Возвышение Меркурия. Книга 11 (СИ) - Александр Кронос

— А что, ты собирался сделать нечто иное?

Тот растерянно глянул на князя. Снова осмотрел творение своих рук и с ужасом затряс головой.

— Я же маленького хотел. Из остатков силы вылепить, чтобы разведчик, значит, был. Не такого…

Кавалергард задумчиво хмыкнул. Крутанул ус. И внезапно начал смеяться, сквозь смех выдавливая слова.

— Маленького? Разведчика? Ещё скажи, незаметного.

Прохор, который сначала удивлённо смотрел на него, через пару секунд сам стал издавать странные звуки. А потом и вовсе принялся смеяться. Следом, присоединился к хохоту и я.

Реакция смертной оболочки на смертельную угрозу, которая благополучно миновала — вот, что это было. Уверен — раз я вполне реально мог погибнуть, то и Оболенскому грозило то же самое. Каким бы древним ни был князь, в той битве ему было не выстоять. Даже Гифер с его, пусть и сильно повреждённой, но целой «искрой», не смог выжить.

Все мы пережили смертельную опасность и сейчас стояли посреди десятков тысяч трупов наших врагов. Оттого и хохот извергали только наши глотки, тогда как Шуйский взирал на происходящее с оттенком сомнения и некоторого укора. Скорее всего считал дурным тоном, позволять себе смех, когда совсем рядом полыхает твой собственный город.

Спустя секунд двадцать мы успокоились. И я озвучил очевидный вопрос.

— Ты можешь его развеять?

Обернувшийся гвардеец глянул на меня с долей испуга в глазах и помахал головой.

— Нет. Ну в смысле… Я не знаю. Наверное, можно попробовать.

То ли так действовал стресс, то ли простота его воспитания и непонимание о какой мощи идёт речь, но слова у адъютанта не расходились с делом. Он сразу же потянулся к созданному им конструкту. И не успел я предупредить об осторожности или остановить, как уже надавил на того силой.

К моему удивлению, у него получилось. Конечно, это было не совсем то, что он планировал — вместо того, чтобы развеять монстра, смертный просто уменьшил его до размеров спичечного коробка, добившись безумно высокой концентрации энергии. Но это было лучше, чем непроизвольный выброс силы или атака со стороны самого конструкта.

Чёрная фигура взмыла в воздух, зависнув на высоте метра от земли, а юноша удивлённо-испуганно ойкнул, наблюдая за своим созданием.

— Послушайте, давайте мы с ним потом разберёмся, а? У нас тут город как бы горит.

Оболенский сунул руку в карман и достав оттуда что-то напоминающее то ли небольшую квадратную шкатулку, то ли нечто похожее на неё очертаниями, всучил Прохору.

— Попробуй сюда это своё чудище засунуть. А потом, в спокойной обстановке подумаешь, как лучше быть.

Я уловил, как в момент передачи, между Оболенским и моим адъютантом проскочил выплеск силы. Судя по всему, кавалергард передал ему частичный контроль над артефактом. Или обезопасил от защитных плетений, которые в последнем, наверняка имелись.

Мощный и скорее всего, древний, артефакт. Который каким-то образом оказался у Оболенского, в нужное время, и в нужном месте. Интересно, для чего он изначально предназначался и с какой целью князь постоянно таскал его с собой?

Вопросы, один за другим, рождались в моём сознании, а Прохор начал действовать. Снова потянувшись силой к своему создания, подтащил его ближе и сейчас пытался установить контакт между ним и предметом, который передал ему Оболенский. К моему удивлению, получилось у него довольно быстро. Какая-то минута и конструкт втянулся в эту шкатулку, исчезнув внутри.

Кавалергард довольно ухмыльнулся и крутанул правый ус.

— А я знал, что пригодится. Не зря тогда сокровищницу того вождя ещё раз решил проверить.

Ратибор крутнулся на месте и переключил внимание на Симеона.

— Ну что? Когда подойдут войска? Мы, кстати, с Его Сиятельством на Пекин собрались. Не хочешь присоединиться?

Военный чуть склонил голову вбок, а вот Шуйский материализовал в своей левой руке дарфон. Продолжая правой придерживать рукоять молота, глянул на экран аппарата и с усмешкой качнул головой.

— Дарья на пути сюда. Армия тоже на марше. Но Цин уже в курсе разгрома их армии. Посол только что прислал официальное заявление.

Посмотрев на нас, чуть поморщился.

— Я вам не площадной глашатай. У себя прочитайте.

Переглянувшись, мы с Оболенским почти синхронно полезли за дарфонами. На устройстве действительно были сообщения от Дарьи.

Император Цин, наверняка, казался самому себе ловким интриганом. И надо сказать, тут он был в чём-то прав. Хранителей с Чернокровыми, на территории империи, вырезали ещё до того, как те массово самоубились, а об их деятельности, правитель скорее всего всё знал. Да и внутренней нестабильности, в отличие от бурлящей Европы, не допустил. Успешный переворот в Пруссии и две его попытки в Российской империи. Планируемое истребление дипломатов в Данциге. Уничтоженный флот. Дважды сорвавшаяся большая война. И это не говоря о множестве мелких происшествий, покушений и убийств. На фоне спокойной империи Цин, европейские страны выглядели полностью объятыми хаосом.

Но если интриги он строить, видимо умел, то с военной стратегией, у главы Дома Цин не заладилось. Само время атаки было продумано грамотно. Да и подготовиться, воины Знамён успели — скорее всего собирали всю доступную информацию, пытаясь понять, против кого именно им предстоит сражаться. Отсюда и та вязь, которой покрыли артефакты и слаженные группы менталистов, натренированных работать не по площади, а по одной мощной цели с высокой сопротивляемостью.

Конечно, их поражение было списать на фактор римского бога, который невозможно учесть. И указать на тот момент, что сила и мощь основных родов Российской империи, которые могли быстро оказаться здесь, всё же были включены в расчёты. Уверен, Шуйский и его воины, тоже не смогли бы одержать верх. Да, они бы изрядно потрепали маньчжуров, но в итоге были вынуждены отступить.

Тем не менее оставались Маховы. И действуй я иначе, вполне мог дождаться, пока противник захватит город и дать приказ ударить по самому Владивостоку. Безусловно, это жестоко. Сотни тысяч смертных погибли бы ради уничтожения двух корпусов Восьмизнамённой армии. Тем не менее, такая вероятность имелась. Тогда вся мощная группировка, которую Цин собирали для вторжения, оказалась бы уничтожена. А резерва, который был бы способен быстро ударить следом у них не оказалось. Тогда как со стороны Урала сюда вовсю двигались имперские части и отряды знати.

Возможно император рассчитывал на моё человеколюбие. Либо, что более вероятно, на элементарную жадность. Спалить целый город, который только недавно стал твоим, вместе со всей его инфраструктурой, промышленностью и портом — не самое очевидное решение. По крайней мере, для большинство патрициев этого мира.

— Вот же скотина…

Оболенский медленно протянул слова, а я усмехнулся. Князь был прав — вражеский император осознал, что проиграл. И сделал ход в привычной для себя манере — назвал два Знамени, что перешли границу, свободной коалицией подвластных ему родов. А отряды, что перерезали железную дорогу, взорвав полотно — бандитами. Более того — сообщил,