Извек (Княжье похмелье) - Святослав Аладырев

Глава 16

Главное - не словить мордой первый удар, а там уже само накатит... Витим - Большая Чаша

Из темноты выплыло упрямое Лелькино личико. Русалка что-то говорила, быстро, но почему-то беззвучно. Потом замолчала, опустила глаза, не выдержала и рассмеялась. Сверкнули ровные белые зубки. Отвернувшись, подняла руку с гребнем и принялась расчесывать чудесные бесконечные волосы. Извек протянул руки, привлек к себе, обнял. Лелька жалобно заскулила и ткнулась теплой головой в лицо... Заскулила?...Атас!* Сотник сцапал рукоять меча и раскрыл глаза. Ворон, заслоняя светлеющее небо, тыкался в бороду мягкими губами. В стороне - Шайтан, поскуливая, как собака, пытался поддеть рогом Микишкину руку. Парень разлепил веки и, почти одновременно с дружинником, оказался на ногах. - Началось?! - выдохнул он и лапнул стальную рукоять так, что она загудела. - Пока нет, но думаю скоро! Оба прислушались. Коники тоже замерли, повернув головы в одну сторону. Длинные лопухи Ворона и белые обрубки Шайтана не двигались. Определив по ним направление, Сотник вгляделся в серые просветы между деревьями. Никого, но ветерок донес слабые звуки. Казалось, что неподалеку тулится хмельная компания, заблудившаяся в трех соснах и старающаяся не шуметь, дабы не разбудить лешего. - Слышишь? - выдохнул Микишка. - Кто-то идет. - Сейчас увидим. Извек всмотрелся в утреннюю мглу и, ухватив густые вихры, развернул голову Алтына. - Смотри туда! В двухстах саженей на прогалину выходили темные тени. - Ага! Вижу! - буркнул Микишка и приготовился складывать пальцы. Извек выпустил кучерявую макушку, следил как из чащи появлялись все новые и новые фигуры. - Три... Пять... Семь... - отсчитал он одними губами и глянул на Алтына. Ополченец загибал восьмой..., девятый..., а когда пальцы на руках закончились, зло сплюнул и взялся за шестопер. - Ни разу по ночам такими толпами не ходили, - прошипел Алтын и, забыв обо всем, подался было вперед, но на плечо легла твердая рука. - Не горячись, паря, между нами еще болотце, - еле слышно прошептал Сотник. - И че ? - так же тихо ответил Микишка. - Атакуем в лоб, по пояс в воде, пока у них копыта проваливаются? - Нет! Бери своего коника за рога и пойдем, пока ветер в харю. Микишка, ничего не понимая, подскочил к Шайтану, уцепился и, крадучись, последовал за Извеком. Тот все прибавлял шагу, а когда вышел на дорогу, запрыгнул в седло. - Других, которые верхом, не видел? - Не! Там такие буераки, что ни один конный не пройдет. Удивляюсь, что пешие пролезли, я бы не смог, да еще с такими рогами. - Я бы тоже! Но если приспичит, проползу, куда надо. И с рогами, и даже с копытами. Залезай ка на козломерина и ходу. От пеших, верхом враз уйдем. - Не уйдем! - мрачно пробурчал Алтын. - Здесь дорога петлю делает, вокруг болота. Если поймут, куда поехали, вернутся и встретят с той стороны. - Так поехали скорей, пока не поняли! Может, успеем. Сотник дернул повод. Микишка всполз на спину белоголового, поерзал в непривычном седле и хлопнул ладонью по основанию хвоста. Быстро догнал дружинника, поравнялся, на ходу крикнул: - Не успеваем! Лучше коней не гнать, им силы тоже пригодятся. Он с тоской смотрел на спутника. Тот упрямо гнал вперед, но когда дорога забрала круто вбок, притормозил. Ворон, слыхавший все доводы, довольно пошел легкой рысцой. - Сколько до того места? - уже спокойно спросил Извек. - Стрел восемь или десять. - Гожо! Теперь слушай! Нам с ними биться "кого больше хватит" никак нельзя. Их, чую, много, хотя и мелких. А дорожка эта - не Калинов мост. Тут, если со всех сторон поднапрут, то истыкают своими вилами так, что и выругаться по-человечески не успеешь. Будем прорываться. Ежели их много, то перебьем да перетопчем, пока будем прорываться. А коль их будет очень много, то, пока будем прорываться, перетопчем да перебьем, сколько сможем. Понял? Микишка, пытаясь уяснить, вытаращил глаза, подвигал бровями. - Понял! Главное! Про перетопчем! - Главное про прорываться! - поморщился Сотник. - А перетаптывать будем походя, как бы невзначай! Понял? - Понял! - выпалил ополченец и прилежным учеником глянул на Извека. - Лес рубят... черти летят! - От теперь понял! - успокоился дружинник. - Поехали! Он