Бизнес-приключения. 12 классических историй Уолл-cтрит - Джон Брукс

Пытаясь хоть слегка прикрыть ящик Пандоры, компания Xerox терпимо отнеслась к новой ситуации и сохранила верность высоким идеалам, провозглашенным Вильсоном. Хотя коммерческие интересы побуждают поощрять копирование — или, по меньшей мере, не противодействовать ему — всего, что может быть скопировано, она предприняла далеко не символические усилия, чтобы проинформировать пользователей о юридической ответственности. Например, к каждой новой машине, доставленной покупателю, прилагалась карточка с длинным списком материалов, не подлежащих копированию. Список включал денежные банкноты, государственные ценные бумаги, почтовые марки, паспорта и «защищенные авторским правом материалы любого рода без разрешения правообладателя» (сколько таких карточек сразу оказывается в мусорной корзине — это другой вопрос). Более того, оказавшись между двух огней в схватке по поводу пересмотра законов об авторском праве, компания не поддалась искушению подняться над конфликтом и занять позицию стороннего наблюдателя, спокойно гребущего прибыль. Xerox, с точки зрения авторов и издателей, проявил в этом вопросе образцовое чувство социальной ответственности. Однако индустрия производства копировальной техники в целом либо сохраняла нейтралитет, либо склонялась на сторону работников просвещения и образования. На состоявшемся в 1963 году симпозиуме по вопросу пересмотра законов об авторском праве один представитель отрасли зашел настолько далеко, что заявил, будто автоматическое копирование учебных текстов — всего-навсего удобный вариант вместо переписывания от руки, каковое никогда не считалось нарушением законодательства. Xerox с этим заявлением не согласился. Вместо этого Вильсон в 1965 году направил в юридический комитет палаты представителей письмо, в котором резко возражал против любых изменений закона в пользу копирования. Оценивая эту донкихотскую позицию, надо, конечно, помнить, что Xerox — одновременно и издательский дом. Владея American Education Publication и University Microfilm, он стал одним из крупнейших издательств в США. Проводя свое исследование, я узнал, что традиционные издатели иногда вставали в тупик перед этим гигантским футуристическим чудовищем — не как перед сверхъестественной чужеродной угрозой, а как перед энергичным коллегой и конкурентом.

Ознакомившись с некоторыми изделиями Xerox и поразмышляв над социальными последствиями их применения, я отправился в Рочестер, чтобы лично познакомиться с компанией и увидеть, как люди реагируют на возникшие проблемы — материальные и моральные. Пока я ехал, я думал, что материальные проблемы должны стоять на первом месте, так как совсем недавно курс акций Xerox снизился на 42,5 пункта. Сидя в самолете, я читал отчет о числе акций компании у каждого из директоров по состоянию на февраль 1966 года и подсчитал потери директоров на акциях за неблагоприятную октябрьскую неделю. Председатель Вильсон имел в феврале 154 026 непривилегированных акций, а значит, его потери составили 6 546 105 долл. Линовиц владел 35 166 акциями, и потери составили 1 494 555 долл. Доктор Джон Дессауэр, исполнительный вице-президент и заместитель по исследовательской работе, имел 73 845 акций и потерял 3 138 412 долл. 50 центов. Такие суммы ощутимы даже для руководителей. Найду ли я их подавленными или потрясенными?

