы повиноваться приказам совершенно определенного человека. Какое право я имею отменить эту установку, даже если бы и был в состоянии сделать это?
Олвин предвидел такой вопрос, и у него уже было припасено несколько ответов.
– Нам неизвестно, какую конкретно форму приняли запреты Мастера, – сказал он. – Если ты сумеешь заговорить с роботом, то, вероятно, сможешь убедить его, что обстоятельства, при которых был поставлен блок, теперь переменились…
Это, разумеется, был самый очевидный подход. Олвин и сам пытался прибегнуть к такой вот стратегии – безо всякого, впрочем, успеха – и надеялся, что Центральный Компьютер с его бесконечно более обширными интеллектуальными ресурсами сможет совершить то, что не удалось ему.
– Все это полностью зависит от характера блокировки, – последовал ответ. – Вполне мыслимое дело – создать такую блокировку, которая, если попытаться ее снять, сотрет содержимое всех цепей памяти. Я, впрочем, не думаю, что этот самый Мастер обладал достаточными навыками, чтобы сделать это, – здесь требуется довольно-таки специфическая техника. Я спрошу твою машину, была ли установлена стирающая цепь в ее блоках памяти.
– Но предположим, – быстро сказал Олвин с внезапной тревогой, – что даже вопрос о существовании стирающих цепей приведет к ликвидации памяти…
– Для таких случаев существует стандартная процедура, и я буду ей следовать. Я выставлю вторичные условия, приказав роботу игнорировать мой вопрос, если такая мера предосторожности была в него встроена. После этого уже весьма несложно обеспечить ситуацию, в которой машина будет вовлечена в логический парадокс, когда, и отвечая мне, и отказываясь отвечать, она будет вынуждена нарушить данные ей инструкции. В таких случаях все роботы действуют одинаково, стремясь к самозащите. Они освобождают входные цепи, по которым к ним извне поступают сигналы, и ведут себя так, словно им вообще не задавали никакого вопроса.
Олвин уже испытывал угрызения совести, что затронул эту тему, и после некоторой внутренней борьбы признал, что на месте робота принял бы именно эту тактику и сделал бы вид, что просто не расслышал вопроса. В одном, по крайней мере, он был теперь уверен: Центральный Компьютер оказался совершенно готов иметь дело с любыми ловушками, какие только могут быть установлены в блоках памяти робота. У Олвина не было ни малейшего желания видеть своего слугу превращенным в груду лома. Он скорее бы добровольно вернул его в Шалмирейн со всеми его тайнами.
Собрав все свое терпение, он ждал, покуда два молчаливых интеллекта общались друг с другом неощутимо для всего остального мира. Это был диалог двух сознаний, каждое из которых было создано человеческим гением в давным-давно минувший золотой век его самых замечательных достижений. А теперь ни тот ни другой разум не могли быть полностью поняты кем бы то ни было из живущих на Земле людей.
Прошло несколько томительных минут, прежде чем пустой, незвучный голос Центрального Компьютера раздался снова.
– Я установил частичный контакт, – произнес голос. – По крайней мере, теперь мне известен характер блокировки, и я думаю, что знаю, по какой причине она была предусмотрена. Снять ее можно только одним способом: этот робот не заговорит снова до тех пор, пока на Землю не придут какие-то «Великие»…
– Но ведь это же нелепость! – запротестовал Олвин. – Адепты Мастера верили в них, и один даже пытался объяснить нам, что такое эти «Великие»… По большей части это было что-то совершенно невразумительное. Эти самые «Великие» никогда не существовали и никогда не будут существовать!..
Поражение представлялось полным, и Олвин испытал горькое и какое-то еще и беспомощное разочарование. Между ним и Истиной встал человек, который, помимо того что был сумасшедшим, еще и умер миллиард лет назад…
– Возможно, вы и правы, – откликнулся Центральный Компьютер, – когда говорите, что «Великих» не было. Но это совсем не означает, что они не появятся…
Наступила долгая пауза, во время которой Олвин раздумывал над смыслом этого замечания, а две мыслящие машины снова вошли в контакт друг с другом.
И внезапно,