пустил коня шагом, внимательно всматриваясь в заросли. Микишка тоже старательно таращился на кусты по краям дороги. Через полсотни шагов Сотник остановился, упер руку в бок. - Ты что ищешь? - А что надо? - с готовностью переспросил тот. - Надо бревно! Причем два! Толстых, но не длинных. - А меч на что? - На что? - Так давай срубим, зачем искать!? - Мечом? - насупился Извек. - А шум? - А найдем то, что в корне сгнило! Тут таких много - болота кругом... - Ищи. Оба быстро спешились и кинулись к ближайшему дереву. Микишка на бегу выхватил из-за пояса шестопер и сходу ткнул рукоятью во мшистое основание. Круглый стержень провалился на две ладони. Алтын стукнул повыше и древесина отозвалась пересохшим звоном. - Валим! - выдохнул Извек и крест-накрест рубанул по трушине. Тут же навалился плечом на ствол, но дерево уже само начало валиться... на коней. Алтын схватился за голову, больно стукнув по темени зажатым в руке шестопером. Сотник, оскалившись, выкрикнул что-то, не к обеду будь сказанное. Кони обернулись на грубое слово, увидали падающий ствол и, прижав уши, молниями сиганули в стороны. Дерево, тряхнув землю, хрястнуло между ними и раскололось на три части. Просвистели отбитые ударом сучки и все стихло. Коняги безмолвно поглядывали на людей, люди молча глядели на дерево. Извек указал на нижнюю часть. - Это тебе! У тебя шея потолще! А середку я возьму. - И че? - оторопел Микишка. - Как доедем до места, пускай своего лося во весь опор, я за тобой. Когда эти, с вилами, повылезают, бросай с разгону в самую гущу. Кости у них, небось, не из железа, кое-кого и переломаем. Сам гони дальше, если сможешь. Не сможешь - придется рубиться. И если заварится всерьез, то прыгай и дерись пешим. Так маневру больше, да и неизвестно еще, как их скакун себя поведет. Смикетил? - Угу! Кудри парня утвердительно мотнулись, но на лице застыло отсутствующее выражение. Извек, заметив тяжкую работу мысли, хлопнул его по плечу. - Что не так? - Думаю, как с этими прутиками в седло лезть! - Я подам... Оба... - терпеливо объяснил Сотник. - Свое потом заберу. Лицо Микишки мгновенно просветлело, он развернулся и ловко взобрался на серую спину. - Ну, жеребчики, крепитесь! Два бревна бухнулись на щетинистую холку. Шайтан крякнул, покосился на людей, но стоял ровно, не дрогнув ни единой ногой. - Крепкая лошадка! - похвалил Алтын и почесал его между рогов. Зверь довольно заурчал, подставил нужное место и прикрыл глаза. - Нашли время! - проворчал Извек и, подъехав, забрал свой обломок. Ворон и ухом не повел. Медленно тронулись. На ходу приноравливались к сучкам, поднимали на вытянутых руках, прикидывая, как лучше перехватить перед броском. Наконец, пристроив на плечах, поехали дальше. Небо посветлело еще немного, и скоро Микишка озабоченно оглянулся. - За поворотом, шагов через сто! То самое место! Отсюда не видать, но когда свернем, будем видны как на ладони. - Вот и гоже. Изготовсь! - негромко скомандовал Извек. Оба перехватили бревна за толстые сучки. Кони мощно двинули вперед, все ускоряя ход. Из-за поворота выметнулись уже во весь опор. - Гони, птичка! - рыкнул Сотник и привстал в стременах. Алтын, оправдывая свою шею, заранее поднял древо над головой и мчался как копьеносец, спутавший ствол с копьем. От грохота копыт, с проносящихся мимо деревьев, сыпались листья и мелкие сучки. Удивляя всадников, кони поддали еще, и тут впереди показались черти. Перескакивая широкие травяные полосы, твари высыпали на середину просеки и, ощетинившись трезубцами, сбились в длинную плотную кучу. Расстояние стремительно сокращалось. Ворон, роняя пену, выдвинулся на два корпуса вперед. - По обочине! - гаркнул Извек и выпустил из рук тяжелое орудие. Конь почувствовал облегчение и послушно отвернул вбок, миновав зазубренные острия. Сотник бросил руку на меч и, оскалившись, оглянулся. С противоположной стороны дороги Шайтан повторил тот же маневр. К топоту копыт добавился громкий хруст костей и крики нечисти. Микишка тоже оглянулся и смотрел, как бревна сеяли в толпе смерть. Первый кусок смял передовые ряды, как траву, и остановился в переломанных и раздавленных телах. Задние ряды успели отпрянуть и бросились было бежать, но второй обрубок домял ближайших, отскочил от земли и запрыгал