Кабинеты руководителей Xerox находились на верхних этажах Рочестерского Мидтауна, на первых этажах которого расположен «Мидтаун-Плаза» — большой крытый торговый центр (в конце 1966 года штаб-квартира компании переехала в дом напротив, на Ксерокс-сквер, в комплекс, состоявший из 30-этажного офисного здания, зала для общественных и деловых собраний и катка в нижнем этаже). Прежде чем подняться на верхний этаж, я походил по торговому центру и увидел: там есть любые магазины, кафе, киоски, прудики, деревья и скамейки. Несмотря на духоту и усыпляющую атмосферу, созданную расслабляющей музыкой, они были заняты бродягами и праздной публикой — так же, как в торговых центрах под открытым небом. Деревья, вероятно, страдали от недостатка света, но бродяги чувствовали себя великолепно. Поднявшись на лифте, я нашел сотрудника Xerox, отвечавшего за связи с общественностью, с которым у меня была назначена встреча, и сразу спросил его, как компания отреагировала на падение котировок акций. «О, никто не воспринимает это всерьез, — ответил он. — Об этом, конечно, судачат за игрой в гольф. Можно, например, услышать такую шутку: “Сегодня ты угощаешь, я потерял 80 тыс. на акциях Xerox”». Вильсон, конечно, расстроился, когда началось падение, но быстро взял себя в руки». Действительно, на вечере, состоявшемся на следующий день, когда падение продолжилось, я слышал, как многие спрашивали, что это может значить, и он отвечал: «Знаете, удача редко стучится в одну дверь дважды». Что же касается поведения сотрудников на рабочих местах, то они вообще практически не говорили на эту тему. Я не слышал ни одного слова о неприятностях, пока был в штаб-квартире компании, и хладнокровие оправдало себя: спустя месяц акции вернулись к прежним котировкам, а затем поднялись еще выше.

Остаток утра я провел в разговорах с тремя научными и техническими сотрудниками Xerox, выслушивая их ностальгические воспоминания о годах становления компании. Первым моим собеседником стал доктор Дессауэр, потерявший на падении акций 3 млн долл. К моему удивлению, он был абсолютно спокоен и безмятежен, но этого следовало ожидать, так как, по моим прикидкам, у него осталось в акциях больше 9,5 млн долл. (спустя несколько месяцев капитал составил больше 20 млн). Доктор Дессауэр, приехавший из Германии ветеран компании, занимавшийся научными исследованиями и техническими проблемами начиная с 1938 года, вице-председатель совета директоров, был человеком, обратившим внимание Джозефа Вильсона на изобретение Карлсона после того, как в 1945 году прочитал статью о нем в одном техническом журнале. На стене его кабинета висела поздравительная открытка, в которой сотрудники величали его Волшебником. Войдя в кабинет, я увидел улыбающегося моложавого человека, чей акцент вполне удостоверял его принадлежность к племени волшебников.

«Хотите услышать историю из прошлого, да? — спросил доктор Дессауэр. — Ну что ж, волнующие времена. Чудесные и одновременно ужасные. Иногда мне казалось, что я в буквальном смысле слова схожу с ума. Главную проблему представляли собой деньги, точнее, их отсутствие. Тучи сгущались. Наша команда билась над проектом. Я даже заложил дом. Все, что у меня оставалось, — это страховка. Надо было как-то выходить из положения. Я понимал: если у нас ничего не выйдет, то мы с Вильсоном окажемся деловыми банкротами, но вдобавок я сам — еще и неудачливым инженером. Никто никогда не возьмет меня на работу. Мне пришлось бы оставить науку и заняться продажей страховых полисов или чем-нибудь подобным. — Доктор Дессауэр помолчал, задумчиво посмотрев в потолок, и продолжил: — В те дни оптимистов среди нас было мало. Многие сотрудники приходили ко мне и говорили, что ничего не выйдет. Самый большой риск в том, что электростатический заряд мог не удержаться на поверхности при высокой влажности. Так думали почти все специалисты, говорившие: “Вы не сделаете ни одной копии в Новом Орлеане[37]”. Если даже машина заработает, думали маркетологи, то нам не удастся продать больше нескольких тысяч штук. Советчики твердили, чтобы мы перестали сходить с ума и бросили свою затею. Ну, как вы знаете, модель 914 заработала и в Новом Орлеане, там ее тоже охотно покупают. Потом появилась настольная версия 813. Мы вынырнули, создав машину, которую специалисты считали очень ненадежной».