Операция «Святой Иероним» - Сергей Карпущенко

— Ну и где ты шляешься по ночам? — Отец встретил мальчика в прихожей. — Или ты снова мне будешь говорить, что был на съемках какого-то фильма?

Отец стоял в майке, скрестив на груди руки, и его могучие бицепсы даже в спокойном состоянии бугрились, словно яблоки, которыми туго набили мешок. Шея у папы была такой же ширины, что и голова, живота не было совсем, и его торс, подобно верхней части песочных часов, конусом нисходил к поясу.

— Я спрашиваю тебя, где ты болтался? — снова спросил отец, и Володя понял, что папка не на шутку решил взяться за его воспитание.

— Я, я, — пролепетал Володя, испугавшись сурового взгляда отца, — я был у одного знакомого художника. Я учусь рисовать, собираюсь поступать в училище...

— А это что у тебя такое? — выхватил отец, не спрашивая разрешения, картину из-под мышки Володи, содрал с нее бумагу и, нахмурившись, стал рассматривать.

— Откуда у тебя она?

— Так я и говорю, я был у художника... — Но Володя прекрасно видел, что отец не верит ему, и теперь мальчик подумал, что настала удобная минута включить отца в игру, последнюю игру операции «Святой Иероним». Теперь была нужна сила отца, и он, если бы узнал о том, кто покушается на эту картину (ну, пусть не эту, а на картину, очень похожую на ту, что была сейчас в руках отца), непременно бы помог ему, Володе.

И мальчик, уведя отца в свою комнату, посвятил его в свой план, начав так:

— Скажи честно, ты бы хотел, чтобы мама вернулась к нам?

Папа похрустел костяшками пальцев, посопел и ответил:

— Ну, допустим. Только как ее вернуть?

— Мужчина, к которому ушла мама, обязательно должен прийти за этой картиной, только надо сделать так, что он сам залезет в квартиру, понимаешь? Только в этом случае мы сможем позвать милицию и его арестуют, возьмут с поличным. Тебе ясно?

— Пока не очень... — честно признался отец.

— Ну как же! — с досадой воскликнул Володя. — Все очень просто! Этот человек завтра или послезавтра будет требовать у меня картину, но я ему скажу, что картина находится не у меня, что она вообще уже не моя, и укажу ему, где картина висит. Вот он и полезет в эту квартиру, но ты будешь сидеть в засаде, заодно вызовем милицию, и голубчик попадется в наш капкан, как кролик!

— Но это его картина? — недоуменно спросил отец. — Это очень ценная картина?

— Нет, не его, не его, ты не волнуйся! — заверил отца Володя. — И картина — это только копия с одной очень ценной картины, вот я и ловлю его на эту наживку. Знаешь, — добавил Володя, — если я его не поймаю, он может... может меня убить, я это тебе серьезно говорю...

Отец поднялся с Володиной постели, на которой они сидели вдвоем, и уже у двери сказал:

— Да, маму мы вернем, а тебя убить я не позволю, не бойся. Ты в школу пока не ходи. Разговаривай с этим... господином только по телефону, а мне назови тот день, когда твой «дядя» будет картину красть. Только постарайся точно определить тот день и даже час, наведи его.

— Да, я знаю, как это сделать, знаю, — отвечал Володя, и через десять минут он уже спал, убаюканный усталостью и желанием уйти хоть ненадолго из мира, где, кроме добра и солнца, есть зло и тьма.

***

К кому, как не к Иринке, мог обратиться Володя за помощью? Во-первых, она была девочкой, и было вполне естественно, что именно ей, хорошо известной Белорусу по работе в Плоцком замке, Володя и подарил «Святого Иеронима». Во-вторых, было очень удобно использовать ее квартиру для «капкана», как находящуюся близко к Володиной квартире. К тому же днем там никто не обитал. В-третьих, к Иринке Володя мог смело обращаться потому, что она сама предлагала ему помощь, помощь искреннюю и беззаветную.

Утром, стараясь застать Иринку до того, как она могла уйти в школу, Володя позвонил в ее квартиру. Она отворила мальчику, одетая не в школьное платье, а в пестренький домашний халатик, а поэтому очень смутилась, когда предстала перед мальчиком в этом наряде.

— Ну, заходи. Чего же ты так рано? Что-нибудь произошло? — быстро заговорила девочка, пытаясь скрыть смущение.

— Да, произошло, — сказал Володя, делая мрачное лицо и снимая в прихожей куртку. — Просто меня хотят убить, вот что.

Он внимательно смотрел на еще припухшее со сна лицо Иринки и видел, что это известие, к великому его изумлению, совсем не поразило ее, словно она уже давно была уверена в том, Володе грозит какая-то серьезная опасность.

— Чем же я могу помочь тебе? — спросила Иринка, когда они уселись за столом в гостиной. — Кто же хочет тебя убить?

Володя снял бумагу с полотна, нарочно захваченного с собой.

— Неважно, кто. Я, может, и сам не знаю, кто эти люди, но они охотятся за этой вот картиной.

Девочка поправила очки и с интересом уставилась на картину.

— Да это же «Святой Иероним»! — с чувством заявила она. — Да, я узнала! Эта картина висела в Эрмитаже, откуда она у тебя? Это подлинник?

Володе было неприятно, что Иринка узнала картину. Теперь она знала, что Володя как-то связан со «Святым Иеронимом». «А вдруг до нее докатится слух о похищении из Эрмитажа картины Боттичелли? Ведь она вспомнит и уж обязательно донесет — честная!» Но деваться теперь было некуда.

— Это копия, а подлинник, как и раньше, — в Эрмитаже. Но те, кто хочет меня убить, думают, что это и есть подлинник. Мне же, чтобы спастись, нужно повесить эту картину у тебя, будто я подарил ее тебе и вернуть им полотно никак уже не могу. Эти люди полезут в твою квартиру, тут-то их и схватит милиция, с поличным схватит.

Девочка смотрела на Володю недоуменным взглядом, но мальчик видел, что удивление это проистекало совсем не потому, что Иринка не могла понять принцип плана, а оттого, что сомневалась в чем-то.

— Скажи, — тихо начала она, — а «Святой Иероним» на самом деле... похищен? Его в Эрмитаже больше нет?

Володя похолодел. Он никак не ожидал этого вопроса от Иринки. Он был уверен, что девочка сразу согласится повесить у себя картину, а теперь она решила провести анализ, какое-то глупое расследование, будто судьба картины для нее была более важна, чем вопрос жизни и смерти мальчика, к которому она была, Володя знал, неравнодушна.

— Нет, «Святой Иероним» не похищен! — возмутился Володя, не вынося ее чистого, честного взгляда. — Картина, то есть подлинник, по-прежнему находится в музее, а это вот, — посмотри внимательней, — всего лишь копия, очень классная, но все-таки копия!

Однако это объяснение не удовлетворило Иринку, и она настойчиво спросила:

— Тогда почему эти бандиты хотят убить тебя ради копии? Отдай им ее, и не нужно будет ничего придумывать, никого хватать. Или ты выдаешь эту копию за настоящее полотно и картину на самом деле похитили из Эрмитажа?