по дороге, догоняя уцелевших, ломая конечности и ребра, расплющивая черепа. Оставшаяся позади просека была усеяна бесформенными тушками нападавших. Только трое или четверо шевелились, пытаясь уползти в кусты. - Прорвались! - взвыл Микишка и, лихо крутнув над головой шестопер, едва не снес Шайтану рог. Победно вскинув руки, оглушительно свистнул и, обогнав Сотника, счастливо обернулся. К его изумлению, Извек глянул сквозь него и с перекошенным лицом дико заорал: - Стоять, сучье вымя! Шайтана занесло боком. Широкие тройные копыта заскользили по земле но, вспахав четыре глубокие борозды, быстро остановились. Ворон, замедливший бег раньше, встал рядом как вкопанный. - Ты чего орешь?! - обиделся Микишка. - Я Шайтану из-за тебя чуть шею не свернул... Он проследил за взглядом Сотника и обомлел. Дорогу перегораживали три упавших дерева, за которыми дожидалась еще толпа мерзких созданий. Они преспокойненько двинулись в обход стволов, чтобы атаковать людей с двух сторон. На месте оставались лишь молниеметатели. Три неповоротливых туши, в поблескивающих плащах сошлись плечами и подняли руки. Полы накидок колыхались от несуществующего ветра, глаза устремились в одну точку. Наконец, напыжившись окончательно, полыхнули ослепительно-синим огнем. Воздух разорвало оглушительным треском, будто Велес щелкнул исполинским кнутом. Уши залепило назойливым звоном, сквозь который еле пробился странный шорох, оказавшийся треском падающего дерева. Ствол, отрезая путь к отступлению, свалился в десятке шагов позади и перегородил дорогу зеленой ветвистой стеной. По бокам, толпа чертей продолжала неспешно обтекать бревенчатый завал. - Приехали! - процедил сквозь зубы Извек. - Пора и поразмяться, а то засиделись верхом. - Я бы, вообще-то еще посидел, - отозвался Микишка, спрыгивая с седла. Сотник тоже спешился, быстро прибрал повод и сунул концы уздечки под седло. Хлопнул коня по шее и достал меч. - Ну, друзья, извиняйте коли что не так. Первые черти уже приближались по обеим сторонам завала и сокращали пространство западни. Извек крутнул меч и шагнул от коня. - Спина к спине! - крикнул он на последок. - Но вплотную не подлазь! Будешь отступать, кричи, чтоб не зашиб по недогляду... И не забывай, у нас еще полгуся осталось, не отдавать же врагу. - Не отдадим! - бодро согласился Алтын и потер ладонь о рубаху. Черти бросились в атаку. Трезубцы первых, безо всякой хитрости, метнулись в грудь. Скакнув в сторону, дружинник отбил те, что поближе, и обратным махом меча смел крайних рогачей. Тут же налетел всем весом на тройку других, сшиб наземь, прихватив у одного древко. Мощным пинком отцепил черта от трезубца и, стоптав его, наотмашь рубанул подбегающих. Достав еще двух острием, шагнул назад и перехватил поудобней захваченный трезубец. Дело пошло веселей: тех, до кого не дотягивался клинок, колол зазубренными вилами, не подпуская тварей близко. Сзади слышал частый перестук, треск и отрывистые рыки ополченца. Неожиданно к ним прибавились новые звуки, будто кто-то бил молотом в землю. Мощные удары перемежались диким визгом. - Рогатые, - определил Сотник. - Алтын так визжать не будет. Метнув взгляд назад, хрипло хохотнул: чуть позади, на покрасневшей от крови траве, дружно резвились коники. Ворон вертелся волчком. Передними копытами ловко сбивал оружие и тут же, ударом задних, почти отламывал нападавшим головы. Шайтан же не суетился. Держался левее и чуть позади Микишки. Молниеносным ударом рогов вспарывал тех, кто пытался зайти сзади хозяина и швырял их в гущу атакующих. В сердце Сотника хлынула радостная сила. С такими лошадками и победить способно. Теперь, когда спина закрыта, можно драться с чувством, с толком, с расстановкой. Тем более, что ноги уже спотыкаются в убитых, а у самого ни царапины. Чудно! Микишка с самого начала боя почувствовал, что он не один. Когда первые рогачи навострили на него свои вилы, сбоку метнулся Шайтан и сшиб нескольких на землю. Те, кто избежал копыт, полегли под быстрыми ударами шестопера. Основная масса трезубцев досталась Извеку, перед Алтыном грудились только мечники, но их было слишком много. Спасало то, что Микишка с такими уже встречался. Теперь, используя старые навыки, он ловко уворачивался от неказистых выпадов, дергался вперед и ломал то, что было с краю: руки, головы или ключицы. Шестопер мелькал словно прутик. Полпуда железа ударялось в плоть и, круша все на своем пути, без остановки двигалось дальше. Микишка ощущал, что начинает уставать. Сберегая дыхание, смял морду очередному черту, уцепил за загривок и стал прикрываться, как щитом. Раненный трепыхнулся несколько раз, но его тут же искромсали. Когда от дохлого демона отвалились и голова, и конечности, Алтын швырнул искрошенный обрубок в ближайшего мечника. Рогатого сбило с ног. Не давая подняться, Микишка с силой вмял каблук в горло упавшего. Тут же чуть не получил клинком в брюхо, изогнулся в невообразимой свиле и едва успел тюкнуть отчаянного свинорылого по рогам. Оглушенный черт повалился на чешуйчатые колени, на месте одного из рогов толчками вылетала темная кровь. Разглядев впереди горстку оставшихся, Алтын поубавил бесшабашный дух. Если до этого он пытался утащить за собой, к Ящеру, побольше нечисти, то теперь стоило постараться победить с наименьшими потерями. Сломив рога очередному уроду, сграбастал его двумя руками и швырнул в наступающих. Сам отступил и пару раз глубоко вздохнул. Запоздало углядел летящее сбоку лезвие. Понял, что не успевает подставить под удар железо рукояти, но откуда ни возьмись, мелькнула белая голова и острый рог Шайтана пробил ребра нападавшего. Тяжелый тесак вылетел из когтистых пальцев и, на излете, саданул ополченцу по макушке. Микишка грязно выругался и отступил под градом ударов. Мешаясь друг другу его теснили сразу четверо рогоносцев. Близкий свист рассекаемого воздуха напомнил, что сзади летает меч дружинника. Чтобы не влезть спиной под молодецкий удар, Алтын перестал пятиться. Сообразил, что под ногами куча оружия, ловко подхватил чей-то меч и начал колошматить обеими руками, быстро и мощно, на убой. Увидав перед собой поблескивающие смертоносные круги, черти оторопели и отпрянули. Крайний, вдруг взлетел, подброшенный костяными пиками, хрястнулся головой вниз, и затих со свернутой шеей. Остальные шарахнулись от забрызганного кровью зверя, но, в замешательстве, попали под всесокрушающие удары Алтына. Покончив с ними, ополченец оглянулся. Сзади, с обломком трезубца и потемневшим от крови мечом, озирался Извек. Грудь дружинника тяжело вздымалась. Встретившись взглядом с ополченцем, он одобрительно кивнул и утерся рукавом. Ворон, раздувая ноздри, гарцевал рядом, грозно посматривая на копошащихся кое-где недобитков. Микишка шагнул к ним, но Шайтан вдруг резко дернулся и издал пронзительный крик. Алтын проследил за его взглядом и, в прогале между стволами, заметил троих молниеметателей. Готовя огненную стрелу, демоны в плащах вновь поднимали чешуйчатые длани. Рука ополченца метнула подобранный тесак, а тело уже падало на землю. Тяжелая рукоятка попала среднему в глаз, в тот самый момент, когда ломаная молния срывалась с его пальцев. Грохнуло как в грозу, волосы у обоих встали дыбом. Извек тут же запустил трезубец во второго, но промазал и перехватил меч обеими руками. Микишка, потряхивая палицей, уже лез через завал. Демоны прижались друг к другу, дергали руками, но из пальцев вырывались искры не длинней меча. - А-а сукины внуки! - прохрипел ополченец и занес шестопер. Тяжелая крыльчатка опустилась переднему на голову, но, за миг до этого, огрызок молнии зацепил цельнокованую рукоять. Алтына стукнуло изнутри, страшно и незнакомо. Удар прошел по сердцу и костям. В глазах вспыхнуло и потемнело, но шестопер, посланный мощной рукой, все же сделал свое дело. Один из рогов, с изрядным осколком темени, провалился глубоко в череп. Блестящий плащ мгновенно потемнел, и метатель огня завалился на бок. Следом упал бездыханный Микишка. Двое оставшихся растопырили костлявые пальцы и медленно двинулись на Извека. Сотник зарычал, нагнетая ярость берсерка, но вовремя прикинул длину молний и замер, бегая глазами по сторонам. Наконец взгляд уцепил огромный сук, отломавшийся от сваленного дерева. Отступая от огневиков, уложил клинок на сгиб локтя и, зажав предплечьем, протянул забрызганное кровью лезвие сквозь ткань рукава. Торопливо вернув меч в ножны, подхватил двухсаженный сук и яростно улыбнулся наступающим рогатым тварям. - Ну, братцы, за безрукого!...